— Но почему?

Она моргнула.

— Что — почему?

— Почему ты хочешь использовать именно меня для обложки?

Ему почудилось, что он увидел смущение на ее красивом лице. Луиза сделала в воздухе неопределенный жест.

— Ну, посмотрите на себя, Бога ради. Из всех пожарных вы самый красивый, и у вас великолепная фигура.

— Ах, ты заметила?

У Луизы округлились глаза.

— Подобные вещи способствуют продажам, а это ведь — самое важное. Как же я могла не заметить? Вы — очевидный выбор.

Некоторое время Стив вел машину молча. Он бездумно смотрел, как свет фонарей размытыми пятнами отражается в мокром асфальте. И еще он чувствовал исходящий от нее запах.

Этот запах не давал ему покоя.

— У меня есть к тебе вопрос…

Они тем временем подъехали к небольшому ресторанчику. Снаружи он выглядел не слишком-то презентабельно, но Стив знал, какую хорошую еду там подают. Луиза огляделась по сторонам.

— Мы здесь будем ужинать?

Стив не ответил. Вместо этого он задал свой вопрос:

— Если я тебе так нравлюсь, то почему, черт возьми, ты не хочешь быть со мной?

Он направился к окошку обслуживания автомашин и пристроился в очередь за другими автомобилями. А затем обернулся к Луизе. И встретил ее удивленный взгляд.

— Что вы делаете?

— Покупаю нам еду.

Она подняла брови. В ее глазах было непонимание.

— Зачем?

Девушка выглядела так, словно была готова в любой момент выскочить из машины и кинуться прочь. Стив медленно поднял руку и тронул ее щеку. Его сердце учащенно забилось, когда она попыталась уклониться от прикосновения. Глаза Луизы расширились, краска сошла с ее лица. Мой план катится к черту, подумал он. Я не хочу обижать ее или тем более пугать.

— Чтобы мы могли поесть, — проговорил он, пристально глядя ей в лицо, пытаясь прочитать ее мысли. — У меня дома, где тихо, уютно и где мы сможем поговорить.

Это стало последней каплей. Она отшатнулась от него, слепо шаря в поисках ручки, нашла, дернула за нее, пытаясь распахнуть дверь машины. Но та была заперта.

— Луиза…

Она тихо вскрикнула от ужаса. Стив растерялся. Луиза казалась невменяемой. Никогда в своей жизни он не сталкивался с истеричными женщинами, и уж тем более, никогда раньше не бывало, чтобы истерику вызвало присутствие его самого. Стараясь, чтобы его голос звучал тихо и успокаивающе, Стив сказал:

— Что ты делаешь? Я могу отвезти тебя обратно к твоей машине, если ты не хочешь ужинать со мной. Тебе необязательно идти туда пешком. — Он сейчас выглядел идиотом и ненавидел себя за это. Но Луиза прислушалась к его словам. — Это из-за того… Я чертовски устал сегодня после двух вызовов. Мне не очень-то хочется сидеть в публичном месте.

Это прозвучало достаточно убедительно, подумал он. Как извинение, как оправдание… Он ждал ее реакции. Луиза помедлила, глядя в окно. Ее плечи поникли. Тихим голосом она проговорила:

— Не понимаю, почему мы должны ехать к вам домой.

— Мы не обязаны. — Несколько минут назад Стив настаивал именно на этом, но теперь он был готов на все, только бы успокоить ее. — Черт, если хочешь, мы можем поесть прямо здесь, только не надо нервничать.

Она покосилась на него, оглянувшись через плечо.

— Вы, правда, так устали?

Облегчение снизошло на него.

— Да, — он улыбнулся, — ты же видела, каков я был после душевой.

Ее глаза снова расширились, и Стив рассмеялся.

— Выкинь из головы эти развратные мысли, женщина. Я имел в виду, что я так устал, что мне пришлось сесть там на стул. Вот и все.

Она, наконец повернулась к нему, окончательно успокоившись. Очередь тем временем несколько продвинулась, и Стив подвел машину ближе к окошку.

— А почему? — спросила она.

— Я же сказал: потому что окончательно выдохся. Мы держим эти деревянные стулья в раздевалке специально для таких случаев. — Луиза казалась заинтересованной, и Стив обнаружил, что сам нарушает им же установленное правило. — После пожара это часто бывает. Спадает адреналин, и накатывает ужасная слабость. Словно кости размягчаются.

Его сердце учащенно забилось, когда он почувствовал, что Луиза коснулась его руки.

— Простите меня.

Стив затаил дыхание. Женщины нередко прикасались к нему, причем зачастую — к гораздо более интересным частям его тела, нежели локоть. Но ее прикосновение… Оно обозначало нечто. И Стиву нравилось это «нечто».

— За что простить?

— Я так глупо себя вела. Иногда у меня бывает…

Стив взял ее за руку, слегка стиснув пальцы. На этот раз Луиза не сделала попытки освободиться, и Стив почувствовал себя на седьмом небе от счастья.

— Иногда тебя охватывает страх? Ты вспоминаешь о чем-то… таком, да?

Она поглядела на их соединенные руки, словно только что заметила это.

— Стив, я хочу быть честной с вами, ладно?

Он ждал.

— Я имею в виду: то, что я сейчас скажу, я скажу откровенно. Я знаю множество женщин, которые восхищаются вами. Я даже понимаю почему. Но я, правда, не интересуюсь вами. Мне не нужны ваши понимание, дружба или участие. Мне нравится моя жизнь — такой, какова она есть. Я не собираюсь и не желаю ничего в ней менять. — Ее взгляд скользил по его лицу, словно ища подтверждения тому, что он понял ее. — Все, что мне нужно, все, что я хочу, это чтобы вы позировали для календаря.

Стив откинулся на спинку сиденья, не отводя взгляда от Луизы. Если что-то и могло ее склонить к нему, то он так и не выяснил, что именно. Приемы, которые всегда безотказно действовали на других женщин, в этом случае проваливались один за другим. Ему нужен был новый план. И немедленно. Он принял решение.

— Я буду позировать.

В порыве радости она схватила обе его руки в свои. Ее лицо посветлело.

— Будете?

Подошла их очередь. Несмотря на все услышанное от нее, он заказал еды на двоих. После того, как он получил пакеты и осторожно уложил их на заднее сиденье, Стив решился уточнить:

— Я согласен на сотрудничество по поводу этого календаря, но не перестану желать тебя. И не оставлю попыток сделать так, чтобы ты переменила свое мнение. — Он услышал ее вздох, но, черт побери, она же не настолько глупа, чтобы ожидать, что он так просто развернется и уйдет. Они выехали обратно на шоссе, глядя вперед, в бесконечную ночь. — Решай сама, Луиза. Если ты хочешь, чтобы я сотрудничал с тобой, придется терпеть мои ухаживания.

Ухаживания, ха! Стив спрятал улыбку. Сейчас она хотя бы не вжималась в противоположную дверцу, не делала все возможное, чтобы пространство между ними увеличилось как можно больше. Она смотрела на него, разговаривала с ним. Налицо был явный прогресс.

— Сделай выбор, ладно? Ты сейчас можешь уйти и отыскать кого-нибудь другого для своего календаря или же остаться и иметь дело со мной. И еще я хочу, чтобы ты знала: я ни к чему не стану принуждать тебя и никогда тебя не обижу. — Он свернул с главного шоссе на более узкую, пустую улицу, ведя машину в сторону своего дома. — Но я оставляю за собой право, — закончил он, — не прекращать попыток завоевать тебя.

Луиза колебалась, не зная, что сказать в ответ. Она понимала, что вела себя глупо — словно маленький ребенок, которому показали буку. Ничего не добилась она и своей честностью, стремлением воззвать к его рассудку. Нет, Стив ее слушал. Она чувствовала его неослабевающее внимание. Но он и не подумал принять к сведению ее слова.

Она сказала ему правду, он ей — тоже, и теперь они были на равных. Луиза видела лицо Стива, отраженное в ветровом стекле машины. Она знала, что должна делать, и предприняла еще одну попытку.

— Поверьте, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Из чего? Из ухаживаний за тобой? Ну, что ж, считай меня оптимистом, потому что я все же попробую. — Стив улыбнулся. Он был красив и абсолютно уверен в себе. — Вдобавок, я все еще думаю, что могу помочь тебе решить свои проблемы. Что у тебя за беда?

— Вы не можете помочь.

— Нет? — Он выглядел удивленным. — Почему же?