Она стояла перед ним в одной майке и трусиках. Сквозь тонкую ткань просвечивали напряженные соски. Но Лайам видел ее обнаженной и, как ни старался, не мог отогнать от себя этот восхитительный образ.

— Это будет невероятно! — искушала его Марисала. — Это будет… непередаваемо чудесно!

Лайаму не требовалось доказательств — он и так знал, что близость с Марисалой станет для него незабываемым переживанием. Достаточно вспомнить, как таяла она в его объятиях, какое блаженство испытал он от поцелуев… Он забылся, потерял бдительность, ослабил оборону, и, если бы не Сантьяго, сейчас они уже лежали бы в постели. Он погружался бы в нежные ее глубины все глубже и глубже, пока она не закричит от восторга и не…

Но зазвонил телефон, вернулся рассудок, а вместе с ним и забытая горькая правда.

Он любит эту девушку. Боже правый, любит ее уже много лет!

Ему не нужна ночь безумного секса. Не нужна горячая, нежная, грубая или какая-еще-там физическая страсть. Ему нужно сердце Марисалы. И ее душа. И взамен он готов отдать свою душу и сердце.

Но этого Лайам сделать не может, ибо его душа ему не принадлежит. Она до сих пор томится в заточении на далеком тропическом острове…

— Я не готов к такому счастью. — Его голос прозвучал тихо, но Марисала сразу как-то поникла, потеряв весь свой напор. Она смотрела в сторону, и Лайам догадался, что Марисала ничего не поняла.

Поняла только, что он снова ее отвергает.

— Тебе не обязательно уезжать из дому.

Она повернулась к окну. Последовав за ее взглядом, Лайам увидел, как крыши соседних домов озарились первыми лучами утреннего солнца.

— Мне нужно кое-что уладить, — ответил он. Ему нужно поговорить с Рикардо Монтойей. Позвонить Сантьяго. Еще и еще раз обдумать свое решение и снова убедиться, что он поступает правильно.

А для этого Марисала должна поверить — хотя бы ненадолго, — что он не сгорает от страсти. Потому что, если она почувствует, как рвется к ней его тело и как болит о ней душа, она не остановится, пока оба они, обнаженные, не окажутся в постели.

— Увидимся, — тихо сказал Лайам, повернулся и пошел к дверям.

Он не оглянулся назад.

Не осмелился.

Машина Лайама стояла прямо перед подъездом, и Марисала заметила ее, как только повернула за угол.

Эвита остановилась, чтобы обнюхать пустую коробку, но Марисала решительно потянула ее за поводок, заставив перейти на бег.

Лайам вернулся домой!

Да вот он, выходит из дому с сумкой на плече, придерживает дверь и…

Он не один. С женщиной. Высокой элегантной блондинкой, чей строгий деловой костюм составляет полную противоположность потрепанным шортам и маечке Марисалы.

Лайам поднял глаза и заметил Марисалу… Черт возьми, он едва не подскочил на месте! Неужели ему так неприятно вспоминать то, что едва не произошло между ними нынешней ночью?

Однако поздоровался он вежливо:

— Здравствуй, Мара. Я так и подумал, что ты гуляешь с Эвитой.

— Вашу собачку зовут Эвитой? — Блондинка рассмеялась мелодичным серебристым смехом. — А вы, должно быть, Марисала? — Она протянула руку. — Я Лорен Стьюарт. Очень рада наконец с вами познакомиться.

Та самая Лорен Стьюарт! У Марисалы упало сердце. Лорен была невероятно красива и ухожена. Аккуратная прическа, отполированные розовые ногти… И, хоть она наверняка ревнует Лайама к Марисале, в голосе ее не слышится ни малейшего неудовольствия.

Да, сомнения не было. Может быть, они и не любовники; но, во всяком случае, у Лорен есть все, что так нравится Лайаму в женщинах. Все, чего недостает Марисале…

— Мы едем на церемонию вручения наград журналистам, — объяснил Лайам. — А после этого, если ты помнишь, начнется благотворительный бал. Церемония может продлиться весь день, поэтому я взял с собой фрак и из редакции поеду прямо туда.

Значит, он не заедет домой переодеться! Он не хочет оставаться с ней наедине! Сердце Марисалы разрывалось от боли; но она поступила, как Лайам. Скрыла свои чувства. Улыбнулась.

— Да, конечно, помню.

— Вернусь я поздно. — Лайам открыл дверцу машины и усадил туда Лорен. — Не жди меня.

— Очень рада была с вами познакомиться, — проворковала Лорен.

— Желаю приятно провести вечер, — так же вежливо откликнулась Марисала.

— Нет, — улыбнулась блондинка, — я, слава Богу, на это сборище не поеду. Сегодня вечером я улетаю в Сан-Франциско. Моя сестра завтра выходит замуж. — Она еще раз улыбнулась и закрыла дверь.

Лорен не едет на бал… Значит, Лайам будет там один…

Он стоял возле машины и смотрел на нее. Лицо его осунулось, под глазами залегли глубокие черные тени.

— Ты не слышала новостей от Инес и Гектора? Я звонил в больницу, но не дозвонился.

— Да, я разговаривала с Инес примерно час назад. Она еще очень слаба, но и с ней, и с ребенком все в порядке.

Лайам кивнул.

— Отлично. — Он поколебался, словно хотел сказать что-то еще, но не знал, стоит ли. — Да, сегодня я навел справки о медицинском факультете в университете. Сейчас уже поздно, но с января ты сможешь записаться на подготовительный курс — конечно, если не хочешь учиться где-то еще.

— Ты знаешь, отчим Дэна преподает в медицинской школе Нью-Йоркского университета. Дэн говорит, что учат там лучше, чем здесь, да и мне будет легче учиться у знакомого.

— Когда это ты успела поделиться новостью с Дэном? — с каменным лицом поинтересовался Лайам.

— Мы виделись сегодня утром в университете. Пили кофе после лекции.

Лайам больше не мог скрывать своих чувств. Синие глаза его вспыхнули ревностью.

— Я, кажется, догадываюсь, в чем штука! В этом году он заканчивает учебу и отправляется на работу в Нью-Йорк. Верно? Этот парень все предусмотрел!

— Хватит, Лайам! — гневно воскликнула Марисала. — У тебя нет никаких прав на меня! Дэн — мой друг. Он мне нравится. И если ты думаешь, что твое шипение из-за угла может хоть что-то изменить, тебе надо пойти провериться у психиатра!

Она повернулась и бросилась к дверям, но Лайам остановил ее.

— Мара!

Марисала обернулась, старательно отводя взгляд. Она боялась, что Лайам догадается о причине ее обиды. Черт возьми, как он смеет разыгрывать из себя ревнивца, когда рядом, у него в машине сидит эта Лорен Стьюарт?

— Извини меня, — упавшим голосом произнес Лайам. — Я… прости. И, знаешь, я действительно собираюсь сходить к психиатру. Вернее, к психологу.

Марисала не верила своим ушам.

— Что ты сказал? — прошептала она.

Лайам грустно улыбнулся.

— Сегодня утром я был у Рикардо Монтойи. Ты знаешь, он работает с людьми, пережившими войну в Сан-Салюстиано. Они собираются у него по четвергам, делятся своими переживаниями и пытаются вместе сбросить с плеч тяжкий груз прошлого. И я решил… попробовать. Вдруг это поможет?

Марисала долго молчала, не зная, что сказать. Она понимала, какое мужество потребовалось Лайаму для этого шага.

— Хорошо, — еле слышно ответила она наконец.

— Я думал… — Голос его дрогнул.

— Я пойду с тобой. Конечно, если ты хочешь, — поспешно добавила она.

— Мне очень бы этого хотелось. Но… подумай хорошенько. Мне предстоит пройти через адский огонь, и я не хочу тянуть тебя за собой.

— Этот огонь не обожжет меня, — слабо улыбнувшись, ответила Марисала. — Ведь мы с тобой уже были в аду и вернулись на землю…

Лайам кивнул.

— Мне пора, — сказал он после долгого молчания.

— Поговорим позже, — согласилась Марисала.

— Завтра, — ответил он. — Сегодня не дожидайся меня.

— Хорошо. — Марисала действительно не собиралась дожидаться. Она увидится с Лайамом раньше. На балу. И плевать ей на Лорен Стьюарт!

Потому что теперь Марисала не сомневалась, что влюблена в этого человека по уши. Нет, не влюблена — любит.

Она докажет Лайаму, что хорошо усвоила все его уроки! Покажет, что может дать ему все, что он хочет видеть в женщине — и даже больше. Заставит его забыть о Лорен Стьюарт. Убедит его, что, став любовниками, они смогут оставаться друзьями.