— Эдвин, старина! — Темнокожий мужчина, ровесник Феннесси, схватил его за локоть, расхохотавшись от души. — Ах ты, сукин сын! Когда прилетел?

— Вчера, — улыбнулся он. — Ты как, Чед?

— В полной заднице, — отмахнулся тот шутливо. — Зашиваюсь! Но не чураюсь никакой работы! Ты же знаешь меня, — он задорно хлопнул друга по плечу, — я на все руки мастер. Столярничаю, плотничаю, за деревьями ухаживаю. Кручусь. У меня теперь детишки, жена. Две. Дочки, я имею в виду. Да что я все о себе! Ты-то как? А то ни слуху ни духу! Пропал с концами!

— Да я как обычно. Не женился, детей тоже нет.

— Ну… — Чед завистливо хмыкнул. — Да-а, свобода. — Но вдруг он поднял на Эдвина не свойственный ему задумчивый взгляд: — Но кому она, к черту, нужна, эта свобода? Знаешь, всегда хорошо иметь под крылышком любимое существо… — И тут же опять оживился: — Признайся, дом и машину купил? Ты же не в занюханной Шотландии обретаешься, уже разбогател, наверное, давно!

— Да, есть квартира, — промямлил Феннесси. — Машину купил. А что, ты разве нет?

— Фольксваген. Раздолбанный, как черт, — сердито пробубнил Чед. — Твоя уж точно получше будет.

Но зависть Чеда была поддельной. Когда к ним присоединилась его жена, держа младшую дочь на руках, а девочку постарше, которая смущенно пряталась за ее юбку, разглядывая незнакомого человека, за руку, Чед засиял как начищенное столовое серебро. Он познакомил жену с Эдвином и подарил маленькой дочурке смачный поцелуй, еле-еле уговорив ее выбраться из-за мамы.

— Жалко старину Ника, — вздохнул он.

Эдвин кивнул и помрачнел.

— Ты не знаешь, что дальше будет с этим местом? — спросил Чед, имея в виду поместье.

— Я думаю, им займется Аманда.

— Ты думаешь? Она и так содержала все, еще когда Ник заболел.

Еще бы, об инвестициях надо заботиться. Но кто знает, может, она изменилась и прежняя алчность покинула ее? Эдвина удивила эта внезапная мысль. В конце концов, не исключено, что он ошибался, считая ее стервой? И в то же время сходя по ней с ума…

— Я не знал, что Николас тяжело болел, — сказал Эдвин.

— Болел. Но не хотел, чтобы окружающие знали.

Окружающие? У Феннесси даже челюсти от злобы свело: он-то не «окружающие», мог бы хоть кто-нибудь ему об этом сообщить!

И не кто-нибудь, а она сама. Эдвин посмотрел на Аманду. Она щебетала с симпатичным седовласым франтом, который показался ему знакомым. Феннесси поднапряг мозги и вспомнил, где видел это лицо. Старичок был одним из членов кабинета министров Британии, и Эдвин читал о нем в газете. Высокий чиновник держал бледную руку вдовы в своих ладонях, а она покорно выслушивала его соболезнования.

Вскоре к политику подошел бывший посол Шотландии в США, дружески хлопнул его по плечу, прервав их с Амандой идиллическую беседу. Через полминуты они уже стояли окруженные толпой, отвечая на острые социальные вопросы и постоянно скаля зубы в подобие улыбки.

Постепенно участники поминальной трапезы дружно перетекли в сад. Эдвин последовал за ними, все время высматривая нотариуса.

Старые дубы и величавые тополя затеняли террасу огромного дома. Глядя на газон, раскинувшийся, словно зеленое море, Эдвин вспоминал, как впервые, стоя у ворот ограды, увидел огромный старый двухэтажный особняк. Николас остановил машину, заглушил мотор и, обратившись к юнцу, которым Эдвин тогда был, сказал с улыбкой:

— Вот, смотри, это твой новый дом.

Эдвин поразился размерам и красоте строения. Хотя и сам Николас произвел на него не менее яркое и интригующее впечатление: высокий, уже в то время седовласый мужчина, статный и хорошо сложенный, он являл собой причудливый симбиоз художника по жизни, идеалиста и прагматика.

Обласканный вниманием и заботой молодой человек еще долго относился к Николасу с некоторой опаской и не подпускал к себе слишком близко. Но со временем Эдвин убедился, что Николас вовсе не собирался ломать его характер или подстраивать под себя. Учитель просто хотел заботиться о нем и испытывал большую отцовскую привязанность к этому неотесанному пареньку.

Казалось, все было совсем недавно. И вот теперь Николаса уже не стало.

За спиной послышались голоса, Эдвин Феннесси обернулся и увидел того, кого искал битый час. Нотариус тоже заметил его и подошел.

— Ты можешь еще подождать? — властно спросил Майкл.

О, Эдвин узнал эту его жесткую манеру общения!

— Миссис Максфилд сначала хотела бы пообщаться со всеми гостями. Как только она освободится, мы приступим к нашей беседе.

Спорить с Майклом Битти было все равно, что учить кошку лаять, — так же бесполезно и бессмысленно.

— Хорошо. Но я думал, что ты только со мной собирался поговорить.

— Нет, лучше, чтобы присутствовали вы оба.

Скользкий тип! — подумал Эдвин.

Вскоре толпа гостей понемногу начала рассеиваться, и Майкл вновь обратился к нему.

— Мы внизу, пошли.

Аманда ждала в комнате, которую здесь привыкли называть библиотекой. Тут были собраны редкие книги, посреди помещения располагался большой телевизор.

Она стояла у окна, сложив руки на груди, и яркие лучи предзакатного солнца блестели на ее волосах. Как только Майкл с Эдвином переступили порог, Аманда опустилась на один из стульев, расставленных вокруг круглого стола, приняв надменный и холодный вид.

Майкл сел спиной к окну и жестом пригласил Эдвина занять место напротив. Тот принял молчаливое приглашение, оставив между собой и Амандой свободный стул.

Нотариус погрузил руку во внутренний карман своего жилета и извлек оттуда длинный конверт. В комнате повисло напряжение.

Было видно, что Майкл подбирает слова, чтобы приступить к оглашению последней воли усопшего.

— Э-э, не знаю, как бы это сказать, но… — он перевел взгляд с Аманды на Эдвина, — это, так сказать, не совсем оглашение завещания. Хотел бы уточнить, известны ли вам распоряжения Николаса относительно его имущества?

Лукавый взгляд нотариуса поверх очков заронил в мысли присутствующих неприятные подозрения. Больше всех волновалась Аманда: она побледнела, нервно забарабанила пальцами по столу, взгляд ее обеспокоенно заметался.

По спине Эдвина пробежал холодок, и он поспешно признался:

— Нет, мне лично ничего не известно.

— Я сделал две копии, чтобы вы могли ознакомиться со всем поподробнее. Ну, а предварительно сообщу вам, что большую часть своего имущества Николас оставил своей жене. То же — относительно трастов, вложений и акций. Что же касается управления Домом Максфилда — колледжем Николаса, то, э-э, есть некоторые условия. — Майкл посмотрел на Аманду. — Они были поставлены, чтобы, так сказать, возместить потесненные интересы присутствующего здесь молодого человека, а именно…

Эдвин издал облегченный вздох: слава Богу, Николас все-таки вспомнил о нем! Он даже выпрямил спину и улыбнулся. Нотариус вкрадчиво и осторожно, словно предугадывая реакцию, закончил свою фразу:

— В управление колледжем должны быть вовлечены вы оба.

Ощущение было такое, что в комнате только что разразилась гроза.

— Что? — Эдвин не поверил своим ушам.

— Майкл, ты шутишь?

Аманда также была поражена. Она поднялась и стала возбужденно прохаживаться по комнате, сдерживая свой темперамент и пытаясь не сорваться. Промаявшись так минуты две, она вернулась на место. У нее потемнело в глазах, и Эдвину на мгновение показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Но вскоре краска вернулась на ее скулы.

— Когда Николас составил это завещание? Наверное, есть еще какое-нибудь, более позднее.

— Боюсь, что нет. — Майкл опустил взгляд, делая вид, что проверяет дату составления. — Я очень сомневаюсь, чтобы такой человек, как мистер Максфилд, играл в подобные игры.

— Но… — Аманда была в полной растерянности. В таком состоянии она могла наговорить все, что угодно. — У него же была куча времени… Дай мне посмотреть. — Она наклонилась над столом. Майкл вручил ей заветные бумаги и заодно передал Эдвину его копию.