Причиной смерти Кэтлин Садлер официально объявили несчастный случай. Но шквал слухов и сплетен утих не сразу. Известие о том, что в ночь гибели Кэтлин Ханна была с Рейфом Мэдисоном, обрушилось на городок с силой цунами. Мало кто поверил, что они просто разговорились.

Искренне обрадовался тому, что Рейф и Ханна провели вдвоем на освещенном луной берегу целых два часа, только один человек — тетя Ханны Изабель Харт.

Восьмидесятитрехлетняя Изабель была единственным неисправимым романтиком в семье. Профессор английской литературы, она так и не вышла замуж и теперь жила одна в Дримскейпе — огромном трехэтажном особняке, который ее отец построил, нажив состояние рыбным промыслом.

Именно Изабель финансировала компанию «Харт и Мэдисон», основанную Салливаном Хартом и Митчеллом Мэдисоном много лет назад. Вражда, уничтожившая не только компанию, но и дружбу Салливана и Митчелла, печалила Изабель. Она до сих пор мечтала о примирении.

Ханна обожала свою тетю. Ее родители пытались убедить Изабель продать Дримскейп и поселиться в квартире в Портленде, но Изабель отказывалась наотрез.

На четвертый день после возникновения скандальных слухов Изабель разговорилась о них на кухне с Элейн Харт.

— Как романтично! — произнесла Изабель, не обращая ни малейшего внимания на раздражение Элейн. — Как Ромео и Джульетта!

— Чушь, — отрезала Элейн,

— Вот именно, — подхватила Ханна, входя на кухню. — Всем известно, что случилось с Ромео и Джульеттой. По-моему, это был ужасный финал.

— Могло быть и по-другому, — невозмутимо возразила Изабель. — Ромео и Джульетта вполне могли положить конец давней вражде между их семьями.

Элейн в изнеможении возвела глаза к потолку:

— Изабель, враждовали только Салливан и Митчелл. Остальные просто не замечали друг друга. Рейф Мэдисон не интересуется порядочными девушками — такими как Ханна.

— Ну спасибо, мама! — Ханна налила себе чашку кофе. — Почему бы прямо и откровенно не назвать меня занудой?

Элейн укоризненно покачала головой:

— Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду.

— Само собой, мама. — Ханна состроила гримаску. — И ты совершенно права. Рейфу до меня нет никакого дела. Я не в его вкусе.

В ярко-голубых глазах Изабель вспыхнуло любопытство.

— О чем ты, дорогая?

Ханна криво усмехнулась:

— Рейф считает меня ханжой, зазнайкой и паинькой.

— А ты какого мнения о нем? — живо спросила Изабель.

— По-моему, он прожигает жизнь. Так я ему и сказала. Ночью, когда мы случайно встретились на берегу, оказалось, что нас объединяет только одно — необходимость плестись домой пешком после неудачного свидания. Поверьте мне, ему и в голову не приходило соблазнить меня.

— К сожалению, никто в городе этому не верит, — мрачно отозвалась Элейн. — Мне рассказывали, что брат Кэтлин Садлер подозревает самое худшее. Он убежден, что Рейф сам столкнул Кэтлин со скалы, а потом обольстил тебя, чтобы обеспечить себе алиби.

— Ясно, — кивнула Ханна. — Бедняга Делл. Он потерял сестру, от горя помешался и теперь твердит, что Рейф провел роковую ночь, предаваясь необузданной любви со мной на берегу!

Глаза Изабель вновь вспыхнули.

— Надеюсь, на самом деле он…

— Нет, нет, — поспешила заверить Ханна, — я же сказала, мы ограничились разговорами.

Элейн покачала головой:

— Я верю тебе, дорогая. Хорошо, что Рейфа не было рядом с Кэтлин в момент ее смерти. Но лучше бы в ту ночь рядом с ним оказался кто-нибудь другой. Об этом в городе забудут еще очень не скоро.

— И все-таки здесь что-то не складывается, — заявила Пэмела на следующий день в кафе «У Сноу», поглощая овощные бургеры и картошку фри. — Ни у тебя, ни у меня почти нет шансов провести целых два часа на берегу с таким типом, как Рейф Мэдисон.

Ханна посмотрела на подругу, откусывая булочку. Пэмела училась в Колледже Чемберлена и мечтала в будущем преподавать в университете английскую литературу. Она уже давно одевалась в стиле преуспевающего молодого ученого — в черные колготки, черные туфли на низком каблуке, длинные черные юбки, мешковатые пиджаки и очки в тонкой проволочной оправе. Ее каштановые волосы длиной до плеч были собраны в хвост на затылке и сколоты пластмассовой заколкой с рисунком под черепаху.

— Да, шансы невелики. — Ханна прожевала кусок бургера с тофу. — Но я все-таки встретилась с Рейфом — по милости Перри Декейтера.

Пэмела состроила гримаску:

— А ведь Перри так нравился твоей маме! Она считала его приятным молодым человеком с достойными устремлениями.

— Да, его устремления и вправду достойны уважения. Он далеко пойдет.

— Но приятным человеком его не назовешь?

— Он обходительный. Любезный. Скользкий. — Ханна вспомнила мерзкую возню в машине и передернулась. — Но только не приятный!

Пэмела обвела взглядом переполненное кафе. Убедившись, что никто не подслушивает их, она придвинулась ближе и понизила голос:

— У тебя с Рейфом Мэдисоном что-то было?

— Нет. Мы просто поговорили, вот и все.

Пэмела была явно разочарована.

— И все? Это правда?

Ханна не стала упоминать о несущественном прощальном поцелуе Рейфа.

— Чистейшая правда.

Пэмела поерзала на стуле.

— Вот досада!

— Ты думаешь?

— Я в этом уверена. Интеллигентным, образованным, здравомыслящим женщинам вроде нас с тобой не следует выходить замуж за таких, как Рейф Мэдисон. Но пообщаться с таким парнем было бы забавно.

— И слишком опасно для репутации — особенно в таком городишке, как Эклипс-Бей. Уж я-то знаю, поверь мне. Двух часов, проведенных на берегу в обществе Рейфа Мэдисона, хватило, чтобы основательно подпортить мой имидж порядочной девушки.

— Зато шагать по скользкой дорожке наверняка было увлекательно.

Рейф позвонил в день отъезда из города. В тот момент Ханна была дома одна. Услышав в трубке его голос, она сразу поняла: Рейфу известно, что ее родители уехали вдвоем.

— Я твой должник, — заявил он без предисловий.

— Ты ничего мне не должен, — возразила она, покрепче сжав трубку. Голос в ней звучал так же соблазнительно, как в полночь на берегу. — Я просто сказала правду.

— Неужели для тебя все так просто? Черное или белое, истина или ложь?

— В этом случае — да.

— И тебе все равно, что теперь целый город убежден, что в ту ночь я не просто держал тебя за руку?

Ханна попробовала уклониться от ответа:

— Ты даже не пытался взять меня за руку.

Последовала краткая, но мучительная пауза. Ханна гадала, вспоминает ли Рейф о ничего не значащем поцелуе перед расставанием. Сама она никак не могла забыть об этом.

— Так или иначе, я твой должник, — наконец повторил он.

— Забудь об этом. Сказать по правде, это я в долгу перед тобой.

— С чего ты взяла?

— В городе меня перестали считать занудой, недотрогой и паинькой.

Еще одна краткая пауза.

— Никакая ты не зануда.

Что ответить, Ханна не знала. В растерянном молчании она теребила витой телефонный шнур и не раскрывала рта.

— Ханна!

— Что?

— Той ночью я сказал правду. Я желаю тебе удачи и надеюсь, что все твои мечты сбудутся. И у тебя появится собственный бизнес. — Он помедлил. — И парень, о каком ты мечтаешь.

«Кажется, он говорит искренне», — мелькнуло в голове у Ханны.

— Рейф…

— Что?

— И я той ночью сказала то, о чем думала. Возьмись за ум.

Портленд, Орегон

Настоящее время

Длинный, расшитый жемчугом шлейф сливочно-золотистого атласного свадебного платья изящными складками расстилался за спиной невесты, остановившейся у алтаря. Она робко улыбнулась жениху под тончайшим облаком вуали. Звуки органа смолкли, утих восторженный шепот гостей. Священник прокашлялся.

— С меня довольно, — прошептала Ханна ассистентке, вместе с которой отошла в портик церкви. — Я уезжаю. Ты справишься сама. Лимузин уже ждет. Не спускай глаз с четырехлетнего племянника — он наверняка еще раз наступит на шлейф, когда молодожены пойдут к дверям. Увидимся на приеме.