Так что называть русской, власть, возглавляемую вышеперечисленными лидерами, с моей точки зрения, будет сильной натяжкой. Красную Армию, исходя из того, какую власть она представляла, тоже называть русской или российской будет неправильно.
Знаменитый бой под Крутами. Если с него снять вуаль легенд, то схема противостояния состоит в том, что против пролетарских революционеров Муравьёва, готового любой ценой установить власть советов в Киеве, обороняются студенты и юнкера под командованием офицеров.
Офицеры и конечно юнкера, как будущие офицеры, представители самой консервативной общественной группы в любом государстве. Каждый из них принёс присягу на верность своему государству, царю. Для большинства людей, когда-либо принимавших присягу, понятно, что за этим стоит. Это люди традиций, люди которые достаточно четко идентифицируют себя в обществе. В подавляющем большинстве выходцы из дворянства, буржуазии. Для них власть советов — власть чуждая, власть черни.
Большинство студентов тоже не из рабочих и крестьян. Студенты — это те, кто пополнял ряды элиты, верхние слои общества.
Кроме того, офицерство в царской России если и носило национальный окрас, то совсем не украинский, а великорусский. Воспитанию патриотизма в военных учебных заведениях отводилась немало времени, но патриотизм этот был великодержавный российский. Украинской армии не существовало, была только одна армия — армия Российской империи.
В том, что эта борьба со стороны Советской власти не носила национальной, антиукраинскойокраски, есть очень существенные подтверждающие факты. Главным фактом есть то, что после установления Советской власти на Украине в течение более чем десяти лет проводилась политика активной украинизации. Вплоть до начала сороковых годов.
Подтверждением этому есть масса документов. Причем активно употреблялся термин «украинизация». Сейчас, даже ярковыраженные националисты, как-то стесняются его употреблять. При Советской власти не стеснялись.
«4 березня 1918 р. Наркомат освіти прийняв постанову про обов’язкове вивчення в школах місцевої мови, а також історії та географії України. Враховуючи скасування державної(російської) мови і оголошення всіх місцевих мов рівноправними, наркомат освіти надавав населенню право визначити, якою з них мало здійснюватися викладання в школах із забезпеченням інтересів усіх національних груп» … «З цією метою у школах з російською мовою викладання запроваджувалося обов’язкове вивчення української або однієї з мов, якою розмовляло місцеве населення (польської, єврейської, німецької та ін.)». [16]
«Питання про українську мову дістало відображення в резолюції Третьої сесії ВУЦВК (листопад 1920р.). Сесія доручила Наркомпросові вжити усіх заходів для виконання декрету Раднаркому про обов’язкове її опанування усіма службовцями державних (цивільних і військових) установ республіки.» [16]
Хорошие цитаты из книги, изданной в 1991году «Минуле України: відновлені сторінки». Для граждан, которые не слишком хорошо знакомы с терминологией советской власти поясню. Наркомпрос — по-нашему, министерство просвещения, Раднарком (Совнарком) — Кабинет министров, хитрое сокращение ВУЦВК — украинский центральный исполнительный комитет.
Странно как-то. Люди, которые воевали за уничтожение украинской национальности в бою под Крутами, через месяц и шесть дней, (соответственно — 29 января и 4 марта), принимают постановление об обязательном изучении украинского языка, истории и географии Украины, а еще через два года, обязуют всех госслужащих в обязательном порядке изучить украинский язык.
Очень необычная ненависть у большевиков к украинскому народу. Дальше — больше.
«Керуючись партійними директивами, ВУЦВК і Раднарком УССР у постанові від 30 квітня 1925р. на доповнення до постанови від 1 серпня 1923р. накреслити заходи щодо завершення українізації до 1 січня 1926р». [16]
«До 1 січня 1926р. усі акти публічно-правного характеру, а також бланки, штампи, вивіски, етикетки тощо належало перевести на українську мову. При цьому надавалося право складати їх поряд з українською також і російською або мовою відповідної національної меншості, тобто загальновживаною на тій чи іншій території» [16]
Сейчас, для некоторых политиков невыгодно вспоминать то о чем мы вспомнили выше. Та страна, которую они любят называть Советская Россия, оказывается, занималась настоящей украинизацией, а не только воевала с Центральной Радой и Петлюрой.
Важно заметить, что украинизация по-советски, хоть и имела перегибы, был даже снят с должности особенно ярый украинизатор А.Я. Шумский — нарком просвещения в украинском правительстве в 1924–1927 годах, но понимание, что в Украине пользуются и другими языками учитывалось.
«ВУЦВК і Раднарком постановили, що з огляду на чисельну перевагу населення, яке розмовляє українською мовою, вона є провідною для офіційних зносин. Відповідно ж до політичної і культурної питомої ваги російської мови у республіці, відзначалося далі в постанові, « вважати за найпоширеніші на Україні обидві мови — українську і російську».[16]
«Перегибы» были часто весьма болезненные для неукраинцев. Например, за период с апреля по декабрь 1926 года за неудовлетворительное изучение, знание украинского языка было уволено полторы тысячи работников различного ранга.
Для отчетов наверх активно использовались приписки: «…по Юзовке (Сталино, нынешний Донецк): в 1920 г. зафиксировали 2,5 % украинцев, а через пять с лишним лет — уже 63 %!»
Так что преданным националистам странно обижаться на большевиков в вопросе украинизации, а вспоминать неудобно — становится не слишком убедительной схема национального противостояния Украины и Советской России. Кампания по украинизации постепенно затухла, как и многие кампании большевиков, хотя еще до самой войны она продолжалась с большей или меньшей интенсивностью. «…перед войной украинские издания составляли 75 %, а русский язык в украинских школах с 1938 г. начали изучать с 4-го, а не 2-го класса, как раньше».
Сталинскому руководству к тому времени уже подзабылись лозунги о самоопределении нации, об освобожденном пролетариате. Для них любой человек, вне зависимости от национальности, был только средством, винтиком для достижения коммунистических идей. Но не последнюю роль в прекращении украинизации сыграли активные действия ОУН, направленные на отрыв Украины от СССР.
События 1939 года, присоединение Западных районов Украины к Советскому Союзу, затем война с Германией в мозге Сталина еще больше утвердили мнение, что украинский национализм — это очень вредное движение, культивирующее сепаратизм. В рамках его империи это было невозможно. Движение способное с оружием в руках воевать против Советской власти было, по его мнению, достойно только одного — уничтожения.
Подходя к каждой проблеме комплексно, Сталин и его помощники оценили все факторы, которые подпитывали такие движения и недолго сомневаясь, принимают решение, что лучше всего, когда есть один народ — советский, а язык тоже один — русский. Потому что любая национальная культура, а в её составе язык, рано или поздно приводят к появлению национального самосознания. В дальнейшем это приводит к самоидентификации личности, как личности принадлежащей к конкретной национальности, которая в свою очередь имеет свои отличительные черты. Тем самым человек выделяет себя из единого монолита советского народа, становится отщепенцем и в конечном итоге обязательно врагом.
Схема удержания в узде понятна, как дважды два. На трибунах, сталинские, а затем хрущевские, брежневские и т. д. идеологи, конечно, проповедовали поддержку национальных культур, но лучше, чтобы это были какие-нибудь тунгусы или нанайцы, на крайний случай буряты или мордва, то есть те, у кого гарантированно не хватит силенок как-то противиться государственной системе.
Вся национальная политика Советского Союза построена на тезисе единого советского народа, единой советской культуры. При Брежневе это уже было подтверждено формальным утверждением, что в Советском Союзе фактически сложилась единая общность — Советский народ. Языком советского народа был естественно русский, как самый распространенный, это даже не обсуждалось.
