Главная политико-мобилнзующая роль отводилась партии. Кризис 1928—1929 гг. обнаружил неготовность части партийных организаций к проведению «жесткого», курса. За годы нэповского гражданского мира в сельских и городских ячейках широко распространялись, как тогда говорили, «хвостистские» настроения (т.е. партийцы ориентировались преимущественно не на директивы высшего руководства, а на настроения «отсталых» масс: «плелись у них в хвосте»). Так, во время хлебозаготовок зимне-осеннего периода 1928 г . «отдельные сельские ячейки не только не руководили кампанией, но даже выступали (как ячейка в целом) против мероприятий, проводимых на селе, проваливали предложения в самообложении, плелись в хвосте крестьянской массы, скрывали свое партийное лицо...». В 1928—1929 гг. органы ОГПУ фиксировали на заводах многочисленные случаи, когда «коммунисты (и комсомольцы) возглавляли волынщиков, от имени рабочих подавали коллективные заявления-протесты (в связи с пересмотром норм и расценок), агитировали за забастовки, шли против линии парторганов»; бойкотировали сами и призывали рабочих к бойкоту заводских собраний. На Украине посещаемость собраний среди коммунистов (24,8% общего числа партийцев) была меньше, чем среди беспартийных (25.3%).
С другой стороны, за «спокойные» нэповские годы многие парторганизации обюрократились, окостенели, оторвались от масс. «Были случаи, — фиксируют сводки ОГПУ, — когда рабочие не хотели и слушать секретарей и членов бюро ячейки, гнали их с трибуны. В ходе забастовок такие ячейки проявили полную растерянность, не умели мобилизовать членов ячейки, чтобы попытаться произвести в настроениях перелом».
Особенно противоречивая ситуация складывалась в деревенских ячейках. Наряду с «хвостизмом» здесь были широко распространены прямо противоположные настроения.
В период хлебозаготовительного кризиса 1928—1929 гг. со стороны деревенских активистов в адрес крестьян раздались угрозы типа: «Мы вам припомним 18-й год», «заткнем глотку»; были случаи избиения строптивых, по ночам устраивались облавы и обыски в поисках спрятанного хлеба и т.д.
Административная «зарегулированность» рыночных отношений, характерная для нэпа, создала благоприятную почву для коррупции партийно-государственного аппарата. Неизбежной статьей расходов в данном типе экономикиявляется «смазка» административных «оков» — подкуп должностных лиц (чтобы приобрести дефицитные товары, распределявшиеся по классовому принципу, получить льготы по налогообложению и т.д.). В конце 20-х гг. в ходе подготовки к форсированной индустриализации были вскрыты факты коррупции, бытового разложения партийно-государственных функционеров. Они гипертрофировались официальной пропагандой, послужив основой громких пропагандистских кампаний: «астраханское дело», «смоленский гнойник» и др.
Последние легли на подготовленную почву. В литературе приводятся типичные высказывания рабочих конца 20-х гг.: «Я коммунистам не доверяю», «В партии все карьеристы. Пробивают себе дорожку к большому жалованью да к тому, чтобы полегче жить», «Коммунистическая партия не старается за рабочих, не отстаивает их интересов, а старается для блага кучки, которая получает по 150 руб. в месяц и живет на широкую ногу», «не иду в партию потому, что нет ни одного партийца в нашей ячейке с открытой душой, не зависящего от должностных лиц, видны только должностные лица, от которых пахнет черствятиной», «Все партийцы — двуличные приспособленцы». Тревожным симптомом ухудшения отношений между партией и пролетариатом был усилившийся во второй половине 20-х гг. отсев рабочих из ВКП(б). Например, по московской парторганизации с 1 сентября 1927 г . по 1 апреля 1928 г . выбыло 1046 человек, из них 80% рабочих.
Учитывая сложившуюся ситуацию, апрельский 1929 г . Пленум ЦК и ЦКК и XVI конференция ВКП(б) провозгласили курс на очищение партии от несоблюдающих «классовую линию», морально разложившихся, нарушающих революционную законность коммунистов. В результате чистки общая убыль партийных рядов составила 11,7% (без апелляций).
В ходе регулирования роста партии в конце 20-х гг., партчистки 1929—1930 гг. в ВКП(б), главным образом, набирали рабочих от станка, бедняков и сельскохозяйственных рабочих, ужесточались условия приема представителей интеллигенции, учащихся и др.; из партии вычищали, в первую очередь, крестьян (особенно зажиточных), служащих. Эта кадровая политика соответствовала стратегической установке на «классовую войну» как основной рычаг форсирования индустриализации. Новые «кадры» в силу низкого культурного уровня были малопригодны для ведения партийной работы политическими методами. Они были, скорее, предрасположены к административным способам проведения в жизнь некритически воспринимаемых «директив» высшего партийного руководства, которое становится практически неконтролируемым «снизу». Так, в 1928 г . прекращается рассылка на места стенограмм пленумов ЦК, планов работ Политбюро и Оргбюро, в 1929 г . прекращено издание информационного журнала «Известия ЦК ВКП(б)»; реже созываются партийные съезды, конференции, пленумы ЦК ВКП(б) (XII съезд состоялся в 1923 г ., XIII — в 1924 г ., XIV — в 1925 г ., XV - в 1927 г .. XVI — в 1930 г .. XVII — в 1934 г ., XVIII — в 1939 г .).
Превентивный удар и политический громоотвод. Встряхнув партию, партийно-государственное руководство инспирирует ряд политических процессов, призванных подавить в зародыше возможный региональный сепаратизм, направляет в «нужное» русло недовольство масс ухудшением условий жизни.
«Шахтинское дело» было не единственным. Весной 1930 г . на Украине состоялся открытый политический процесс по делу «Союза вызволения Украины» во главе с крупнейшим украинским ученым, вице-президентом Всеукраинской Академии наук (ВУАН) С.О. Ефремовым. Кроме него на скамье подсудимых оказалось свыше 40 человек. Согласно обвинению, «Союз вызволения Украины» имел целью свержение советского правительства и превращение Украины в буржуазную страну «под контролем и руководством одного из соседних иностранных буржуазных государств». Все обвиняемые признали себя виновными в контрреволюционной деятельности, однако приговор оказался сравнительно мягким (учитывая тяжесть обвинений): основным обвиняемым, «принимая во внимание их искреннее раскаяние на суде», смертная казнь была заменена 8—10 годами лишения свободы, остальных приговорили к меньшим срокам лишения свободы, девять из них осуждены условно.
Исследователи расходятся в мнении о том, существовали ли на самом деле «Союз вызволения Украины» и «Союз украинской молодежи». Специально исследовавший этот вопрос X. Куромия отмечает: «На наш взгляд, обвиняемые, пожалуй, согласились бы со слухами в кругах интеллигенции: «Союза вызволения Украины» не было, хотя он и должен был бы существовать». Ускоренная индустриализация и сплошная коллективизация неизбежно должны были вызывать сопротивление. Процесс над членами «Союза вызволения Украины», очевидно, явился превентивной акцией против возможного объединения недовольных под националистическим знаменем.
В том же году было объявлено о раскрытии еще одной контрреволюционной организации — Трудовой крестьянской партии, которую якобы возглавляли экономисты Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов, Л.Н. Юровский, ученый-агроном А.Г. Дояренко и некоторые другие. Осенью 1930 г . появилось сообщение о раскрытии ОГПУ вредительской и шпионской организации в сфере снабжения населения важнейшими продуктами питания, особенно мясом, рыбой и овощами. По данным ОГПУ, организация возглавлялась бывшим помещиком профессором А.В. Рязанцевым и бывшим помещиком генералом Е.С. Каратыгиным, а также другими бывшими дворянами и промышленниками, кадетами и меньшевиками, «пробравшимися» на руководящие хозяйственные должности. Как сообщалось в печати, они сумели расстроить систему снабжения продуктами питания многих городов и рабочих поселков, организовать голод в ряде районов страны, на них возлагалась вина за повышение цен на мясо и мясопродукты и т.п. В отличие от других подобных процессов приговор по этому делу был крайне суров — все привлеченные (46 человек) были расстреляны по постановлению закрытого суда.
