Следующие полчаса стали для Николаса кошмаром, который — он знал — будет преследовать его до конца жизни. Он отнес неподвижную Джейн обратно в дом, крича Девонсу, чтобы тот звонил врачу, а затем, ему казалось — целую вечность, сидел рядом с ней в ожидании, когда же тот наконец прибудет. Когда врач наконец приехал, после беглого осмотра, не теряя времени на объяснения, он вызвал «скорую помощь».
Машина «Скорой помощи» приехала через несколько минут, и Николас, оцепенев от шока, наблюдал, как выносят на носилках Джейн, бледную, без признаков жизни.
— Я поеду следом на своей машине, — сказал он доктору.
— Можно не спешить. Мы повезем вашу жену прямо в операционную. — Помолчав, доктор похлопал его по плечу. — Я сочувствую вам, мистер Гамильтон, но нет никакой надежды спасти ребенка.
— А Джейн? С ней все будет в порядке?
— Это я могу обещать, — ответил доктор и поспешил к машине.
Только когда окончательно затих шум мотора, Кэрол заговорила, ее голос звенел от гнева:
— Я правильно поняла, что Джейн ждет ребенка?
— Да.
— Чей это ребенок?
Николас невидящими глазами смотрел на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Чей ребенок? Твой или Джона?
— Мой, — сурово отрезал он, — я предпочитаю не слышать вторую часть твоего вопроса.
— Уверена, что так. — В ее голосе звучала неприкрытая издевка.
— Не трать сил, пытаясь очернить Джейн, — сказал он. — Что бы ты ни говорила, это не заставит меня перестать ее любить, но я могу возненавидеть тебя.
Спокойствие, с которым он произнес эти слова, придало им силу, и, хотя Кэрол трудно было удержаться от дальнейшего подстрекательства, она знала, что он сказал правду.
— Тебе надо было сказать мне раньше, — мягко проговорила она, — если Джейн была беременна, ты должен был…
— Это случилось до того, как она уехала в Париж, — прервал он. — На самом деле из-за этого она и уехала. Известие о беременности было шоком для нас обоих.
— Но я думаю, это и заставило тебя понять, что ты любишь ее?
— Я знал это и раньше, — с горечью признался он и резко повернулся. — Не пора тебе идти, Кэрол? Я хочу побыть один.
— Хорошо. Но помни, Ники, я всегда буду рада принять тебя.
Он не ответил. Как только дверь за ней закрылась, плечи его поникли, и он закрыл лицо руками.
Какой злой рок привел Джейн обратно именно в тот момент, когда Кэрол целовала его? На мгновение он задумался: а может, Кэрол услышала, как вошла Джейн, и поцеловала его намеренно, но какая уже разница? Теперь все его мысли были только о Джейн, которая значила для него больше, чем жизнь.
Глава 10
Джейн лежала в больничной палате, прислушиваясь к уличному шуму. И хотя день за окном стоял скучный и серый, сама палата пестрела красками: корзины с цветами, с экзотическими фруктами и охапка темно-красных роз, которые только утром доставили от Николаса.
Николас! Даже звуки его имени причиняли ей боль. Как слепа и глупа она была, поверив, что он любит ее. Вспомнив все, что он сказал, надежду на совместное будущее, которую он пробудил в ней, было невероятно всего лишь двенадцать часов спустя прийти домой и застать Кэрол в его объятиях.
И что же заставило его притворяться, что он любит ее? Ответа она найти не могла, и, хотя какая-то часть ее жаждала задать этот вопрос самому Николасу, мысль увидеть его вновь была для нее нестерпима. Может, он решил, что коль скоро они не могут расторгнуть брак, то лучше провести эти вынужденные совместные три года максимально приятно для себя? Нет. Джейн пришла к выводу, что для его признания существовали какие-то иные причины. Но какие?
— Давай не будем опережать события, — посоветовали ей родители, когда пришли навестить ее и она, преодолев сомнения, рассказала им об истинной причине их брака с Николасом. — Подожди, пока поправишься, и тогда все обсудишь с ним.
— Мне нечего ему сказать. — Голос Джейн звучал решительно. — Я не хочу его больше видеть.
И хотя родители дали ей понять, что не согласны с ее решением, они не стали спорить с ней.
Стук в дверь вернул ее в настоящее, она с волнением ждала, когда откроется дверь, и расслабилась только тогда, когда увидела тетю Агату в бархате и жемчугах.
— Гадкая девочка, — поприветствовала она Джейн, — стоило мне уехать из Лондона, тебя сбивает машина!
Следующую четверть часа она засыпала Джейн вопросами обо всем, что произошло с момента их приезда из Парижа.
— Я не думаю, что Николас лгал, когда признавался тебе в любви, — прокомментировала тетя Агата, когда Джейн закончила свой рассказ. — В конце концов, он ведь тогда еще не знал о ребенке, поэтому у него не было причин притворяться.
— Я не знаю, — устало сказала Джейн.
— Тогда почему бы не увидеться с ним и не попросить его самого все объяснить?
— Потому что я не поверю ему. Если бы вы видели его и Кэрол… как они целовались…
— И все-таки я думаю, ты должна дать Николасу шанс поговорить с тобой.
— Вы не видели их в тот момент, — упрямо повторила Джейн.
— Николас сможет это объяснить. — Старая леди была не менее настойчива.
— Я уверена, что он сможет все объяснить, особенно теперь, когда чувствует себя виноватым из-за ребенка.
— Но он сказал, что любит тебя до того, как узнал о ребенке. Ты не можешь вбить себе это в голову? Наверняка все это подстроила сама Кэрол, а ему это было вовсе не нужно!
— Ему не нужно было приводить ее в дом.
— Он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их вместе, а собственный дом показался ему самым безопасным местом. Николас любит тебя, не сомневайся, детка.
Та убежденность, с которой говорила тетя Агата, не давала возможности для спора; хотя родители Джейн говорили ей тоже самое, но тетя знала Николаса лучше, поэтому ее слова прозвучали более убедительно.
Словно чувствуя нерешительность Джейн, миссис Кэрью усилила натиск:
— Позволь мне сказать Николасу, что ты хочешь его видеть. Ты ничего не потеряешь, а приобрести можешь все.
— Ну хорошо, — вздохнула Джейн, — я сделаю, как вы хотите.
— Мне было бы приятнее думать, что ты этого хочешь, — сказала миссис Кэрью, фыркнув, как она обычно делала, когда эмоции переполняли ее. — Я не буду больше тебя утомлять. Ты выглядишь усталой, тебе надо отдохнуть перед визитом Николаса.
— Он что, сейчас здесь? — быстро спросила Джейн.
— Нет. Он в офисе, ждет моего звонка.
Джейн привстала и прижалась к старой леди.
— Должно быть, вы моя добрая фея, — прошептала она.
Не успела тетя Агата что-либо ответить, как открылась дверь и в палату ворвалась медсестра.
— Нужно померить температуру перед ужином, — объявила она.
Тетя Агата состроила гримасу спине медсестры, и с прощальным «Не забудь подкрасить губы» она вышла, оставив Джейн наедине с жизнерадостной накрахмаленной медсестрой.
От волнения Джейн даже не притронулась к ужину. Она была рада, когда поднос наконец унесли и она могла откинуться на подушки и попытаться успокоиться. Она с трепетом прислушивалась к больничным звукам — звон тарелок, редкие шаги в коридоре и шепот голосов, когда в коридоре встречались две медсестры. Вдруг дверь открылась, и Джейн в испуге вскочила, ее сердце яростно забилось, когда она узнала вошедшую.
— Ты! — выдохнула она.
— Да, я. — Кэрол прикрыла дверь и подошла ближе. — Я не уведомила тебя о своем приходе, так как знала, что ты не захочешь меня видеть, а я должна была увидеться с тобой. Я не могу успокоиться, пока не узнаю, как ты себя чувствуешь.
— Вполне нормально, спасибо, — ледяным тоном ответила Джейн, — так что теперь можешь идти.
— Ты так же груба, как и всегда. — Кэрол присела на стул рядом с кроватью. — Я знаю, что ты не любишь меня, но все же мы можем вести себя как цивилизованные люди. Я узнала от Николаса, что ты не хочешь его видеть.
