— Ну о гребцах мы вроде бы договаривались в свое время, как ты помнишь. Дед цену не изменил?
— Он сказал — шестьсот, — равнодушно пожал плечами Вадим.
Бай кивнул.
— А Сезанны — по двести. Чтоб, значит, круглая сумма получилась, как «лимон».
Бай снова кивнул. После паузы спросил:
— А на фига ему именно круглая? Вдруг бы я больше предложил, а?
— Нужда, Виталий Александрович, — совсем тяжело вздохнул Вадим. — Не до жиру нам нынче.
— Что так-то вдруг? — не без. интереса взглянул на Вадима Бай.
— Неприятная история… — поморщился Вадим.
— Да не темни ты, свои ж, в общем, люди…
— Мне, понимаете, от этой истории никакой чести. Кроме как пепла на голову и вселенского позора…
— Так это, значит, ты удружил деду, что он от своих шедевров решил отказаться? Тебе я, стало быть, обязан… Это хорошо, спасибо, ты слово свое держишь. Ну д я, как тебе известно, тоже. Значит, квиты?
— Виталий Александрович, — почти взмолился Вадим, — с этими вещами, мамой своей клянусь, никакого криминала. Как вы с ним сами договорились, так и делайте. Я только передаточное звено, не больше. Мое дело привезти, взять у вас «лимон» и отвезти деду, чтоб он пересчитал и, опять-таки через меня, отдал в чужие руки.
— Ну-у, старик, ты так излагаешь, что у меня даже уши чешутся узнать, что дальше…
— Не уверен, что деду это будет приятно. Мне-то уж точно нет, — почти отрезал Вадим.
— А мы и не скажем! — Бай все-таки вцепился внего точно клещ.
И Вадим в конце концов уступил, рассказал неохотно и коротко о похищении Ларисы, условиях похитителей, своей жестокой ссоре с дедом из-за отсутствия денег на выкуп, ну и обо всем прочем, о чем не любят распространяться мужчины, ибо подобное только унижает их достоинство, а если и добавляет популярности, то весьма невысокого свойства.
Само собой разумеется, что Бай его прекрасно понял. Как и правильно оценил нежелание Вадима особо распространяться на данную тему. Не мог только отказаться от остроты:
— А я тех похитителей не знаю, нет?.. Шучу, шучу, старик, не смотри на меня как полковник Волков, который обещал в дерьме сгноить, если я немедленно не очищу воздух прекрасной и счастливой родины своей. Спокойно, парень, я ведь тебя тоже знаю. Ладно, шутки в сторону. Выходит, всю ту сумму, что я тебе сейчас принесу, вы с дедом не глядя отдадите жулыо? А милиция куда смотрит? Или вам родовое достоинство не позволяет власть вмешивать?
— Ой, да что делать, вы ж его знаете не хуже меня… — удрученно пожал плечами Вадим. — Впрочем, он всегда говорит одно, а делает другое. При мне по разным номерам звонил и о чем-то договаривался. Устал я от его капризов…
Подумал Бай и вынужден был согласиться с логикой Вадима. Характер старика был известен, и далеко не с лучшей стороны. Однако чтоб вот так, спокойно отдать?.. Но, с другой стороны, деньги ведь представляют интерес, когда ты их можешь употребить на что-нибудь нужное тебе. А когда они лишь своеобразные фишки в чужой игре, к ним и отношение соответствующее. То есть никакое. Ты их не ценишь, поскольку они изначально не твоя собственность. Наверное, так оно и есть.
— Ну аеще чего у тебя имеется? — спросил как бы между прочим Бай, потому что увидел некое ожидание в глазах Вадима и неловкость какую-то. Наверняка ведь, подлец этакий, наколол на чем-нибудь деда. Тот же не в силах постоянно проверять и инспектировать свои сундуки.
Ну-ну, а мальчик-то делает успехи. С Мане он, во всяком случае, помог. Камнем ведь стоял дед. А тут вдруг согласился. Но сейчас похвалить — можно и испортить. Зазнается. Обнаглеет. Обождет, значит, маленько, родимый…
Примерно о том же размышлял сейчас и Вадим, во всяком случае, мысли его зеркально отражались на лице и легко прочитывались таким опытным психологом, каким, видимо, не напрасно считал себя Виталий Александрович, человек, сделавший сам себя, собственными руками и без чьей-то посторонней помощи.
Вадим и сам знал, о чем думает сейчас, глядя на него, Бай. Больше того, он нарочно подвел весь разговор к тому, чтобы Виталий, этот самовлюбленный, жирный индюк, угадал именно то, что нужно было Вадиму. Несчастный, тупой и недалекий, вороватый мальчишечка сорока лет, которого не просто можно, но обязательно необходимо объегорить, — вот чего добивался всем своим видом Вадим. И, кажется, добился. Теперь побольше совестливости и одновременно — жадности. Самое подходящее сочетание: единство противоположностей всегда убеждает больше, нежели какое-то одно, пусть даже очень сильное чувство. Нет, в самом деле клюнул Бай.
Вадим, беспричинно озираясь, хотя уж тут-то в настоящий момент никто не мог его застукать, вытащил из своей папки…
Нет! Не может быть! Бай, словно подброшенный пружиной, вскинулся над диваном и ринулся к полотну, едва не упав перед ним на колени. Он впился глазами в левый нижний угол картины, где темнели пять волшебных букв, составлявших имя «Белаз» — Дега, Эдгар Дега! Его знаменитая «Шляпная мастерская», знаменитый авторский вариант той, что экспонируется в Чикагском музее. Дега, которому во истину нет цены… в пределах полумиллиона. Долларов, разумеется — сейчас же трезво оценил свою невольную вспышку страсти Виталий Александрович.
Вадим, наблюдая, невольно усмехнулся, но постарался мгновенно стереть усмешку с лица.
— Как тебе удалось? — прошептал Бай.
«А вот это тебе, дорогой товарищ, знать совсем не обязательно», — снова, теперь, правда, мысленно, усмехнулся Вадим, но ответил довольно сухо:
— Она находилась в нашем доме. У жены. Этого вам будет достаточно?
— Ох, да я не о том! Сам же понимаю — не украл, не убил… Но как решился-то?
— А-а! Вон вы о чем, — «догадался» Вадим. — Все гораздо проще. Деньги нужны, причем немедленно. Командировка у меня может сгореть. Чрезвычайно ответственная. И надо же было, чтобы все вот так, сразу навалилось!.. Сплошные неприятности…
— Ну, положим… Это ты того, слишком уж… — рассудительно заметил Бай. — Все-таки лично я тебе никаких неприятностей не доставил. Как раз наоборот, помог, так? Этого ты отрицать не можешь, верно?
Это Бай весьма недвусмысленно напоминал Вадиму, что не далее как два месяца назад фирма «Доверие», в коей Вадим значился президентом, получила от Центробанка по гарантийному письму Министерства культуры, организованному Баем, кредит на сумму тридцать миллиардов рублей, предназначенных для закупок у вергерских партнеров нескольких партий красок, лаков и прочих материалов, до зарезу необходимых художникам и, естественно, отсутствующих в стране, где еще недавно всего этого было навалом. Собственно, Эдуард Мане и был частью той «моральной» компенсации, о которой договаривались прежде Вадим с Виталием Александровичем.
Но, кажется, Бай решил теперь еще и Дега присовокупить? Не получится, дорогой товарищ. За эти «Шляпки» придется тебе платить все той же валютой. Довольно с тёбя и того, что перепродашь своим америкашкам наверняка вдвое, если не втрое дороже.
— Господи, да разве о вас речь! — развел руками Вадим. — Вы-то единственный, кто помог по-настоящему. Остальные все больше обещаниями отделались!
Не объяснять же Баю на самом деле, что те миллиарды уже давно конвертированы и переведены на счет венгерской партнерской фирмы «Безалом», что впереводе означает все то же «доверие». А соучредителем ее является все тот же Вадим Борисович Богданов. Но Баю совсем нет нужды копаться вэтих подробностях. И теперь, завершая свой торг с ним, Вадим отчетливо понимал, что после всего, что он натворил тут, в этой стране, путь ему лежал только в одном направлении. И терять нельзя было уже ни минуты. Это беспокойство, нервность Вадима, которые он, как ни скрывал, все же сдержать не мог, были конечно же замечены и учтены Баем.
Он предложил безапелляционным тоном — триста. Вадим отрицательно покачал головой. Ну… четыреста! Это уже край! Виталий Александрович стал объяснять, что миллион деду да еще четыреста Вадиму — это тот максимум, который у него в настоящее время имеется в наличности.
