У меня есть друг, который постоянно спрашивает меня, зачем я пишу эту книгу. Особенно после того, как я неоднажды часто утверждала: «Нет, это сугубо личное. Нет, об этом не следует рассказывать». Что же заставило меня изменить свою точку зрения? Сама не пойму. Но что-то все-таки заставило.

Мне кажется (не говорю, что уверена), что я всегда чувствовала в себе актрису, а в последнее время это беспокойное созданье, живущее во мне, не устает повторять: «Эй, что такое происходит? Что мы будем делать? Мы теряем время. Давай возьмемся за дело!»

Молчи! У меня от тебя голова болит. Я больше не стану прятаться за тебя. Кто ты, собственно? Ты — не я. Ты — «та большая-пребольшая красивая кукла». Ты — счастливый лотерейный билет. Ты просто родилась вовремя. У тебя была удачная наружность. У тебя был подходящий голос. Тебе везло. Ты не изменяла себе и стала богатой. Я рада, что у тебя все так здорово сложилось. А теперь — моя очередь.

О чем это ты? Кто я?

Ну, я — это я; я — это та самая сила, что стоит за спиной трона. Я — твой… твой характер. Так, кажется, это называется? Я — та твоя ипостась, что определяет твои поступки, твои принципы.

Я направляю твой корабль. Проще говоря — тебя. Ты мне надоела, и я, наверно, не смогу теперь использовать тебя с былой легкостью.

Правая нога беспокоит тебя, то бишь — болит. В 1982 году ты врезалась в телефонный столб. Недальновидный поступок. В тот момент, когда ты рассуждала о той верфи на юго-восточной окраине Сейбрук Пойнт. Слушай, ведь это больно! Но, слава Богу, хоть не пришлось ее ампутировать. Да, конечно, с тех пор твоему телу трудно соблюдать равновесие, — а теперь вот и спина болит.

Боже, чего ждать? Свое тело ты воспринимала как нечто раз и навсегда данное. Благо, оно у тебя сильное. О да, те две операции на плече… Я правильно выразилась? Да, конечно, правое бедро искусственное. Когда полетело? В 1973-м.

О, это было так давно.

Да, тебе повезло — та операция действительно оказалась удачной. О черт, какая ж ты везучая! Ты видишь! Ты слышишь! Можешь ездить на велосипеде! Можешь возиться в саду! Ну да, стоя на коленях, но зато, согласись, никакой суеты! Куда торопиться, коль скоро ты на коленях?

Как бы там ни было, я — часть твоего характера. Вряд ли ты когда-либо сознавала, насколько я важна. Я всегда подстраховывала тебя. Объясню, что это значит: я появляюсь тогда, когда ты принимаешь неудачное решение, и вот тут-то дело, которым ты занимаешься, не дает результата. Вот тут-то я и стараюсь оправдать тебя.

Знаешь, кто я на самом деле? Я — это то мое, чем одарили меня родители. И, осознав это, я сразу поняла, почему вдруг мне захотелось написать эту книгу. Мне было важно, крайне важно выяснить, в чем глубинная подоплека всего этого. Той части материи, которая может развиваться во всех нас и ждать своего часа. Вот какая мысль посетила меня вдруг. Как она во мне родилась? Как у меня достало мозгов выдюжить «Озеро» — и провал в самом начале моей кинокарьеры — в ту пору, когда я считалась кассовой отравой? И как я развила в себе эту способность к здравомыслию? Ведь именно оно позволяет держаться на плаву. Мне могут сказать: «У тебя было достаточно денег, чтобы не пойти ко дну». Да, было. Но одни только деньги не решают дела. Я бы не умерла с голоду, однако же они меня не застраховывали и от поражения.

Выясним, где ты совершала ошибки и как исправляла их.

Например, «Озеро». Я позволила Джеду Харрису, продюсеру, помыкать собой. Я понимала это и не дала отпора. Я не сказала: «Послушайте, моя задача — обеспечить вам успех, и, если вы велите мне быть размазней, я буду ею». И я вела себя как размазня.

Мое участие в «Озере», испытание, которое я выдержала, имели для меня большое значение. Я научилась с решимостью говорить: «Выслушайте меня. Я виновата».

И фильмы. Так же по-дурацки я заставляла себя говорить: «Да — хорошо» — вместо: «Нет — мне это не нравится».

Я научилась ответственности — каждый из нас должен учиться ответственности.

Вот так-то. Живи, исходя из своих возможностей.

Что же тут поделаешь! И вот видите, чем я теперь занимаюсь и почему? Пишу историю моей жизни. Я подошла к этому. Куда же деваться? Именно поэтому — надо заметить — люди, вероятно, и пишут свои автобиографии.

Но прежде чем вы начнете ее читать, я обязана предупредить, что книга эта не следует законам жанра. Говоря «история», я имею в виду события, случившиеся в моей жизни. Говоря же «истории», я, в общем-то, имею в виду кинокадры — те или иные, — и только.

Это было так чертовски давно — тот стремительный спуск по лестнице в спектакле «Супруг воительницы». Разве я могла себе представить, что когда-нибудь в будущем задамся вопросом: смогу ли спуститься по лестнице, по этой чертовой лестнице, и притом не упасть на ней? Что значит — «жить»?

Теперь мы подходим ко Мне.

Думаю, мне следует признать, что я до чрезвычайности эксплуатировала это тело: эту спину, эти ноги и так далее. Я заставляла их работать в жесточайшем режиме, и они совершали настоящие подвиги. У меня нет повода упрекнуть их в том, что они хоть когда-нибудь отказывали. Они здорово послужили мне. Они устали.

Давай отдохнем, Кэт, давай отдохнем. Мы мечтаем только об одном — не напрягаться. Дай нам передохнуть.

Хотя нет, не надо передышки! Передышка у нас уже была, дай нам от нее отдохнуть!

Напиши книгу!

Прежде чем приступить к рассказу о себе, мне бы хотелось дать общее представление о том мире, в который я вошла по своему рождению, — о моих корнях. Я имею в виду, разумеется, мою мать, моего отца. Моих родителей.

Мама умерла, когда мне было чуть больше сорока.

Папа умер, когда мне было чуть больше пятидесяти. Так что они были мне… В общем, в течение более сорока лет они были — со мной. Они были мои.

Если глядеть оттуда, где я стояла:

Папа — слева от камина.

Мама — справа от камина.

Каждый день в пять — чаепитие.

Они были тем миром, в который я пришла.

Мои корни.

Моя Мама:

Кэтрин Марта Хаутон родилась 2 февраля 1878 года. Она была дочерью Каролины Гарлингхаус и Альфреда Аугустуса Хаутона.

Альфред Хаутон был младшим братом Эймори Хаутона, главы «Корнинг гласс компани». Свою деятельность компания начинала в городе Кэмбридж, штат Массачусетс, позже переехала в Бруклин, а на последнем этапе существования — в город Корнинг, штат Нью-Йорк. Первая жена Альфреда умерла, оставив ему дочь Мэри. Позже он женился на Каролине Гарлингхаус. У них было три дочери — Кэтрин, Эдит, Мэрион.

Альфред и его жена жили счастливо. У них было прочное финансовое положение. Они не были богачами, но и не бедствовали. Он музицировал на скрипке, она — на фортепьяно. Оба увлекались Робертом Ингерсоллом, «великим агностиком», и ходили на все его лекции. Не признавали официальную церковь. Альфред был лет на двадцать старше Каролины. Его отношения со старшим братом Эймори были, очевидно, сложными. Эймори уволил его из компании, потому что он всегда опаздывал на работу. Потом Альфред возглавил «Буффало скейл уоркс». От природы он был мизантропом, очень подверженным смене настроения, страдал тяжелой формой депрессии. Во время одного из приступов этой болезни, будучи в гостях у Эймори, он вдруг исчез. Его нашли мертвым на железнодорожном полотне, с самострельной раной в голове. Никакой записки, ровным счетом ничего.

Так Каролина осталась одна с тремя дочерьми. Потом обнаружилось, что она больна раком желудка. Каролина знала, что жить ей оставалось совсем немного, и страшилась оставить девочек на руках своих родственников, которых считала безнадежно реакционными. Ей хотелось, чтобы они поступили в колледж. Вместе со старшей дочерью — моей будущей матерью — она посетила колледж в Брин Море, после чего устроила ее туда, а Эдит и Мэрион — в находившийся почти рядом с колледжем пансион мисс Болдуин.