Не менее запутанный вопрос — обстоятельства убийства 1 декабря 1934 г . С.М. Кирова. Наиболее убедительной на сегодняшний день нам представляется версия об убийце-одиночке. Система соответствующих аргументов приведена в работе А.А. Кирилиной. Однако, несмотря на разногласия в трактовке проблемы инициаторов убийства, всем исследователям очевидно, что оно привело к ужесточению политического режима в стране. Вскоре после декабрьской трагедии ЦК разослал всем партийным организациям закрытое письмо «О последствиях событий, связанных со злодейским убийством товарища Кирова». В письме констатировалось существование заговора, в который якобы были вовлечены троцкисты и зиновьевцы. В нем содержался призыв выискивать и изгонять из рядов партии сочувствующих Троцкому, Зиновьеву и Каменеву. В излагаемой официальной версии убийства Кирова сообщалось, что оно совершено человеком, проникшим в Смольный по фальшивому партбилету. Поэтому не приходилось сомневаться в огромном политическом значении кампании по проверке партбилетов (обмен партийных билетов был объявлен еще 20 августа), развернувшейся после майского 1935 г . письма ЦК о беспорядках в учете, выдаче и хранении партийных документов. В письме выдвигалось требование навести порядок в партийном хозяйстве и исключить возможность проникновения в партию чуждых элементов.
Большинство местных партийных функционеров вяло отреагировали на этот документ. Строгий учет новых членов партии, централизованный контроль за их продвижением, а также необходимость неукоснительного выполнения всех приказов Москвы могли сильно ограничить их полномочия, а некоторым угрожали потерей власти над целой сетью «клиентов» и подчиненных. Понадобились троекратные призывы ЦК к порядку, а также создание летом 1935 г . сети областных отделов возглавленного Н.И. Ежовым Главного управления кадров, чтобы заставить секретарей 19 местных парторганизаций провести более или менее серьезную чистку среди членов партии. 25 декабря 1935 г . Ежов представил Центральному Комитету отчет о результатах проверки партбилетов, которые совершенно не удовлетворили центральное руководство. Обмен билетов начался на полгода позже запланированного срока и продлился втрое дольше, чем предполагалось. В итоге проверка охватила только 81 % членов партии. Из них 9% было исключено. Установка руководства на изгнание троцкистов и зиновьевцев не была выполнена. Только 3% общего числа исключенных принадлежало к этой группе. Проверка со всей очевидностью показала, в какой мере среди сотрудников местных партийных органов процветала круговая порука, создававшая огромные препятствия «центру» в установлении действенного контроля над положением в стране.
Однако в ходе проверки центральное руководство подготовило большие «заделы» для будущего. Проверкой партдокументов занимались не только партийные организации, но и НКВД. Помимо сбора компрометирующих материалов на коммунистов (только НКВД Украины всего за несколько месяцев — к декабрю 1935 г ., представил партийным органам такие на 17 368 коммунистов, ранее «проходивших по разным делам») чекисты брали на учет всех исключенных из партии и организовывали за ними агентурное наблюдение. Многие из потерявших в ходе чистки партийный билет под Разными предлогами были арестованы. По неполным данным, на 1 декабря 1935 г . в связи с проверкой партдокументов были арестованы 15218 человек и «разоблачено свыше 100 вражеских организаций и групп». Таким образом, в результате этой кампании в руках органов госбезопасности оказались досье практически на всех коммунистов, когда-либо и в чем-либо не соглашавшихся с «генеральной линией». Все они были теперь «под колпаком» у «органов».
Одновременно ужесточается уголовное законодательство. 1 декабря 1934 г ., в день убийства Кирова, принимается закон о крайне упрощенной (без участия сторон, обжалования приговора) и ускоренной (до 10 дней) процедуре дел о терроре. В марте 1935 г . был принят закон о наказании членов семей изменников Родины. В апреле 1935 г . указом ЦИК было разрешено привлекать к уголовной ответственности детей начиная с 12 лет. 9 июня 1935 г . принимается закон, в соответствии с которым любой советский гражданин за побег за границу приговаривался к смертной казни, тюремное заключение грозило также всякому лицу, не донесшему об этом.
Итак, в течение 1935 г . были собраны досье на потенциально оппозиционных политически активных граждан (коммунистов, исключенных из партии); ужесточено законодательство по политическим делам; обнаружилось пассивное сопротивление местных политических лидеров усилению контроля со стороны центра. С осени 1935 г ., как уже говорилось, в стране развертывается массовое стахановское движение, к 1936 г . серьезно осложнившее социально-психологическую атмосферу на производстве и в стране в целом. Приблизительно в это же время (в августе — сентябре 1936 г .) у советского руководства появляются серьезнейшие сомнения в возможности обуздания в союзе с «демократиями» ширящейся фашистской агрессии в Европе (см. § 1). Очевидно, совокупность этих факторов привела высшее советское политическое руководство (прежде всего, Сталина) к идее «великой чистки».
« Великая чистка ». 29 июля 1936 г . Секретариат ЦК разослал всем партийным организациям секретный циркуляр, призывавший проявить «большевистскую бдительность» и бороться с деятельностью «контрреволюционного троцкистско-зиновьевского блока». 19—24 августа 1936 г . прошел первый московский процесс над лидерами бывшей троцкистско-зиновьевской оппозиции: дело об «Антисоветском объединенном троцкистско-зиновьевском центре», рассматривавшееся военной коллегией Верховного суда СССР; по нему были преданы суду 16 человек (Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, С.В. Мрачковский, И.Н. Смирнов и др.). Все обвиняемые признались не только в своих убеждениях, но и в связях с находящимся за границей Троцким, в участии в убийстве Кирова, в заговоре против Сталина и других руководителей. Они утверждали, что другие бывшие оппозиционеры — Томский, Бухарин, Рыков, Радек, Пятаков, Сокольников, Серебряков — также вовлечены в контрреволюционную деятельность. 24 августа всем обвиняемым был вынесен смертный приговор, незамедлительно приведенный в исполнение.
Хорошо разыгранный процесс-спектакль дал повод для необычайной идеологической мобилизации, которая должна была ярко продемонстрировать нерасторжимое единство народа со своим вождем. На бесконечных митингах и собраниях принимались многочисленные резолюции, превозносившие Сталина и клеймившие позором «бешеных собак» и «троцкистскую гадину». События должным образом освещались прессой. Этот шумный политический процесс (так же как и те, которые последуют за ним) представлял собой замечательный механизм социальной профилактики. Он подтверждал существование заговора — отправного момента в формировании официальной идеологии. Он содействовал зарождению у народа чувства мифической причастности к управлению государством и ощущения близости к своему вождю.
Однако результаты процесса вряд ли полностью устроили Сталина. НКВД в лице Ягоды попытался ограничить политические последствия процесса. Он свел преступную деятельность «банды убийц», никак не связанных с партийными кадрами, к простому терроризму. Предательство раскрыто, процесс состоялся, виновные наказаны, враг в лице незначительной троцкистско-зиновьевской группы выявлен, а значит, дело не требует дальнейшего развития. Ежов же, напротив, стремился расширить круг обвиняемых и ударить по партийным и народнохозяйственным кадрам, заподозренным в создании препятствий выполнению директив центра. Сталин разрешил спорный вопрос в пользу Ежова.
23 сентября произошла серия взрывов на кемеровских шахтах. 25 сентября 1936 г . Сталин и Жданов, отдыхавшие в Сочи, отправили в Москву членам Политбюро телеграмму, в которой говорилось: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнуде-ла (Ежов к тому времени находился на посту председателя Центральной контрольной комиссии, являлся секретарем ЦК. — Авт.). Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на 4 года». Смещение Ягоды и назначение наркомом внутренних дел Ежова произошло 30 сентября.
