Сергей посмотрел на улыбающуюся Лялю, потом на Ташино счастливое лицо:

— Во-первых, велено доставить домой, а во-вторых, разрешите поухаживать за такими очаровательными девушками.

— Разрешаем, — ответила Ляля, к которой, в общем-то, и обращался Сергей.

— А ты ему понравилась. Он в лифте с тебя глаз не сводил, — сказала Таша, как только они остались одни.

— Ага. Заметила. Симпатичный парень. А ты, вообще, где была, путешественница? И что это за машина, и кто этот Сергей?

— Лялька, дорогая, мне столько всего надо тебе рассказать! Вот только сейчас поставлю телефон на зарядку. Я жду звонка. А, да! И еще родителям позвоню. И потом я вся ваша.

Таша стала рыться в вещах в поисках зарядного устройства.

— Ляля, а ты-то как съездила? С Макаром?

— Да ты что? Когда он со мной ездил? В четырнадцать лет последний раз. Ему с папой интереснее. А сейчас у него Люся. Надеюсь, заедут завтра. Они теперь всюду вместе.

— Понятно, — Таша смотрела на подругу, по которой ужасно соскучилась за эту неделю.

— По всей видимости, мой рассказ не будет таким интересным, так что начинай. Давай по порядку. Сначала ты рассказываешь, потом я. Только давай уж поскорее, а то жуть, до чего заинтриговала. А я пока что-нибудь на ужин соображу.

— На меня не рассчитывай, — крикнула из комнаты Таша.

— Девочка, ты это серьезно? Наташа Ташина впервые отказалась от еды. Запомним это число.

Таша прибежала на кухню, чмокнула Лялю в нос:

— Меня сейчас два часа в самолете кормили и поили. Я теперь как удав, через неделю только захочу есть.

Ляля растерянно пожала плечами. Ей было немного не по себе. За годы их знакомства она привыкла, что Таша внимает каждому ее слову, когда Ляля рассказывает о своих приключениях. Что Таша живет довольно серой, однообразной жизнью, и Ляля для нее все равно что радуга на небе — что-то непостижимо яркое, привлекательное и недосягаемое. «Но так же не могло продолжаться вечно. И потом, разве тебе не нравится, что у Таши так сияют глаза?» — задала Ляля вопрос самой себе. — «Не могло. Нравится», — ответила по пунктам. И приняла историческое решение разобраться в своих противоречивых чувствах. Не так-то просто оказалось поменяться ролями. Даже довольно болезненно. «Как-то я о тебе лучше думала», — сообщила Ляля опять же самой себе.

Впрочем, слушая Ташину историю, Ляля очень быстро забыла о кольнувшей ревности и наслаждалась подробностями ее поездки.

Наконец Таша договорила и откинула голову на спинку кресла, сияющими глазами говоря Ляле: «А теперь, подруга, комментируй».

Ляля наклонилась вперед и очень серьезно посмотрела на девушку.

— Значит, получается, что ты уехала как раз в тот момент, когда он так рассчитывал на твою помощь?

— Но я же все рассказала. У него была полиция. А мне некогда было ждать и подняться к нему в номер некогда было. Я объясню ему все, когда он позвонит.

— Значит, ты оставила его на попечение этой самой Тамары или как там ее? — спросила Ляля.

— Ну получается, что да… А ты думаешь…

— Я не думаю, я знаю, что пережитые вместе трудности сближают людей. Это был фиговый поступок.

— А что бы ты сделала на моем месте? — спросила Таша дрогнувшим голосом.

— Нельзя было уезжать. Хотя… Я просто старше. И в твоем возрасте я не могла поступать и думать так, как делаю это сейчас.

Ляля пересела на подлокотник Ташиного кресла.

— Извини. Это всего лишь моя точка зрения. Может, все не так плохо, и он поймет.

— Конечно, поймет, — успокоила себя Таша, — он же умный и сильный.

Конец апреля оказался необычайно теплым, и женщины, как обычно с наступлением тепла, стали приукрашиваться гораздо активнее. Работы было столько, что, приходя домой первые три дня после поездки, Таша просто валилась на кровать и засыпала «без задних ног». Несмотря на то, что свободного времени для разговоров почти не было, все уже были в курсе, что Таша провела четыре незабываемых дня на Лазурном побережье. О том, почему она оказалась там так неожиданно, Таша благоразумно решила промолчать. Кирилла она в своих рассказах не упоминала. Андрюшка делал попытки порасспросить, почему у Таши такой загадочный и довольный вид, но некоторое время ей удавалось хлопать ресницами и отвечать, что если бы он сам понежился в Каннах на ласковом солнышке, вид у него был бы довольный непременно. Вика тоже подозревала, что Таша влюбилась, и наконец, сегодня они загнали Ташу в угол.

— Слушай, нехорошо. Ты ходишь такая счастливая. Ты получила столько удовольствия. Так дай нам хоть прикоснуться к твоим впечатлениям. Скрывать такое неправильно, ты же не садистка, — Андрюша смотрел Таше в глаза, потом повернулся к Вике, будто ища у нее подтверждения справедливости своих слов.

— Скажу больше, — подхватила Вика, — девяносто девять процентов парикмахеров — экстраверты. Мы просто не способны долго что-то скрывать, особенно от дружески настроенных коллег. Тебе тоже, наверное, непросто скрывать от нас самое интересное.

— Непросто, — тяжело вздохнула Таша и легко согласилась с такими доводами. — Но это не для всех ушей, учтите. Вам, пожалуй, расскажу. Уговорили.

И Таша, торопясь, чтобы успеть до прихода следующей клиентки, рассказала страждущим коллегам о Кирилле.

— Так он уже звонил? — Вика была опытнее и понимала, что один поцелуй, к большому сожалению, может так и остаться без продолжения.

— Нет. Но думаю, у него сейчас столько хлопот, представляете, и документы, и карточки и мобильник, все украли. Словом, я решила неделю не волноваться, хотя уже сомнения посещают. Вдруг Сима забыла передать ему телефон.

— Ну, или ее сменщик забыл, — предположил Андрей.

— Господа парикмахеры, всем на выход!

Администратор остановила поток предположений. «Хорошо», — подумала Таша. Только почему это Андрей и Вика так старательно скрывают сочувствие? Неужели они думают, что Кирилл не позвонит?

С этого момента дни стали тянуться как старая резина, плохо и безрадостно. Таша сначала испугалась, потом запаниковала, потом с огромным трудом уговорила себя дождаться, как и собиралась, конца недели. Вот завтра он обязательно позвонит. Завтра суббота. Конечно, он же не знает, что у меня выходные бывают и среди недели, вот и не хочет беспокоить. Причин, по которым Кирилл не звонит, Таша нашла такое огромное количество, что теперь уже совершенно неудивительно было, что он не звонит Таше. Скорее можно будет удивиться, если он все-таки позвонит. Совершенно запутав себя всевозможными домыслами, Таша решила пораньше лечь спать, а с утра привести себя в безупречный вид и ждать звонка. «Все будет хорошо, не волнуйся», — утешила себя Таша. В дверь позвонили. Таша встала и нашарила в темноте тапочки. Странно, Лялька же всегда звонит на домашний, прежде чем ломиться в дверь. Таша остановилась. Это он! Как же он узнал? Да какая разница. Что ему стоит при желании. А вдруг не он? Заглянув в глазок, Таша увидела цветы. Сердце бухнуло, как будто подпрыгнув до самого горла.

— Сейчас!

Она метнулась к зеркалу, поправила волосы, побежала за халатиком, потом передумала. Видел он меня и в пижаме, и даже без. И ослабевшими вдруг пальцами со второй попытки справилась с замком. Из-за букета появилась улыбающаяся голова Сергея.

— Извините, я, наверное, слишком поздно… — он отделил от букета ветку сирени и вручил Таше. — Это вам.

— Вы… — не стараясь скрыть разочарование, протянула Таша. — Что вам угодно? — Она посмотрела на Сергея. Симпатичный. В джинсах и бутылочного цвета джемпере, который здорово оттенял его зеленые глаза, он показался совсем другим, чем при первой встрече.

— А вообще-то и так понятно. Ляля сегодня будет поздно. Проходите.

— Чаю хотите? — бесцветным голосом поинтересовалась Таша. Таким голосом, что Сергей предусмотрительно отказался.

— Ладно. — Она принесла из комнаты мобильник, с которым теперь не расставалась, и набрала номер.