— Мне никто ничего не говорил, Патриция. Я… просто почувствовал это.

— Как?! — вырвалось у Патриции.

— Этот остров — место, в котором я хотел бы оказаться больше всего на свете, — Стив сухо улыбнулся, — а интуиция подсказала мне, что я так стремлюсь сюда, потому что здесь найду тебя.

— Стив, что ты говоришь? — прошептала Патриция, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

— Моя интуиция вернулась ко мне, когда я потерял тебя, — угрюмо произнес Стив.

— Но я… я не смогу пройти через это еще раз… — Патриция в отчаянии прижала руки к груди. — Я освободилась от всего, что связывало меня с тобой, я…

— Я и не прошу тебя об этом, — перебил ее Стив, — я просто хочу, чтобы ты знала, почему я такой, какой я есть. Послушай, я сварил кофе. Давай поговорим.

Они сели на террасе. Стив разлил кофе по чашкам.

— Мне так много нужно тебе сказать. Просто не знаю, с чего начать. Возможно, начать следует с несчастного случая, когда мы хотели пойти на яхте с море.

Патриция молчала.

— Я ненавижу больницы. — Стив скривился. — Конечно, больницы не нравятся никому. Но у меня о них самые ужасные воспоминания. У меня был друг и коллега, который погиб, когда мы делали репортаж о беспорядках в Белфасте. Он не просто погиб, он закрыл собой меня, потому что увидел в объектив своей камеры, что в меня целится снайпер. Врачи делали все, что могли, чтобы спасти его, но они всего лишь люди. Теперь, каждый раз попадая в больницу, я оказываюсь во власти воспоминаний о той трагедии.

Патриция смотрела на мужа, не в силах произнести ни слова, потом она собралась с мыслями и выдохнула:

— Папа рассказывал мне — он читал об этом в газете, но разумеется, подробности там не сообщались… А Дэвид… он предположил, что тебя после этого могут мучить ночные кошмары.

— Что еще тебе сказал Дэвид?

— Только то, что он там тоже был… Поэтому ты все бросил и уехал на остров?

— Да.

— Почему ты сразу не рассказал мне об этом, Стив?

Вокруг его рта обозначились резкие складки.

— Патриция, сейчас я скажу тебе то, что не говорил ни одному человеку. Я приехал на этот остров в первую очередь из-за того несчастного случая. Это был единственный способ справиться с тем чувством вины, которое я ощущал. — Стив резко выдохнул. — Все могло бы быть по-другому, если бы я не зациклился на этой истории.

— О, Стив! И ты жил со всем этим до сих пор! — Патриция всхлипнула.

— Не только с этим. У меня еще было чувство полного опустошения. Словно от всего, что я повидал, все мои чувства атрофировались. Я был абсолютно уверен, например, что никогда не смогу полюбить. Пока ты не появилась в моей жизни. Мне казалось, что я ни к кому не испытывал сильных чувств, кроме Джона. И такая жизнь меня устраивала. — Стив продолжил очень мягко: — Именно ты заставила меня отказаться от такой жизни! Девушка, напомнившая мне о моей сестре и о ее падении, девушка, которая всегда отворачивалась от меня. Такое стечение обстоятельств, несомненно, добавило пикантности ситуации, а мне — цинизма. Поэтому я сопротивлялся нашей любви, Патриция. Или, по крайней мере, это была одна из причин.

— Какими же были другие?

— Кое-что из того, что ты сама о себе говорила, не шло у меня из головы. О человеке, который всегда был в твоем сердце, независимо от того, заслуживал он этого или нет. Когда ты поверила, что Джон мой сын, ты ведь тоже считала, что я храню в сердце образ его матери.

— Стив…

— Вот почему мне непереносима была мысль о том, что ты носишь одежду, которую он выбирал или которая навевает тебе воспоминания о нем. — Стив накрыл своей ладонью руку Патриции. — Даже поняв, что был не прав, я не мог равнодушно думать о том, что существует мужчина, воспоминания о котором причиняют тебе боль. Тогда я начал думать, что смогу быть с тобой в безопасности только здесь, на острове.

Патриция молчала.

— Не знаю, имеет ли все это какой-нибудь смысл и хочешь ли ты выслушать меня до конца.

— Говори, — с трудом произнесла она.

— Ты думаешь, что я женился на тебе, потому что Джону нужна была мать. Я использовал этот довод, чтобы ты, испуганная и одинокая, приняла мое предложение, не более того. Я никак не мог смириться с тем, что мною вновь владели чувства, и это могло доставить мне новую боль.

Патриция утерла слезы и шмыгнула носом.

— Мною не просто вновь овладели чувства, — продолжал Стив, — это было одно-единственное чувство, которого я боялся больше всего на свете. — Он горько улыбнулся и продолжил: — Другими словами, я безумно влюбился, такого со мной раньше не случалось. К тому же моя возлюбленная избегала мужчин.

— О, Стив… да, я избегала мужчин… — Слова застревали в горле Патриции, и она беспомощно замолчала.

— Скажи же что-нибудь, дорогая. — Стив с силой сжал ее руку.

Патриция долго смотрела на него, обуревавшие ее чувства легко читались на ее лице. Наконец, откашлявшись, Патриция произнесла:

— Как бы я ни рассуждала, я все равно должна думать о множестве причин, по которым ты на мне женился, и ни одна из них не кажется мне преобладающей. Например, то, что меня преследовал маньяк. Тебе даже пришлось предпринять некоторые решительные шаги, чтобы после нашего расставания тебя не мучило чувство вины.

— Ты ошибаешься, дорогая, — возразил Стив. — Я сделал это по двум причинам. Во-первых, никто не должен жить, чувствуя нависшую над собой опасность или необходимость всю жизнь зависеть от «защитника». Во-вторых, я терпеть не могу подобного рода негодяев. — Стив помолчал. — Странно, я думал, что это и была та причина, по которой ты вышла за меня замуж. Но я не хочу, чтобы ты осталась со мной только из чувства благодарности.

— А Джон…

— Джон, — мягко прервал ее Стив, — в порядке. И во многом благодаря тебе. К твоему отъезду он отнесся довольно спокойно, вероятно, потому что не знал, что ты уехала навсегда. Он сообщил Петре, что ты отправилась навестить своих родителей. Говоря это, сам мальчик был невероятно счастлив, что у него теперь есть мама. Он начинает любить ее по-настоящему. Но школьным друзьям сложно объяснить, кем мы все ему приходимся.

Патриция улыбалась сквозь слезы.

— У него такой… добрый характер. Я так счастлива за него! Я уверена, главное, что помогло ему все это преодолеть, это то, что его любили, хотя люди приходили и уходили из его жизни. В этом, Стив, твоя большая заслуга.

— Спасибо, — выдавил из себя Стив после продолжительного молчания, когда они просто смотрели друг на друга. — Давай поговорим о нас, дорогая. Есть ли у меня хоть какая-то надежда?

— Я хочу спросить у тебя, Стив. Я появилась в твоей жизни после того, как ты понял, что остров потерял свою привлекательность?

— Не сам остров. — Он вздохнул. — Мне требовались новые впечатления и занятия, меня беспокоило состояние отца… — Поколебавшись, Стив спросил: — Что ты хочешь понять, Патриция?

— Мне показалось, ты искал развлечений.

Стив долго обдумывал ответ на этот вопрос, а потом покачал головой.

— Нет, просто мне нужна ты.

— И ты больше не будешь меня обижать?

— Каждый раз, когда мне захочется это сделать, я буду вспоминать, что чувствовал, когда ты ушла.

— Правда? — Патриция погладила его по голове.

— Хуже я не чувствовал себя никогда в жизни. Ты сказала, что обрубила все концы. Это правда? — Никогда еще в его глазах не читалось столько мольбы и надежды одновременно.

— Я не могла не приехать сюда, Стив. — Патриция облизала пересохшие губы. — Я пыталась говорить себе, что мне всего-навсего необходимо собрать вещи. Но это не так. Здесь мне необходимо было получить ответы на мучившие меня вопросы. Почему у нас все разладилось? — Ее взгляд проникал, казалось, в самое сердце Стива. — Я пришла к выводу, что ты — падающая звезда, которую мне никогда не удастся поймать. Вот так!

— А сейчас? — Голос Стива дрогнул.

— Остался лишь один вопрос, на который я никак не могу найти ответ. — Патриция залилась слезами, рыдания сдавливали ей грудь. — Неужели ты не понимаешь, как сильно я люблю тебя?