— Думаю, будет лучше, если Нэш все расскажет тебе сам. Хотя он предпочитает ни с кем это не обсуждать. Боль еще не прошла.

Значит, они не настолько сблизились, чтобы поведать о погибшей дочери. Возможно, и ее прошлое не интересует Нэша. Бет неожиданно захотелось побыть одной и подумать.

— Ничего, если я вас брошу и пойду немножко поработаю?

Шэннон понимающе кивнула.

— Важный проект?

— Да. Если получу этот заказ, то смогу обеспечить себя на ближайшую пару лет. Действительно стоит постараться. Когда будешь готовить ужин, позови. Я помогу.

— Поджарить сосиски на пляже не такой уж великий труд.

Бет подхватила свою пляжную сумку.

— Все равно позови. Когда я работаю, полностью отключаюсь. Теряю всякое чувство времени и пространства.

Поднявшись в отведенную ей комнату, Бет разложила на столе записи и эскизы. Однако не оставляли мысли о панических страхах Нэша и о том, что рассказала ей Шэннон. Наконец все-таки удалось сосредоточиться. А когда от напряжения разболелись глаза, Бет достала диктофон и принялась наговаривать свою речь для будущей презентации. Потом прослушала, что получилось, занося в блокнот необходимые исправления, и решила сделать перерыв.

Спустившись на кухню, она выглянула из окна и увидела Шэннон и Вейна, которые лежали в одном шезлонге. Шэннон уютно пристроила голову на грудь мужу. Мальчики строили из песка здоровенный замок. Бет улыбнулась. Такая идиллия! Не хотелось ее нарушать.

А где, интересно, Нэш? Все еще бродит по пляжу, поглощенный тягостными воспоминаниями? Открыв банку с водой, она отправилась обратно… и встала как вкопанная на пороге: Нэш разглядывал чертежи, держа в руке ее диктофон.

— Что ты здесь делаешь?

Он вздрогнул, как будто на миг смутился, но быстро взял себя в руки.

— Ищу тебя.

Бет обвела взглядом разбросанные по столу эскизы и почувствовала недоверие.

— А заодно изучаешь работу конкурента?

— Я не нарочно. — Нэш вроде бы не заметил обвинительных ноток в ее голосе. — Заглянул, тебя не было, и решил выключить свет.

Очень хотелось верить. Ведь он никогда не лгал ей. И все-таки что-то внутри оборвалось. Подойдя к столу, Бет молча сложила разбросанные бумаги в аккуратную стопку, убрала их в портфель и закрыла его на «молнию».

— Закончила? — полюбопытствовал Нэш.

— Почти.

— Ты, я вижу, отдаешь все силы этому проекту.

— А ты разве нет?

Он пожал плечами.

— Просто очередная работа. В жизни есть и многое другое. Нельзя полностью сосредотачиваться на чем-то одном.

Бет насторожилась — как-то слишком небрежно он это сказал. Она шагнула к нему. Ужасно хотелось спросить о Кристи и увидеть реакцию. Но это было бы не просто нетактично, а очень жестоко.

— Ужинать еще не пора?

Нэш оторвал взгляд от Бет и покосился на кровать.

— Давай чуть попозже пройдемся по пляжу? Вдвоем. Только ты и я. Я хочу с тобой поговорить. Только надо улучить момент, а то малолетние разбойники не дадут нам побыть наедине и пяти минут.

Он собирается сказать ей. Сам. Без всяких расспросов.

— Да, конечно, давай. Только я обещала Роджеру поиграть с ним в пляжный теннис.

— А я Дэйву и Джейсону запустить воздушного змея. Надеюсь, потом они угомонятся, и мы с тобой сможем уединиться.

Его взгляд загорелся желанием. Протянув руку, Нэш погладил ее по плечу. Прикосновение было жарче, чем солнце в августе, и Бет обдало горячей волной. Но подозрения, поселившиеся в глубине души, заставили ее пробормотать:

— Нэш, не надо сейчас.

— Кушать подано, — раздался голос Шэннон.

Бет с облегчением вздохнула.

Нэш самозабвенно носился по песку, запуская воздушного змея. Джейсон и Дэйв были вне себя от восторга. Как все же здорово он обращается с детьми. Относится к мальчикам с каким-то трепетным уважением, будто каждое мгновение их общения преисполнено для него особого значения. Наверное, это из-за Кристи.

Смеркалось. Когда стало совсем темно и Вейн увел мальчиков в дом, Нэш протянул Бет руку.

— Ну что, готова к романтической прогулке при луне по пустынному пляжу?

— Может, сначала немножко посидим?

— Нет, хочу прогуляться и поговорить с тобой. Я весь день готовился к этому разговору.

— Хорошо. — Бет взяла его под руку.

Они неторопливо побрели по пляжу вдоль кромки прибоя. Отсветы луны играли в волнах, переливаясь сверкающей рябью. На темном небе искрились звезды. Резкий крик чайки пронзил бархатную тишину ночи.

Нэш не торопился начать разговор. Бет тоже молчала, зачарованная безмолвным спокойствием ночи. Легкий соленый бриз приятно овевал лицо. Она сжала руку Нэша.

— Ты чувствуешь силу океана?

Он молча оглядел искрящийся в лунном свете простор.

— А я чувствую. В море действительно есть что-то манящее, притягательное. Какая-то первобытная мощь. Знаешь, нечто похожее я испытываю, когда получается что-то хорошее. Как бы это объяснить? Вот ты посадил сад, он разросся, зацвел — ты смотришь на него и радуешься. Понимаешь?

Нэш понимал. Он тоже ценил все это. Они были очень разными, по-разному строили свою жизнь, по-разному работали. Но в том, что чувствовали, как воспринимали мир, действительно было много общего.

Нэш увел Бет от воды, сняв рубашку, расстелил ее на сухом песке, и они долго сидели молча, глядя на черный простор океана и слушая тихий плеск волн, набегающих на пустынный берег. Они были одни в волшебной ночи, омываемой светом луны.

Нэш обнял Бет за талию, глядя прямо перед собой.

— Не знаю, с чего начать…

Бет положила голову ему на плечо.

— Шэннон сказала мне, что у тебя была дочь и что она утонула. Только ты на нее не сердись. Это я пристала к ней с расспросами.

Нэш напрягся.

— Тебя обидело, что ты узнала это не от меня?

Бет уставилась на ракушку, полузасыпанную песком.

— Не то чтобы обидело… скорее, расстроило.

Он прижал ее к себе чуть крепче.

— Но ты не стала меня расспрашивать.

— Думала, будет лучше, если ты сам расскажешь.

— Я молчал потому, что старался так справиться с горем. Не забыть, а просто не трогать. Мне очень больно об этом вспоминать. — Голос звучал отстраненно, будто говорил кто-то другой. Откровенность действительно давалась ему с трудом.

— Но сегодня оно опять «зашевелилось»?

Нэш вздохнул.

— Выходит так. Вообще-то, я стараюсь не слишком носиться с мальчишками и не особенно опекать, но когда вижу их рядом с водой… — Он умолк на середине фразы, стараясь подавить эмоции. — Кристи была для меня всем, — продолжил Нэш. — Всем, что есть в мире доброго и прекрасного. У нее была такие пушистые мягкие волосы. Каштановые. И огромные зеленые глазищи, всегда сияющие весельем. И румяные щечки. Даже когда у нас с Моникой начались разногласия, мы всегда приходили к согласию, если речь шла о Кристи. Кристи держала нас вместе. Не давала нам разойтись. Это, наверное, плохо. Теперь я это понимаю.

У Бет словно ком застрял в горле. Да, Нэш не примет ничьей жалости, но ему больно и горько, и захотелось если не утешить его, то хотя бы немного подбодрить.

— Но ведь очень много семейных союзов держатся именно из-за детей. Обычная ситуация.

Нэш с досадой махнул рукой.

— Ситуация действительно самая что ни на есть обычная. Однако это не лучший способ сохранить семью. И то, что мы с Моникой разошлись, когда не стало Кристи, лишнее сему подтверждение. Хотя гибель Кристи была, наверное, не единственной причиной.

Он умолк, и надолго. Бет тоже сидела тихо. Молчание затянулось, стало неловким. В конце концов Нэшу необходимо выговориться. Сразу станет легче. Горе потому и не притупилось со временем, что он «перемалывал» его в себе, не желая делиться с другими.

— А как это произошло?

Бет почувствовала, как Нэш задержал дыхание, и испугалась, что он замкнется, откажется говорить. Но он все же нашел в себе силы.

— Меня не было в городе, я уехал по делам. А Моника и Кристи пошли купаться. Кристи обожала воду и не хотела вылезать из бассейна, но Моника настояла. Они вернулись в дом и сели смотреть фильм. Моника задремала. А потом… видимо, Кристи вышла во двор, как-то сумела открыть калитку и забралась в воду одна… Моника нашла ее, когда уже было поздно.