Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Мне нужно в кустики. Это все выпивка…

— Хорошо.

Она побежала к деревьям; Немо следил за ней со странным чувством. С Ванессой и вправду было все в порядке. Теперь, глядя на нее другими глазами, он замечал в ней множество черт, которые прежде оставались скрытым от него — и всё это были прекрасные черты. Ее улыбка. Запах ее волос (в Гринсайде они обнялись в знак дружбы, и теперь запах ее волос жил в его памяти: как вкус кукурузного зернышка на зубах). Округлые плавные линии ее тела, которые не мог скрыть даже мешковатый костюм. Казалось, что у него на глазах она расцвела, стала другим человеком… Да нет же, черт возьми: скорее покров упал с его глаз, и он, наконец, осознал те чувства, которые так долго скрывал сам от себя. Черт с ним, с этим самоанализом, цинично хмыкнул он про себя. Тебе просто одиноко в канун Нового Года, и в этом все дело.

Но дело было не только в этом, и он это знал. Его бабушка, Господи упокой ее душу, часто делала ему замечания из-за того, что он предпочитал все время быть один, хотя сам он утверждал, что счастлив, и старался не обращать внимания на слова бабушки. Может быть, подумалось ему, я все время обманывал себя? Может быть, я просто боялся привязываться к кому-нибудь? Если это и было так, то все должно было измениться.

Год 2000 почти наступил — я больше не могу быть один!

Ванесса пробиралась сквозь деревья, возвращаясь к нему с видом крайнего облегчения. Подойдя, она взяла его за руку.

— Там целый ворох использованных презервативов, — игриво сообщила она.

Он что-то проворчал и сжал протянутую руку; это оказалось очень просто. Они пошли вперед, пока не достигли кирпичной стены, окружавшей парк, и уставились на нее, пораженные тем, что собирались сделать. По другую сторону стены возвышалось массивное здание «Би-Би-Си» — самая большая студия прямого эфира в Европе. Белые огоньки, горевшие по контуру здания, делали его похожим на только что приземлившийся инопланетный корабль. Огни освещали Немо и Ванессу, но не слишком ярко.

— Ну? — сказала Ванесса, когда ей подумалось, что они постояли тут достаточно. Немо кивнул, выпустил ее руку, потом бросил на землю рюкзак и принялся внимательно изучать стену. Потом порылся в рюкзаке и достал несколько баллончиков, казавшихся довольно тяжелыми.

— «Крайлонз энд Белтонз», — гордо объявил Немо, бросив один баллончик Ванессе; она поймала его и стала читать надпись на этикетке. — Самая лучшая краска, которую только можно достать, настоящие живые цвета. Я возьму тонкий колпачок, чтобы набросать эскиз, потом другой, пошире, чтобы заполнить контуры. Если берешь широкий колпачок, краски уходит больше, но зато дело идет быстрее.

— Ясно… — с сомнением проговорила девушка, подходя ближе. — А что мне сейчас делать, ты скажешь?

— Угу…

Художник граффити вытаскивал из кармана свернутый лист формата А3 с наброском того, что в итоге должно было появиться на стене. Он включил карманный фонарик и, сдвинув брови, принялся рассматривать рисунок, так что даже не сразу вспомнил, что Ванесса о чем-то спрашивала его.

— Сейчас ты пока ничего не можешь сделать, Несса, только стоять настороже. Мне вовсе не улыбается встретить Новый Год в полицейском участке.

— Это ты прав, — ответила она, притоптывая ногами по траве, чтобы согреться. Немо взглянул на нее, но она только состроила гримаску и пожала плечами.

— Со мной все в порядке. Я просто побуду здесь, пока ты этим занимаешься.

— Хорошо… — пробормотал он отстранено.

Она улыбнулась про себя и уселась на траву, скрестив ноги и выпрямившись.

Немо приступил к работе. Он рисовал контур длинными штрихами — Ванесса наблюдала за ним, но для нее эти линии ничего не значили, не складывались в одно целое: она не понимала, что рисует молодой человек. Немо рисовал линию, задумывался, потом сверялся с листом, потом снова приступал к делу, временами подпрыгивая, когда линия должна была проходить слишком высоко, проводя штрихи, пальцем убирая лишнюю краску.

Через полчаса молчаливого созерцания Ванесса поднялась и встала рядом с ним. У Немо как раз наступил очередной момент раздумья: он стоял, потирая измазанный краской подбородок и оглядывая стену. Наконец он перевел взгляд на девушку и улыбнулся:

— Ну, и как тебе?

Пока я не очень понимаю, что к чему. Но вот это смотрится хорошо, — ответила она, кивнув на карандашный рисунок. Немо подмигнул ей:

— Не беспокойся, скоро все сложится воедино, — пообещал он с уверенностью профессионала.

— Тогда продолжай.

— Да-да…

Несколько больше времени ушло на то, чтобы очертить фигуру высокого мускулистого мужчины; эта работа потребовала гораздо больше внимания от Немо. Сначала он сделал набросок мелом, поскольку так легче было исправлять ошибки; потом, когда качество стало его удовлетворять, продолжил работу уже при помощи аэрозоли.

— О, да! — проговорила Ванесса, заглядывая ему через плечо в лист с оригиналом: она наконец-то начала понимать, что к чему. Огромная картина понемногу начала приобретать ясный облик.

Вскоре контуры были завершены, включая и танцующих людей внизу. Немо откашлялся и уселся рядом с девушкой, решив, что заслужил отдых. Из своего рюкзака он извлек банку кока-колы, вскрыл ее, отпил половину, а остальное отдал Ванессе. Девушка взяла банку, потом не без гордости погладила Немо по ноге.

— Хорошо смотрится, — улыбнулась она.

— Классно. Когда я займусь цветом, будет гораздо лучше. Потом я сделаю посвящения, надписи…

— Надеюсь, и мне достанется!

— Конечно… Тогда все будет закончено.

Она откинулась назад. Немо наблюдал за ней, стараясь сдерживать те чувства, которые вызывала у него эта девушка.

— Как ты думаешь, сколько это займет?

— Надеюсь, не слишком долго.

— Это сколько?

— Не знаю… с полчаса, наверное. Мы должны это закончить после двенадцати.

— А что будем делать потом? — поинтересовалась Ванесса, пристально глядя на Немо; тот рассмеялся, надеясь скрыть свою неуверенность и нервозность:

— Все что захочешь. Если тебе это интересно, то я живу один…

Она коротко усмехнулась:

— Я это знаю… И все же…

Она умолкла, и Немо тут же понял, что грядут неприятности. Он посмотрел на Ванессу: глаза девушки были расширены, рот приоткрыт.

— Вот дерьмо, Немо…

Он посмотрел туда же, куда и она. За воротами парка были видны огни машины, слышался лай собак, заглушавший рык мотора, работающего на холостых оборотах. Немо хватило одного взгляда, чтобы понять, кто это. Он поднялся, потянул девушку за руку и поднял ее, пока один из новоприбывших возился с ключами от ворот парка. Времени у них оставалось мало.

— Полиция парка. Надо линять! — прошипел он, заранее оплакивая потерю рюкзака: им нельзя было задерживаться для того, чтобы прихватить краски. Любая другая девушка замерла бы в ужасе, или начала кричать, или ударилась бы в истерику; любая — но не Ванесса. Можно было относиться к этому как угодно, но Ванесса была девочкой из гетто: для таких, как она, удирать от полиции — дело привычное.

Другими словами, Ванесса дала деру.

Они побежали к другим воротам парка, тем, что были ближе к Гринсайд — а позади них уже слышались крики и требования остановиться; разумеется, этого они делать не стали. Добежав до ограды, они взлетели на нее как кадеты военного училища: собаки были уже близко. Ванесса оказалась на гребне первой и протянула Немо руку, помогая взобраться наверх. Собаки, три голодного вида немецких овчарки, добежали до ворот и теперь стояли внизу, рыча и щеря зубы на беглецов.

— Хрен вам! — крикнул Немо, переваливая на ту сторону забора. Шум и огни Гринсайдского праздника показались обоим истинным благословением. Немо отряхнулся и накинул капюшон.

— Надо бежать туда, там ругаться будешь, — почти с материнским упреком проговорила Ванесса. Немо кивнул, признавая ее правоту.

Мимо них с ревом промчалась полицейская машина; раздался визг тормозов — полиция затормозила метрах в ста от них. Немо почувствовал в желудке неприятную сосущую пустоту. Он оглянулся назад: из глубины парка к ним направлялись бегущие фигуры. Полицейская машина начала разворачиваться.

50
{"b":"154848","o":1}