— Знаешь, насчет Джеда я ошибался, — помолчав, признался Рейф.

— О чем ты?

— Повезло не ему, а мне. После смерти родителей у меня остался Митчелл. Нам с Гейбом было на кого положиться. Правда, я чуть было не сбился с пути, но благодаря Митчеллу не пропал.

— Понятно, — кивнула Ханна.

— А у Джеда никого не было. Его отец пил, пока однажды не исчез навсегда. Его мать два или три раза выходила замуж.

Ханна издала невнятный возглас.

— Что это значит?

— Может, не будем жалеть беднягу Джеда только потому, что он вырос в неблагополучной семье? Ни за что не поверю, что он не понимал, что творит. Убив Кэтлин Садлер ради кассет, он нарушил закон. Я точно знаю: он прекрасно понимал, что делает.

— Вот это мне в тебе и нравится, Ханна. — Впервые за весь вечер в голосе Рейфа прозвучала суховатая насмешка. — Ты умеешь добраться до самой сути проблемы.

Ханна вздохнула.

— Ладно, если ты хмуришься не из-за Джеда, тогда, может, объяснишь, почему ты в таком скверном настроении?

— Я думаю.

— Не обижайся, но, по-моему, думать тебе вредно.

— Благодарю за поддержку.

— Ну ладно, не будем ссориться.

— У тебя это отлично получается.

Ханна сжала кулаки в карманах жакета.

— Давай начнем все сначала. Скажи, о чем ты думаешь весь вечер?

Пару секунд он молчал, словно готовясь к решительному шагу.

— Я решил отдать свою половину Дримскейпа тебе, — наконец объявил Рейф.

Ханне показалось, что она ослышалась. Ей пришлось мысленно дважды повторить эту простую фразу, чтобы понять ее смысл.

Она повернулась лицом к Рейфу:

— Что?

— Ты же слышала. — Он смотрел ей в глаза. — Дримскейп — собственность Хартов. Дом всегда принадлежал вам. Да, Изабель была романтичной натурой, но у меня нет никаких прав на ее дом. Он твой. Я не стану отнимать его у тебя.

Ханну охватила паника. Вынув руки из карманов, она схватила Рейфа за черный пуловер.

— А я думала, мы заключили сделку.

— Она тебя не заинтересовала.

— Ты даже не дал мне ответить! — Привстав на цыпочки, она придвинулась ближе. — Если помнишь, Аризона Сноу привезла дневник в разгар разговора. А потом мы занялись расследованием смерти Кэтлин Садлер.

— Ханна…

— Потом вы с дедом решили поиграть во взломщиков, узнали, что Джед Стедман покинул город, и ты надолго замолчал. Вот так и прошел суматошный день. Я даже не успела ответить на твое деловое предложение!

— Я с самого начала знал, что могу удержать тебя только Дримскейпом. А я этого не хочу.

— Прости, если я ошибаюсь, но мне казалось, ты рассматривал меня и Дримскейп как комплексную сделку!

— Я открою ресторан где-нибудь в другом месте.

— Будущий ресторан — твоя страсть. Дримскейп — самое подходящее место для него, и ты это знаешь. Не вздумай отказаться от своих планов!

— Ханна, у меня есть для тебя новость: ресторан не самая главная моя страсть.

— Рейф…

— Такой сделки с тобой я не хочу.

— Но ты сам предложил ее.

— Да, от отчаяния.

В ней пробудилась надежда. Ханна решительно подавила ее, боясь разочарований.

— Ты передумал? Я тебе больше не нужна?

Он взял ее за руку.

— Нужна, Ханна, но это ничего не значит, если я тебе не нужен. Сегодня я понял, что есть единственный способ выяснить, как ты на самом деле относишься ко мне, — отказаться от Дримскейпа.

Сдерживаться дольше Ханне не удалось. Радость омыла ее стремительным потоком.

— Ты и вправду хочешь знать? Ладно, я скажу, как отношусь к тебе. Я люблю тебя, Рейф Мэдисон. Я хочу остаться в Эклипс-Бей вместе с тобой, хочу открыть пятизвездочный отель и ресторан в Дримскейпе. Хочу детей и счастливой жизни с тобой.

Мгновение он не двигался, потом обнял ее одной рукой и притянул к себе.

— Это правда?

Ханна прильнула к нему, впитывая жар и силу его тела. Рейф — ее будущее.

— Правда.

— Я люблю тебя, — произнес он, касаясь губами ее волос. — Моя страсть — ты, а не ресторан, понимаешь?

— Теперь — да. — Ханна купалась в волнах облегчения и радости, зная, как Мэдисоны преданы предмету своей страсти.

— А твой новый список? — вспомнил Рейф. — Как быть с ним?

Ханна улыбнулась:

— В нем только один пункт. Я решила выйти замуж только за того, кого буду любить всем сердцем. За того, кто будет так же сильно любить меня.

— Значит, я удовлетворяю всем твоим требованиям. — Он сжал ее в объятиях. — У нас все получится. Ты, я, Дримскейп, наше будущее… все будет хорошо. Обещаю тебе.

— А как же иначе? Ведь у нас есть твои мечты и мой интеллект.

Рейф взял ее за подбородок.

— Той ночью на берегу я сказал себе, что тебя мне не видать как своих ушей, и все-таки понял, что никогда не смогу забыть тебя.

— И я сказала себе то же самое.

Он улыбнулся.

— Я постоянно помнил про твой злополучный список. Хочешь знать правду? С одной стороны, я желал тебе счастья, а с другой — надеялся, что ты никогда не встретишь идеального мужчину.

— А я всегда помнила о тебе и о твоей большой цели — не попасть в тюрьму. И жалела о том, что ты напрасно теряешь время.

— Похоже, все эти годы я был для тебя источником раздражения.

— Прекрасная основа для брака, ты не находишь?

— Точно, — усмехнулся он.

Он склонился к ее губам. По берегу метнулся луч фонарика. Ханна ответила на поцелуй, изнемогая от счастья.

Чары разорвал резкий, хриплый лай Уинстона.

Рейф нехотя поднял голову.

— Сдается мне, твой пес недоволен, что мы занялись этим на берегу.

— Ему придется привыкать.

Уинстон оставил в покое дерево, которое обнюхивал, и метнулся к ним. Он снова залаял, громче и настойчивее. Это была не просьба, а требование обратить на него внимание.

Ханна встревожилась:

— Что с ним?

Уинстон промчался мимо них не останавливаясь и устремился к тропе, ведущей к Дримскейпу. Он лаял не умолкая.

— Ничего не понимаю… — Рейф направил луч фонарика на пса. — Черт!

И он сорвался с места.

Ханна посмотрела на особняк и замерла. Шум прибоя заглушал все звуки, поэтому они и не расслышали потрескивание и шипение огня. Но теперь Ханна увидела, что над домом в ночное небо взметаются языки пламени.

«Надо было взять с собой телефон, — думал Рейф, подбегая к дому. — А если удастся потушить огонь из садового шланга, не вызывая пожарных?»

Он взлетел по ступеням крыльца и помчался по веранде. Уинстон опережал его, готовый ринуться в бой. Чтобы сберечь силы, он перестал издавать краткий предостерегающий лай. Пес прижал уши и оскалил зубы.

У Рейфа мелькнула мысль, что в Уинстоне он не ошибся: это настоящий защитник, а не избалованная дамская игрушка.

— Я вызову пожарных! — крикнула Ханна.

— Давай, — отозвался Рейф, не оглядываясь, и завернул за угол.

Послышалось злобное рычание Уинстона, мелькнула освещенная огнем человеческая фигура. Неизвестный попытался удрать, но пес вцепился ему в штанину.

Рейф увидел, как пленник Уинстона схватил пустую канистру и попытайся ударить ею пса.

— Чертова псина! — выпалил он.

Рейф мощным ударом сбил его с ног. Канистра скатилась с крыльца на траву. Джед рухнул на дощатый пол веранды. В его глазах отражалось пламя, они горели ненавистью и бешенством.

Уинстон снова вонзил зубы в ногу Джеда.

— Отпусти его, Уинстон!

Пес выпустил жертву и уставился на Рейфа.

— Сукин сын! — взвыл Джед. — Я все продумал, я выждал время, а ты вернулся и все испортил!

Он вскочил, намереваясь вцепиться в горло врагу. Заметив тень безумия в его глазах, Рейф отступил.

— Все кончено, Джед.

— Зачем ты вернулся? Зачем, черт бы тебя побрал?

— Все кончено, — повторил Рейф.

Неподалеку завыли сирены. Уинстон возбужденно запрыгал и залаял. Ханна выбежала из-за угла с огнетушителем в руках.

— О Господи! — Она замерла, увидев Джеда.

— Все шло как по маслу. — Ярость исказила лицо Джеда. — Как и было задумано много лет назад. А потом явился ты!