Русификация всюду была необходимым условием. Национальная самоидентификация усложнялась смешанными браками и постоянной интенсивной миграцией украинцев и в пределах Украины и по всему огромному Советскому Союзу.

При многих негативных моментах влияния СССР, можно отметить, что именно в период нахождения Украины в его составе, были очерчены границы государства, которыми мы пользуемся и поныне. За Украиной закрепился международный статус, благодаря её официальному вхождению в члены стран ООН.

Ослабление «вожжей» при главном перестройщике Михаиле Сергеевиче Горбачеве моментально восстановил сепаратные мысли, а вместе с ними усилил национальные движения. Украина, как самая богатая республика СССР совершенно не хотела кормить всех остальных в этом нехорошем Союзе, во всяком случае, так многим казалось. Мы тут же себя отделили от других, объявили о своей независимости. Нам казалось, что у нас есть государство и единая нация.

Как обычно: «рисовали на бумаге, но забыли про овраги». Государство кое-как «склепали», а вот с народом, с людьми — не посоветовались, оказалось всё совсем непросто. Конечно, многие жившие в то время, почти все, не просто жили при советском тоталитаризме, они при нем родились, воспитывались, обучались. Привыкли подчиняться власти, привыкли ей верить. Кому-то показалось, что можно снова всех построить и заставить маршировать под нужную дудку. Но не получилось, во всяком случае, не со всеми и не везде. И самое интересное, оказалось, что мы все такие разные. Кое-кому показалось, что в нас больше разного, чем общего. И началась борьба.

Партии решили, что именно они являются носителями правды, жаль, что до сих пор не сказали в чем эта, правда. Причем у каждой партии, всегда своя. Держат они её в тайне и только намекают, что есть у нас правда, давайте к нам. Соберется народ: «Покажите вашу правду, а и показывать нечего». Суть политической борьбы в Украине на сегодняшний день состоит в том, чтобы бороться против, а не за. Так проще сформулировать цель борьбы, бед и врагов всегда хватает.

Элементарная житейская мудрость говорит, что сделать человеку пакость, гораздо легче, чем сделать доброе дело. Чем и занимается политический бомонд Украины в течение уже двадцати лет — борется с политическими противниками. При этом ни одна политическая партия не формализовала свою идеологию. Дальше лозунгов: «За єдину Україну», «За вільну Україну» и тому подобное дело не идет.

Лозунги вещь необходимая, но за лозунгом всегда должна стоять идея, принципы, методы достижения, трактовки понятий «вільна» или «єдина» Украина. Как в религии, есть десять заповедей, есть каноны и уже более менее понятно, чего хотят добиться церковные иерархи.

Разбрасывание громкими словами привели к результату: через двадцать лет Президент Украины заявляет, что нет единой украинской нации. Президент не может быть бывшим, он всегда президент, как олимпийский чемпион. Возникает вопрос, а что же мы делали эти двадцать лет, если её даже и не было, почему не сделали, почему не объединились?

А, может, мы не тем занимаемся, что у нас ничего не получается? Может у нас цели не те, реформы не в ту сторону направлены? Давайте посмотрим, чем мы занимались, чтобы сделать украинскую нацию единой.

К сожалению, более чем за двадцать лет независимости, кроме создания государства, для дальнейшего формирования украинской нации, практически ничего не было сделано. Мы решили, что украинский язык — это единственное, что может консолидировать нацию, но потуги в укреплении позиций украинского языка привели скорее к разобщению нации. Дело не только в неоднородности, в языковом смысле, населения Украины. Стратегически была сделана главная ошибка — усиления позиций украинского языка пытались достичь за счет ослабления позиций других языков, в основном русского.

При этом к удивлению реформаторов оказалось, что очень существенная часть населения страны говорит на языке или может быть диалекте языка, который, по их версии не должен иметь перспектив в Украине. Этот язык позиционировался, как язык чуждый украинской нации, язык угнетателей, язык страны завоевавшей Украину.

Вряд ли человеку, идентифицирующему себя, как украинец, приятно было узнать, что язык, на котором он говорит с детства, оказался языком ненужным и даже вражеским. При этом этот украинец совсем не против того украинского языка, который государственный, более того, он его поддерживает, поддерживает и собственную украинскую культуру, но он всегда говорил и хочет говорить именно на языке, на котором говорил с детства. Никто не прислушался и не понял.

Всё же одно правое дело сделали: единое государство. Для большинства, так сказать, «стандартных» наций, государство было отправной точкой в их формировании. Наша нация не исключение. Видимое зарождение украинской нации связано, как раз с попыткой образования «Государства-Гетманата» Богданом Зиновием Хмельницким.

Вторым необходимым пунктом становления нации в государстве является создание единой языковой системы. Именно языковой системы, а совсем необязательно, единого языка.

При создании языковой системы нации есть необходимое условие: она должна быть удобна практически каждому гражданину государства формирующего нацию. Кому-то, возможно, покажется, что это невыполнимо. Позднее мы обратимся к историческим примерам, которые подтвердят абсолютную реальность этого условия.

Любая нация, как живой организм, всегда в процессе изменений, но изменения изменениям рознь. Одно дело изменения присущие, например французской или немецкой нации. Это изменения наций, которые давно обрели признаки монолитности. У них не изменяются признаки, сделавшие эти нации едиными, изменения несут частный характер. Для того, чтобы разобщить такую нацию требуются масштабные вливания. В случае с украинской нацией, не сформировались окончательно признаки её объединяющие.В чем прав Леонид Макарович, так это в том, что с единством нации действительно есть проблемы.

Язык не мог стать таким признаком, потому что слишком много людей относящих себя к украинской нации не пользуются официально признанным украинским языком, не привыкли к нему, как к языку главному в своей жизни. Для них он, государственный украинский язык, второй, известный и доступный, но второй — не главный. В стране не образовалось всеобщей стойкой традиции везде и всегда употреблять только государственный украинский язык.

Есть еще одна тонкость, официально признанный государственный украинский язык — это, для многих украинцев, даже для тех, которые считают, что говорят на украинском, не совсем тот украинский язык, к которому они привыкли с детства. Не тот, которому учили их родители, в конце концов, школа, окружение, улица, то есть не совсем он и родной. Он похож, но в нем слишком много слов, которые ранее не употреблялись и с фонетикой — не совсем так.

В последние десятилетия осуществлялся процесс подобный тому, который происходил в девятнадцатом веке в начале двадцатого. Наш Кобзарь — Тарас Шевченко писал свои произведения на том языке, который он слышал у себя на родине, на нем разговаривали все его окружающие. За что его обзывали плебейским поэтом, он обижался и, наверное, зря.

Живой, народный язык, почему-то всегда вызывает в академических и прочих высших кругах неприязнь. C Тарасом Григорьевичем так и поступили, причесали его произведения, как захотели и начали выдавать этот «причесанный» язык за истинный, единственно верный украинский шевченковский язык.

У некоторых из этих «парикмахеров» совесть немного поныла, но недолго. «Редактор первого полного собрания сочинений Т.Шевченко В.Доманицкий в письме к бывшему деятелю Громады, министру УНР П.Стебницкому честно признавал, что изменял в стихах поэта многие лексемы: «Вообще не знаю, не грех ли нам, что у нас «кобзар», «цар», и т. п., а у Шевченко везде «рь» [17]. «Шевченко писал тем народным языком, который слышал. Поэтому в оригинальных произведениях, неизменяемых позднее по воле политического барометра, имелись такие слова: осень, камень, всего, явор, Киев, Польша, Кобзарь. Он не использовал таких букв, как «Ї», «є», апострофа, зато использовал «ы», «э», «ъ».