А ведь этот негодяй Славский угрожал ей и даже порезал ей лицо. «Порезал» — это, конечно, слишком громко сказано. Это был не порез, а скорее маленькая царапина, от которой через неделю и следа не останется. Но все равно.

Светлана делала свою работу, и не ее вина, что у преступника оказалось слишком слабое здоровье. В конце концов, Чикатило тоже мог упасть в суде в обморок. И никто бы и не подумал за него заступаться.

Разве это справедливо? И главное, что поплакаться некому. Хотя…

Света достала мобильник и набрала номер Гали Романовой.

Воспитанница студии «Юная модель» при агентстве «Шарм» Даша Иванцова была высокой и симпатичной девочкой. Правда, ее немного портила худоба, но с возрастом это должно стать не так заметно. Внешность у нее, пожалуй, была тоже пока не слишком «глянцевая»: крупный нос, широко расставленные синие глаза и далеко не роскошные волосы.

Она скорее напоминал а гадкого утенка, который то ль-ко-только начал превращаться в прекрасного лебедя.

Девочка сидела прямо, как балерина, и отстранен-но смотрела куда-то поверх Галиной головы. Во всей ее фигуре было что-то презрительно-вызывающее. Она словно замкнулась в невидимый кокон (Гале был хорошо знаком этот тип защиты молодой души от окружающих невзгод). Мать девочки, напротив, являла собой расхожий в России тип розовощекой матрешки — волоокая, широколицая и добродушная — таких обычно называют русскими красавицами.

Она пожала руку 1али мягкими, пухлыми пальцами, улыбнулась и сказала:

— Очень приятно. Меня зовут Елена Аркадьевна. Можно просто «тетя Лена», меня все так зовут.

Познакомившись с «тетей Леной» и ее дочкой Дашей, Галя Романова приступила к беседе:

— Даша, для начала расскажи немного о себе.

— Я… — начала девочка, но договорить не успела, поскольку ее перебила мать.

— Даша у меня очень хорошая девочка, — с чувством сказала она, поглядывая на дочку любящим взглядом. — В школе всегда была отличницей. И спортом с детства занимается. Правда, Дашенька?

Девочка усмехнулась и неожиданно сухо ответила:

— Правда, мама.

Воспользовавшись паузой, Галя вновь обратилась к девочке:

— Даша, расскажи, пожалуйста, как ты попала в агентство «Шарм»?

Даша пожала плечами:

— Просто. Я шла по у..

— Она встретила свою судьбу на улице, — улыбаясь, ответила за дочку «тетя Лена». — Она шла по улице, и к ней подошел молодой человек. Он дал ей визитную карточку агентства. Все верно, Даша?

Даша кивнула:

— Да..

— И что было потом? — спросила Галя.

— Потом мама сказала, что я должна позвонить в агентство. Что это мой шанс и что я должна его использовать.

— Вот именно! — подхватила «тетя Лена». — Такой шанс выпадает не каждому в жизни. К тому же у Дашеньки великолепные данные для этой работы. Высокий рост, прекрасная фигура. А посмотрите на ее личико! Настоящая куколка. Вы знаете, Дашенька очень похожа на меня в юности. Я тоже была долговязой блондинкой. В наше время высокие девочки сильно комплексовали. Это только сейчас высокий рост считается для девушки большим достоинством. А когда я была молоденькой, мальчишки дразнили меня дылдой! Представляете?

— Представляю. — Галя повернулась к девочке. — Даша, мы можем поговорить с тобой откровенно?

— Конечно, можете! — вновь влезла в беседу «тетя Лена».

— Наедине, — твердо сказала Галина.

Тетя Лена открыла рот, но тут до нее дошел смысл Галиных слов, и она выпучила глаза:

— То есть… я не поняла. Вы намекаете на то, чтобы я вышла?

— Да, — так же твердо произнесла Галина.

Розовые щеки «тети Лены» затряслись от возмущения.

— Ну знаете ли… Я обязана присутствовать на беседе моей дочери с представителем милиции. Это мой долг и мое право!

«Тетя Лена» сложила под грудью пухлые руки и дерзко посмотрела на Романову.

Даша посмотрела на мать исподлобья, разлепила розовые губы и тихо сказала:

— Мама, выйди, пожалуйста.

— Но, доченька…

— Выйди. Иначе я перестану с тобой разговаривать.

«Тетя Лена» растерянно заморгала и беспомощно развела руками:

— Ну вы видите? Вот вам современные детки. Я в ее возрасте и думать не могла перечить матери…

— Мама! — повысила голос Даша.

— Ухожу, ухожу, — обиженно сказала «тетя Лена». Она поднялась со стула и с вызовом посмотрела на Галю Романову: — Только не больше пяти минут, слышите? Я не хочу, чтобы вы травмировали ее психику.

Тут Даша бросила на мать такой испепеляющий взгляд, что та стушевалась и поспешно вышла из кабинета. Даша посмотрела на закрывшуюся дверь и зло процедила сквозь зубы:

— Вот дура… Видеть ее не могу.

Галя Романова небрежно пожала плечами — в ее компетенцию не входила воспитательная работа с молодежью (тем более что и сама Галя не так уж давно вышла из взрывоопасного восемнадцатилетнего возраста). Даше, впрочем, было шестнадцать с половиной.

Даша, прищурившись, посмотрела на Галину и спросила:

— Вы не знаете, это у всех так бывает или только у нас с ней?

— У всех, — сказала Галя.

Даша хрустнула пальцами.

— Иногда мне кажется, что я способна ее убить, — тихо проговорила она.

— Это пройдет, — сказала Галя. Подумала и поправилась: — Должно пройти. — Она подождала, не скажет ли чего-нибудь девочка, и, поскольку та молчала, заговорила снова: — Я заметила, что тебе не очень приятно говорить об агентстве.

— А что там может быть приятного? — удивленно отозвалась Даша.

— Все девочки мечтают стать манекенщицами, — осторожно сказала Галя.

— Может, кто-то и мечтает, да только не я. В гробу я их видела, этих манекенщиц.

— Зачем же тогда пошла?

— Мать заставила. Ей что в голову втемяшится — топором не вырубишь. Как говорит одна моя подруга: легче отдаться, чем объяснять, почему не хочешь.

— Что, неужели там так плохо?

— А вам нравится надевать лифчик в комнате, где полно противных, старых мужиков?

— Мне? Э-э… Вообще-то не очень.

— Вот и мне тоже. А там без этого нельзя. Нужно быстро переодеться и снова выйти на подиум.

— А что там за мужики?

— Обслуживающий персонал. Костюмеры, парикмахеры, их друзья, просто уборщики. Да полно всяких… Торчат там как будто бы по делу, а сами пожирают тебя глазами. А некоторые незаметно на мобильники фотографируют. А потом друзьям показывают.

— Ты говорила об этом матери?

Даша покачала головой:

— Нет. Зачем? Тем более она все равно не поверит. А даже если поверит, скажет: доченька, это у них такая работа, не обращай внимания.

— Да, приятного мало, — сочувственно вздохнула Галя. — Наверное, приставали со всякими скотскими предложениями, да?

Даша внимательно посмотрела на Романову:

— Что вы имеете в виду?

Галя нахмурилась:

— Сама знаешь что.

По розовым губам девочки пробежала усмешка. Зрачки ее хищно сузились.

— Думаете, я дура и ничего не понимаю, да? Думаете, начну сейчас рассказывать, как эти старые ублюдки старались затащить меня в постель? — Даша покачала головой. — Нет. Я ведь знаю, что это подсудное дело. Ляпнешь лишнее, потом хлопот не оберешься. Вы же сами меня потом по судам и экспертизам затаскаете! А доказать я все равно ничего не смогу. Только опозорюсь перед друзьями. Все будут пальцем тыкать и шлюхой обзывать.

Даша замолчала, чтобы перевести дыхание. Глаза ее блестели, щеки покрыл румянец. 1аля подождала, пока девочка слегка успокоится, затем тихо сказала:

— Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были проблемы. И никогда не сделаю ничего, что могло бы принести тебе вред. Ноя хочу знать — заставляли они тебя делать что-то неприличное или нет? Обещаю, это останется между нами.

— Вы обещаете? — недоверчиво переспросила Даша.

— Даю слово, — твердо сказала Галя.

Девочка вздохнула:

— Ну хорошо. Да, они заставляли меня делать разные… вещи. Они говорили, что иначе карьеру не сделаешь. Что все через это проходят. И что в этом нет ничего страшного. Потому что… Потому что все так поступают.