— А я догадываюсь, — заговорила Грейс, — почему наши мужчины все еще не вернулись из университета. Испанский язык Стюарта оставляет желать лучшего, а от переводчика он из гордости отказался. Так что наверняка он все еще пробирается сквозь дебри чужой речи, стараясь как можно правильнее выговаривать слова.

— Ну, они оба знают, что через три часа мы вылетаем в Мерилу, так что, учитывая пунктуальность Джошуа, можно не волноваться.

И действительно, щелчок замка в дверях дал им знать, что мужья возвращаются. Джошуа сразу же начал рассказывать женщинам, как их чествовали на факультете геологии в университете Мехико.

Бет с удовольствием смотрела на мужа. Сильные черты лица, глубокий, осмысленный взгляд, мягкий спокойный голос, обретший с момента их первой встречи еще большую глубину, — нет, что ни говори, а она счастливейшая из женщин. И ее хрупкая красота расцвела в этом браке, так что теперь она вовсе не хотела походить на своих сестер, ибо поняла, что любит он ее именно такой, какая она есть, а не такой, какой ей хотелось бы видеть себя, когда она была девочкой. Но главное даже не во внешности, не в физическом соответствии, а в том, что они жили душа в душу.

— Университетские власти к трем часам обещали подать нам авто, — прервал ее размышления Джошуа. — У вас как, все готово?

— Да, сэр, все упаковано и переброшено к посадочной площадке, — отрапортовала Бет, вспомнив их эвакуацию с горы Сент-Хеленс.

— Ну, милая моя Элизабет, уж на этот-то раз мы улетим одни! — поддержал ее шутку Джошуа. — Никого не возьмем на борт.

— Господа, прошу к столу, — позвала Грейс. — Все стынет. Милости просим к столу. Стюарт, надеюсь, расскажет нам о своем выступлении.

Когда все уселись за стол, Стюарт с улыбкой сказал:

— Надеюсь, я был на высоте, выступил весьма достойно, только вот до сих пор не могу отделаться от привкуса испанского языка во рту. Все думаю, как по-испански сказать то или это. И кто только выдумал на наши головы иностранные языки?..

— Да уж, папа был на высоте, — с серьезным видом подтвердил Джошуа. — За все выступление они лишь пару-тройку раз нуждались в дополнительном разъяснении, но, будучи людьми воспитанными, так и не обратились к переводчику.

— Ну, господа, — обратилась к ним Грейс после ланча, — теперь можете зайти поцеловать своих отпрысков. Можете даже разбудить их.

Общество рыжих дядюшек вполне, как видно, устраивало Кэрол Элизабет, так что при прощании с родителями обошлось без слез.

Бет и Джошуа надеялись до сумерек быть в Мериде, городе с населением в четверть миллиона, расположенном на севере полуострова Юкатан. В их планы входило посещение археолого-геологической экспедиции, работающей от университета Мехико. Они предполагали утром добраться до Баланканхской пещеры, находящейся западнее Чичен-Ицы. Здесь, в этой пещере, сравнительно недавно открыто несколько новых коридоров, о чем Джошуа узнал на своей кафедре.

Их обоих страшно заинтересовало это открытие. Особенно Бет, которая решила снять там все самое интересное, достала с дальней полки свой "Никон" и мысленно уже представляла заголовок статьи, опубликованной, с приложением фотографий, в журнале "Наука Америки".

Переночевав в гостинице Мериды, они в девять утра готовы были отправиться в пещеру, но принимавшие гостей представители научных кругов просили их не спешить, так как в экспедиции не все готово для их приема. Предлагалось посетить Чичен-Ицу — в пяти километрах к западу, — а тем временем в пещере установят дополнительный свет и кондиционеры, чтобы гости смогли не только посмотреть, но исследовать и снять новообретенные сокровища.

Так вышло, что Хантерам пришлось лезть на богато украшенные резьбой пирамиды, обследовать Эль-Карако, древнюю астрономическую обсерваторию, восторгаться стенами Коннери и Двором Тысячи Колонн. Сравнение древней культуры майа в старой части развалин с культурой толтес в так называемом новом секторе являло контраст между культурами завоеванных и завоевателей.

Особенно сильное впечатление произвели на них разнообразные изображения Кецаль-коатля, пернатого змея, верховного жреца и царя, соблаговолившего в древности явиться к людям с небес, чтобы даровать смертным многие знания, включая чудо произрастания зерна.

Ночевали рядом с пещерой, в палаточном лагере экспедиции. Веселые разговоры у костра и пение народных песен живо напомнили Бет пикник на горе Сент-Хеленс в день ее первой встречи с Джошуа.

Позже, в палатке, которую им любезно предоставили хозяева лагеря, он так нежно и страстно любил ее, что она поняла: его тоже растревожили воспоминания о том времени. После безумия этой страсти, древней как мир и вечно юной, они лежали рядом, все еще переживая мгновения экстаза. Первым заговорил Джошуа:

— Как здорово, что мы одни, радость моя! Семейство — это, конечно, прекрасно, но как хорошо оказаться вдали от всех, лишь ты и я. Это возвращает браку какую-то удивительную свежесть.

— Да, мой милый, все было просто чудесно. Но только знаешь, эти древние места чреваты опасностями. Грейс говорила, что именно отсюда она контрабандой вывезла еще парочку Хантеров.

— А что? Я всячески рад содействовать, готов даже заговаривать зубы таможенникам, пока ты будешь проходить досмотр!

Приготовления для осмотра гостями новообретенных наукой чудес были закончены. И вот в сопровождении коллег Джошуа, а следом за ним и Бет с фотоаппаратом наготове вступили в пещеру Баланканх. Миновав озеро — обиталище слепых рыб, — группа прошла за ограждение, отделяющее освоенные участки пещеры от тех, что открыты недавно.

Войдя, они замерли от восхищения. На стенах — бесчисленные орнаменты и изображения богов, высеченные в камне. Особенно часто встречался образ бога дождя Тлалоса. Да, открытия воистину невероятные, ибо, кроме резьбы, много веков ждали здесь людей изумительной красоты фрески. Колорит живописи потрясал гармоничностью: желто-зеленое сплеталось с красно-коричневым, а небольшие вкрапления небесно-голубого излучали, казалось, небесное сияние. Кое-где можно было заметить изысканные дополнения, сделанные искусными мастерами эпохи толтес.

Но их обоих, и Джошуа, и Бет, слушающих пояснения ученых, не покидало ощущение, что эти шедевры гораздо старше не только эпохи толтес, но и самой культуры майа. И они в безмолвном благоговении стояли перед реалистично изображенными сценами.

Переходя с одной стены на другую, чаще всего повторялся образ великого бога Кецаль-коатля. Древний художник изображал события, сопутствующие появлению пернатого змея, приносящего людям дары познания, среди которых не последнее место занимало чудо земледелия.

И тут, взглянув на одну из фресок, Бет ахнула и так резко отступила назад, что, если бы не Джошуа, наверняка упала бы. А он взглянул на нее и даже испугался. Прижав к себе свою хрупкую жену, он поднял глаза и понял, что ее так потрясло.

Бет отчетливо вспомнила, как они с Джошуа сидели на трясущемся склоне Сент-Хеленс и рассказывали друг другу истории из своего детства, обсуждая роль чудес в бытии Вселенной. Она посмотрела на мужа, и глаза ее повеселели, озарившись тем же светом, что вспыхнул в них там, на краю вулкана, когда они впервые начали понимать друг друга.

Потом Бет опять вгляделась в изображение, которое так потрясло ее. Джошуа смотрел туда же, и оба они сквозь все украшения и одежды, приданные богу-жрецу, богу-просветителю любящим воображением древнего художника, увидели теперь на огромной, в десять футов высотой, фреске нечто такое, что больше всего походило на большеглазого динозавра.

Сказка? Конечно, сказка! Но если существует такая любовь, то почему бы не быть и такой сказке?

Прошли бесконечные минуты изумленного созерцания, прежде чем Бет обрела дар речи. Наконец она повернулась к Джошуа и прошептала:

— Всему свое время. Время любить и время искать и находить чудеса. И это время, мне кажется, у нас только начинается.