— Ближе, пожалуйста, — скомандовала толпе старейшина. — Дайте подтянуться тем, кто сзади. Я не могу говорить громче. Стерлинг, проследите, чтобы мелкие животные — кроты и белки — разместились впереди. Милые мои, если вы выше четырех футов, пожалуйста, держитесь в задних рядах. Ага. Вот так.

Она остановилась на мгновение, так как подоспела новая волна жителей, отчего толпа значительно увеличилась. Два констебля, Стерлинг и Сэмюэл, торопливо обходили сборище по периметру, изо всех сил стараясь успокоить народ и заставить слушать. Низкий гул болтовни заполнял воздух, словно гудение целого пчелиного улья. Когда все уместились на холме, Ифигения снова заговорила.

— Мы все здесь? — спросила она.

В ответ людское море зашевелилось — одни кивали, другие качали головой. Раздался голос с дальнего края толпы:

— Ребята с ручья Миллера сейчас подойдут.

Другой крикнул:

— На фермах Крюгера и Дека тюкуют сено, не могут прийти.

Ифигения кивнула.

— Значит, убедимся, чтобы новость до них дошла. А пока придется говорить так.

Прю навскидку определила, что на холме собралось где-то триста пятьдесят душ — толпа, ошеломляющая разнообразием: там были горностаи, койоты, лисы, люди и лани. Посреди возвышалось семейство черных медведей в рабочих комбинезонах, слева над морем голов торчали рога нескольких оленей. Скунсы, подгоняемые Сэмюэлом, пробрались в первый ряд.

— Мы созвали вас, — начала Ифигения твердым, звенящим голосом, — позвонив в колокол, потому что близится страшное испытание. Через Дикий лес идет армия, которая намерена уничтожить весь лес. Мы всю ночь медитировали у Древа Совета и с его согласия пришли к единодушному решению, что нам нужно войско, чтобы одолеть врага. Мы собираем северолесское ополчение.

Затихшая было толпа снова зашумела, шепот перерос в тревожный гул.

— Какая разница, что там творится в Диком лесу? — крикнул один из медведей. — Это не наше дело.

Ифигения нахмурилась.

— То, что угрожает Дикому лесу, угрожает нам всем. Плющ пробудился. Изгнанная из Южного леса вдовствующая губернаторша собирается напоить его кровью человеческого ребенка и таким образом заполучить власть над ним. За то, что нам стало известно об этом, нужно благодарить вот эту девочку Снаружи, Прю Маккил.

Она махнула Прю, чтобы та вышла вперед. Та робко повиновалась и слегка присела в реверансе перед растущей толпой.

— Что тут делает Внешняя? — крикнул кто-то невидимый из толпы.

Его поправил другой:

— Она не простая Внешняя, она полукровка!

Толпа, казалось, дружно принялась разглядывать Прю, стоящую на площадке башни. Довольные результатом, многие в толпе кивнули.

— И точно! — сказал кто-то своему соседу.

Ифигения протянула Прю ладонь, приглашая ее выступить вперед.

У той округлились глаза.

— Вы хотите, чтобы я что-то сказала? — прошептала она.

Старейшина кивнула.

— Да. Будет лучше, если они услышат все от тебя.

Прю сглотнула и сделала еще один шаг вперед, положив руки на перила.

— Моего брата, — начала она, оглядывая толпу, — моего брата пять дней назад…

— Погромче, что ли! — прокричал кто-то с задних рядов.

Девочка кашлянула и повысила голос.

— Пять дней назад на моих глазах моего брата унесла стая воронов. Из парка в Сент-Джонсе… Снаружи. И я пришла сюда найти его. Я просила о помощи в Южном лесу — они отказали. — Она говорила все увереннее. — Я попросила филина Рекса, авианского князя — и его арестовали! Он посоветовал мне прийти сюда и поговорить с мистиками. Сказал, что это — моя последняя надежда.

Ифигения встала рядом с Прю.

— Вороны служат вдове, — добавила старейшина мистиков. — Чтобы выполнить ее приказ, они откололись от авианского народа. Как только плющ тоже окажется под ее властью, разрушениям не будет конца. Он повалит каждое дерево, поглотит каждую поляну Ваши поля, дома и хозяйство погибнут. Плющ не знает границ. Он будет пожирать и пожирать, пока ему не прикажут остановиться. А приказывать будет не кто иная, как сумасшедшая, которая жаждет стереть с лица земли лес, каким мы его знаем.

Слушатели испуганно зашушукались. Мистик продолжала:

— Помедитировав с Древом Совета, мы поняли, что это наша судьба. Мы должны собрать войско для защиты леса. Другого выхода нет. — Ифигения умолкла и глубоко вздохнула. — Господин Лис, — позвала она, — скажете пару слов?

Стерлинг, который стоял у подножия стремянки, кивнул и поднялся на площадку. В лапе у него был потрепанный, пожелтевший свиток. Развернув его, лис принялся объяснять толпе:

— Декрет о призыве гласит: все мужчины и женщины, звери они или люди, физически способные сражаться, в случае объявления призыва обязаны взять в руки оружие и вступить в ряды ополчения. Расходы их будут компенсированы из запасов общины.

— Но у нас нет оружия! — раздалось из толпы.

Стерлинг свернул свиток и похлопал по ножницам у себя на поясе.

— Значит, берите все, что есть. Фермерский инвентарь, кухонную утварь — все, что найдете.

В толпе послышалось тревожное бормотание.

Ифигения выступила вперед.

— Идите, — скомандовала она, — отыщите свои семьи. Соберите оружие. Встречаемся на этом месте через час. У вас на все час, не больше. Времени почти нет. Губернаторша хочет совершить жертвоприношение сегодня в полдень. Помните: от этого зависят наши жизни.

Толпа земледельцев, как только их распустили, раскололась на взволнованные группки — каждый бежал к своему дому, к своей семье.

Прю повернулась к Ифигении.

— А вы пойдете? В Дикий лес? — спросила девочка.

Старейшина мистиков кивнула, убирая с морщинистого лба несколько серебристо-седых прядей.

— Да, — сказала она, — в этом путешествии я буду обеспечивать порядок. Остальные продолжат медитировать здесь. И все же, принимая сан, я поклялась не приносить вреда, обязалась жить без насилия. Хоть битва и необходима, я не в состоянии принять в ней участие. Но я могу помочь и другими способами.

Прю смотрела, как рассеивается толпа, как силуэты исчезают в перелесках и лачугах, которыми была усыпана местность.

— Сколько, — спросила она, — как вы думаете, их будет?

Лис Стерлинг заворчал себе под нос.

— Хорошо, если четыре сотни наберется, — пробормотал он.

Ифигения с каменным лицом посмотрела на лиса.

— Придется идти с тем, что есть.

— Всего? — удивилась Прю. Число показалось ей ужасно маленьким.

— Ты видела толпу, — угрюмо сказал Стерлинг. — Даже если соберем всех — каждого работника с каждого двора на дальней стороне ручья Миллера — сильно ничего не изменится. Тут тихие места. Мы непривычны к таким напастям.

Ифигения вздохнула.

— Так решило Древо Совета. Едва ли у нас есть выбор.

— А если… если… — Прю отчаянно пыталась что-нибудь придумать. — А как же остальные… жители леса? Разве звери Дикого леса не согласятся объединиться с нами? Ведь их дома в такой же опасности, как ваши.

Ифигения покачала головой.

— Это невозможно. Звери Дикого леса, насколько мы знаем, живут в уединении, обособленными стаями и семьями. Это дикое место. Собрать вместе все эти стаи просто невозможно.

Тут Прю осенило.

— Разбойники, — сказала она. — Как же разбойники?

Стерлинг вытаращил глаза.

— Эти кровожадные бандиты? Ты смеешься? Никто в здравом уме не станет заключать союз с этими бесчестными анархистами. Они перережут нам глотки да заберут кошельки, вот и все.

— По-моему, вы не правы, — возразила Прю. — Они совсем не такие. Я у них была… в лагере.

— Ты была в разбойничьем лагере? — изумилась Ифигения. — Как же тебе это удалось?

Прю вздохнула.

— Долгая история. Я летела на спине у беркута, и нас подстрелил лучник-койот. Разбойники нашли меня и принесли в свой лагерь. Он находится в очень глубокой лощине и спрятан от глаз. Но я недолго там пробыла, вскоре поблизости появились койоты — нашли меня по запаху. Тогда их король — они вроде так его называют — увез меня из лагеря, чтобы койоты не раскрыли их убежище. А потом меня поймала губернаторша.