— Перестань так смотреть, целуй меня, наконец, Маккой, — потребовала она.

Коннор поцеловал. Нежно, словно боялся спугнуть. Вначале он прикоснулся к верхней губе, потом к нижней, потом крепко обнял Бронте и поцеловал со всей страстью, на какую только был способен.

Его руки ласкали ее тело. Сначала спину, потом ягодицы и снова устремились вверх. Каждое прикосновение обжигало ее.

Бронте на секунду оторвалась от него и прошептала:

— Боже, это какое-то безумие.

— Хочешь, мы остановимся? — Коннор слегка отстранился от нее.

— Нет! — почти прокричала Бронте и страстно впилась в его губы.

Коннор приподнял ее и посадил на стол, Бронте вновь обвила его шею руками и вложила в поцелуй всю силу своего желания. Тем временем Коннор продолжал ласкать ее тело, каждый сантиметр кожи.

Прежде чем Бронте опомнилась, он уже расстегивал пуговицы на ее блузке.

Вскоре он осталась лишь в кружевном белье и ощущала холодное дерево стола. Коннор продолжал поглаживать ее шею, грудь, живот. Бронте извивалась и постанывала в его объятиях, забыв обо всем и полностью отдавшись охватившей ее страсти.

— Скажи, Бронте… что теперь говорят твои инстинкты? — прошептал Коннор.

— Я хочу тебя. Хочу больше всего на свете. Хочу сильнее, чем ты можешь себе представить.

Коннор отступил на шаг, едва сдерживая себя.

— Я тоже хочу тебя, Бронте. Хочу, как ни одну женщину в мире, — произнес он. — Но я не могу… заняться с тобой любовью. — Он внимательно взглянул на Бронте. — Если ты считаешь, что у меня было что-то с Мелиссой Роббинс, то можешь счесть меня убийцей, верно? Поэтому сначала нам обоим следует хорошенько подумать, и лишь потом мы сможем позволить себе нечто большее… — Коннор отвел взгляд.

— Стой! Ты собираешься идти к себе?

Коннор утвердительно кивнул, не спеша взял свой кожаный пиджак, надел его, попрощался и ушел.

Бронте хотела остановить его, но раздумала и просто сидела, молча и не шелохнувшись.

Она замерзла до дрожи. Тогда она встала, надела блузку и снова села на стул, подтянув колени к груди и положив на них голову. Потом поднялась в спальню и занялась видеокассетой, которую оставил Коннор.

Бронте, словно на автопилоте, смотрела кассету раз за разом, но ничего особенного так и не заметила.

Коннор прав. Нельзя смешивать личные отношения и ее желание помочь ему. Слишком много вопросов, па которые нужно найти ответы. И ответы определят их дальнейшую судьбу.

Мог ли Коннор убить Мелиссу Роббинс? Этого вопроса Бронте боялась и избегала до сегодняшнего дня. Теперь… даже теперь она не знала, что и думать.

Неужели за четыре года в Министерстве юстиции она так и не научилась разделять личную жизнь и работу? Но если даже и так, то ни одна женщина в здравом уме не стала бы спать с человеком, которого разыскивают по подозрению в убийстве, хотя доказательств практически нет.

Бронте потерла рукой глаза. Нет, она не верит, что Коннор Маккой убил Мелиссу Роббинс.

Но у министерства имеются по крайней мере шесть пунктов, на основании которых можно предъявить Коннору обвинение.

Бронте вновь отмотала пленку назад, к тому кадру, где какой-то мужчина, предположительно Маккой, шел по направлению к дому Мелиссы. Через пять минут тот же человек вышел из дома. Лица видно не было, движения отличались торопливостью.

Бронте вновь нажала кнопку перемотки и вздохнула. Бесполезное занятие. Пока Коннор сам все не объяснит, любые предположения бессмысленны.

Она выключила видеомагнитофон, встала и собрала все с пола. Почему Коннор отдал ей пленку? Что она могла там обнаружить? Все факты против него. Зачем ему понадобилось являться в дом к Мелиссе, одному, да еще в то время, когда ее убили?

Бронте посмотрела на часы. Время, чтобы добраться до офиса, еще есть. Неужели она не в состоянии устоять перед мужчиной? А может, она так искренне верила в невиновность Коннора, что не замечала очевидных вещей, доказывающих обратное? Но почему? Она не так уж хорошо знала его: всего лишь брат мужа ее подруги.

Все ясно. Она защищала не Маккоя, а свою веру в его невиновность. Она была убеждена, что Коннор не мог нарушить закон, тем более не мог убить. Он же гордился своей профессией, любил ее, выполнял свой долг и не давал обещаний, которые не мог выполнить. Но почему, почему он прямо не сказал ей, что не убивал Мелиссу Роббинс?

Нет, он что-то говорил… да, говорил, но лишь намеками. А ей нужно знать больше, и прямо сейчас.

Бронте приняла душ, оделась. Это взбодрило ее. Она позвонила в офис и оставила сообщение Грегу, потом решила связаться с Келли, но не успела — на нее обрушился шквал звонков.

Первым позвонил Шон Маккой. Она поняла, что с Коннором он не общался и очень беспокоится о сыне. Несмотря на то, что в последнее время они часто расходились во мнениях, часто спорили, отец все равно переживал за сына и любил его.

Следующие три звонка были от братьев Коннора: Джейка, Митча и Марка. Теперь она могла различать их по голосам. После всех разговоров у нее сложилось впечатление, что они приняли ее в свой клан — клан Маккоев, хотя беседы с братьями больше походили на допрос. Бронте поняла, что Коннор скрывается не только от назойливых журналистов, но и от своей семьи. Но теперь это ее не удивляло.

Коннор смотрел по телевизору новости. Всю ночь он не сомкнул глаз, его осаждали журналисты, звонившие по телефону. Но сейчас его больше занимал темный седан, припаркованный неподалеку от его дома.

Свет в машине время от времени включался, и Коннор смог разглядеть четырех человек: двоих спереди и двоих на заднем сиденье. Несомненно, это были офицеры, но в штатском.

«Боже! — вздохнул он. — Неужели необходимо четверо полицейских, чтобы арестовать одного человека?»

Сегодня Коннор впервые за четыре прошедших дня вернулся в свою квартиру проверить, все ли в порядке, и взять кое-какие мелочи и одежду. Собирая и укладывая вещи в сумку, он прикидывал план отступления. Нужно было сделать так, чтобы те четверо не заметили, как он исчезнет. Самое лучшее — выбраться через окно в кладовке, но может залаять собака на заднем дворе, охраняющая дом от незваных гостей. Он перебрал еще пару вариантов и остановился на одном из них.

Все прошло удачно. Коннор сел в автомобиль и сразу повернул направо.

«То, что случилось между мной и Бронте тем вечером, после разговора по душам и прекрасного обеда, никого не касается», — размышлял он. Бронте было действительно хорошо с ним. Она отзывалась на каждое его прикосновение, и он чувствовал, как напряжена каждая клеточка ее тела. Она полностью отдалась страсти, была ненасытной, жаждущей его поцелуев и ласк все больше и больше с каждой секундой. И Коннор понял, что если бы она расстегнула не только пуговицу, но и молнию на его джинсах, то он не смог бы остановиться. Он бы отдался во власть инстинктов и занялся с ней любовью вопреки всему. Но она сама все испортила своими сомнениями по поводу его интимных отношений с Мелиссой Роббинс. Это привело его в чувство и заставило задуматься: а сможет ли она продолжать помогать ему снять с него все подозрения, если их отношения зайдут слишком далеко?

Только через минуту Коннор осознал, что едет по направлению к дому в Манчестере. «Что-то все-таки происходит между мной и Бронте. И это что-то было всегда», — подумал он. Просто в колледже он не хотел признавать столь очевидную истину.

Бронте О'Брайен всегда занимала в его жизни особое место. Когда она была рядом, мир словно сжимался и никого, кроме нее, Коннор не замечал. А ведь он никогда не испытывал ничего подобного и боялся поддаться этому новому чувству. Именно поэтому он каждый раз избегал ее, когда их дороги пересекались в университете. И именно поэтому он ехал сейчас в Манчестер, а не к ней.

Нервы его были напряжены. Как резко изменилась его размеренная жизнь! Раньше Коннор всегда мог с легкостью разделить добро и зло, теперь… теперь все изменилось. Ведь его, человека, который всегда знал, что правосудие — это добро, призванное охранять честных людей, объявили вне закона и причислили к служителям зла.