– Я не трогал твои бумаги. Ты не разрешил, и я их не трогал. Я стучал, где их не было.

– Да, ну ты правильно сделал, – ответил Ник и вздохнул. – Тебе нужен ксилофон или еще лучше барабан. Дай мне пару деньков, и я его куплю тебе. А почему ты не ешь цыпленка?

– Я ем.

– Тебе он нравится?

Чед кивнул головой и сказал:

– Елена ругалась.

– Что?

– Она ругалась. «Проклятье! Ну ладно, извини меня, Чед».

От волнения у Ника задергались губы:

– Почему она так ругалась?

Чед, указав на пол, пояснил:

– Цыпленок упал. Он сам выпрыгнул.

– Это как раз тот, что мы только что ели? – Ник подозрительно взглянул на свою тарелку.

– Нет. Мы ходили в магазин. Елена купила мне кукурузные хлопья и еще одного цыпленка, вот он и выпрыгнул, У нас был очень тяжелый день.

Ник засмеялся.

После обеда они занялись чтением. Чед, поудобнее устроившись на папиных коленках, повторял за Ником слова, указывая пальцем на знакомые картинки.

– Ну ладно, – наконец сказал Ник. – Теперь время идти спать.

– Нет, – заупрямился Чед.

Засмеявшись, Ник поднял ребенка и усадил его на плечо.

– Я пойду с тобой на работу и буду чинить сломанные вещи. Ну пожалуйста, пап!

– Когда-нибудь я возьму тебя с собой на работу. Но поговорим об этом не сейчас. Смотри, уже девять часов! Тебе пора спать.

– Я пойду с папой на работу. Я пойду…

– Я сказал – нет, – усадив ребенка на постель, Ник присел рядом. – Нам нужно отправить полторы тысячи штук компьютеров. И, когда мы справимся с этой задачей, я тебя возьму с собой. Я обещаю тебе, Чед. Договорились?

– Договорились, – согласился Чед. Он поцеловал Ника так же ласково, как своего маленького щенка-терьера. – Хорошо, папа. Я тебя послушался.

Рассмеявшись и обняв ребенка, Ник прижался губами к его темным кудрям.

– Я люблю тебя, Чед.

Мальчик обвил руками шею Ника, и так они тихо сидели, жарко обнявшись в полумраке комнаты, заваленной игрушками и книгами.

– Ты отличный парень, – сказал Ник тихим голосом. – Я даже не знаю, что бы я без тебя делал.

Чед скользнул под одеяло, и Ник получше укрыл его.

– Я просто не был бы самим собой, – сказал он, больше обращаясь к себе, чем к Чеду, – и жизнь моя не была бы такой радостной.

Выключив свет, он на минуту задержался в комнате, любуясь на раскрасневшееся личико Чеда, который уже с трудом боролся со сном.

– Я люблю тебя, папа, – пробормотал Чед, и, услышав это, Ник снова склонился над ним и поцеловал ребенка.

– Здесь все друг друга любят. Спи крепко, мой друг.

Тихо покинув комнату, Ник вспомнил о том, что утром опять звонила Сибилла, и снова тревога овладела им при мысли о том, что она может обратиться в суд, чтобы забрать у него Чеда. Но в общем-то она не затрагивала эту тему. Однажды она даже неосторожно обронила фразу о том, что Эндербай категорически против присутствия детей в их доме. Но все равно она не переставала дразнить Ника, время от времени прозрачно намекая на то, что когда-нибудь она заберет у него Чеда. «Она не сможет этого сделать, – подумал Ник, – потому что ей не удастся убедить судей. Мы уже целый год разведены: Сибилла пару раз была у нас в гостях, да и то недолго, а мы только однажды были в Нью-Йорке. Никто не посмеет забрать Чеда из его дома и отдать матери, которая в нем не нуждается».

Он убеждал себя в этом каждый вечер и особенно пылко в те дни, когда звонила Сибилла, потому что, как бы там ни было, он никак не мог увериться в этом до конца.

Оставив дверь в комнату Чеда наполовину открытой, он сел в гостиной и читал там до тех пор, пока из кино не вернулась Елена, после чего, как обычно, отправился на работу.

– Чертовски скучную жизнь ты ведешь, – заметил Тэд, войдя в офис Ника. – Десять часов вечера. Почему ты находишься здесь, а не в ресторане или театре с какой-нибудь прелестной девушкой? А еще лучше – в ее постели?

– Тебе, наверное, не с кем поговорить, – проворчал Ник.

– Да, на работе сейчас затишье. Напряженные денечки начнутся, как только от Савьера прибудут интерфейсные чипы. Как у тебя складываются отношения с Пари?

Разложив перед собой кучу докладов, Ник ответил:

– Мы не виделись с ней уже давно. Где-то с мая месяца.

– Это что, вам так обоим захотелось? А мне казалось, вам очень хорошо вместе.

– Причина, наверное, в том, что мы оба слишком заняты делами. Ты сам такой же занятой, как и я. Много ли свиданий ты имел за последние шесть месяцев?

– Побольше, чем ты. Тебе не приходит в голову, что, кроме работы, у тебя нет ничего?

– А тебе не приходит в голову, что у меня есть сын? И когда у меня есть время, я провожу его с ним. Неужели это так трудно понять?

– Послушай, что с тобой происходит? Я не собираюсь учить тебя жить. Просто мне кажется, что ты становишься раздражительным и угрюмым, и если ты будешь продолжать в том же духе, то однажды утром проснешься седеющим, изможденным и вялым, и на кого ты тогда будешь похож?

В ответ Ник рассмеялся.

– Тебя послушать, так я просто попал в беду. Спасибо, друг. Очень приятно, что ты проявляешь такую заботу обо мне. Придется призадуматься и чуть сбавить темп. Сразу, как только мы осуществим отгрузку и уладим дела в офисе, я возьму небольшой отпуск. Тебе, по-моему, он тоже не помешает, – достав один из докладов, он пробежался по нему глазами. – Я должен поработать над этим.

Указывая карандашом на чертежный стол, Тэд сказал:

– Нужно обсудить еще кое-что, кроме работы.

Ник взглянул на своего товарища:

– Что случилось?

– Ты неделикатно обходишься со служащими.

– Что я делаю?

– Я тебе поведаю то, что слышал от других, не возражаешь? – начал Тэд, присев на край стола. – И слушай, ничего не говори, просто слушай. Все о тебе высокого мнения, всем нравится с тобой работать, поскольку тебя считают руководителем лучшей компьютерной фирмы, но они постоянно обижены, потому что ты не даешь им выполнить их работу от начала до конца, все время вмешиваешься даже в те вопросы, которые тебя абсолютно не касаются. Послушай, мы все знаем, что ты молодчина, ты можешь прекрасно проконсультировать любого служащего, успешно заниматься вопросами рекламы, улаживать вопросы с адвокатами, заказывать оборудование… Но почему ты должен всем этим заниматься? Ты самый лучший программист в мире, и почему бы тебе не уделить больше внимания разработке 2000-й модели вместо того, чтобы инструктировать специально принятых для этой работы людей? Ты выполняешь секретарскую работу и даже звонишь вместо них…

Ник шваркнул на стол папку с докладами.

– Иногда быстрее самому сделать, чем объяснить что-то. Мы все по-разному относимся к своему делу, и ты это знаешь. Извини уж за то, что у меня нет должного порядка в офисе.

– Не нужны мне твои извинения, я просто хочу раскрыть тебе глаза на то, что происходит вокруг!

– Я знаю, что происходит вокруг, я же во главе фирмы.

– Нет, черт побери, мы оба во главе.

– Извини, мы вдвоем руководим предприятием. Спасибо за информацию. А сейчас мне надо работать.

Тэд пристально посмотрел на Ника и вышел, оставив дверь открытой. Ник закрыл дверь, снова подошел к своему столу и разложил перед собой доклады.

Он читал до двух часов ночи, а затем поехал домой немного отдохнуть. В шесть часов утра его разбудил Чед, который пришел к нему в комнату. Потом Ник опять пошел на работу. К восьми часам вечера он уже обследовал все уголки производственной комнаты, проверяя качество сборки, беседуя с руководителями проекта, отвечая на вопросы инженеров и обсуждая с ними, как избавиться от вируса, который поразил их системы ночью. В девять часов вечера, выпив вторую чашку кофе, он открыл коробку с пончиками, которые купил по дороге на работу. Через десять минут менеджер, отвечающий за выпуск готовой продукции, хмурый, как туча, подошел к нему. Ник, опустив чашку с кофе, спросил:

– Что-нибудь случилось?