Лэмборн не ответил. Вместо этого он дрожащим пальцем показал в сторону акации. Сначала Тибалд не разглядел, на что указывает его компаньон, но потом глаза его привыкли к ослепительно-яркому свету. В маленьком островке тени, под акацией, стояли две человеческие фигуры и неотрывно на них смотрели.

Один был высокий и ужасающе худой, с продолговатым, как у фараонов, черепом и с кожей пыльного, серо-коричневого цвета. Тибалд чувствовал пристальный взгляд, хотя был уверен, что на этом высохшем лице не было глаз. Второй наблюдающий за ними был больше знаком Тибалду. Этот человек тоже был высоким, но не настолько. Тоже худой, но худоба его была более естественной. И одет он был в старый длинный халат. Сэр Исаак Прайс с мрачной улыбкой смотрел на своих убийц.

Тибалд опустился на землю и уткнулся лицом в колени. Его начало трясти, и чем больше он старался себя контролировать, тем сильнее его трясло. Лэмборн оставался на ногах, он застыл на месте и продолжал в глубоком шоке показывать перед собой пальцем. Он бормотал что-то невнятное, и слезы катились у него по щекам.

Первая львица тихо двинулась в сторону Тибалда и Лэмборна, ее желто-коричневые глаза сузились, за ней появилась еще одна львица, потом еще две или три, пока целая стая не окружила людей. Поначалу зверям было просто любопытно, а потом громкое урчание перешло в рычание, в дикий, угрожающий рык. Один лев, самый смелый в стае, огромной лапой аккуратно, на пробу, тронул Лэмборна. А когда реакции не последовало, лапа снова ударила человека, на этот раз быстрее и сильнее. Почуяв запах крови, ко льву присоединилась вся стая.

Ричард Тибалд поднял к небу неожиданно состарившееся лицо. Львы занялись дико орущим Лэмборном, а трое из них заинтересованно повернулись к Ричарду. В нескольких ярдах вприпрыжку бежали жаждущие объедков шакалы и гиены. Высоко в расплавленном от зноя небе Тибалд заметил собирающихся стервятников.

То, о чем слепая женщина рассказала Гарри, она действительно видела. Все было на редкость реально. Каким уж таким внутренним зрением обладала Норма Пейн, но сверхъестественные способности позволяли ей сканировать остров Манхэттен от Бродвейского моста до Баттери-парка. И это при том, что она вообще не покидала свою крошечную квартирку на Семьдесят пятой авеню. Ее внутреннее зрение было не хуже, чем у метателя ножей. Вот тот самый заброшенный дом на Ридж-стрит с закопченными стенами. Вот и мертвая собака в проулке, которую Норма Пейн так точно описала. Можно было подумать, что собака спит, если бы не то обстоятельство, что у нее отсутствовало полголовы. И еще, если верить Норме, там был демон, которого разыскивал Гарри: осторожный и коварный Ча-Чат.

По мнению Гарри, дом был не слишком подходящим местом для такого отчаянного парня, как Ча-Чат. Инфернальная братия — народ грубый и неотесанный, спору нет. И все же россказни о том, что они предпочитают жить в полном дерьме или в ледяном холоде, — явные наветы христианских проповедников. Сбежавший демон мог скорее сейчас глушить водку в «Уолдорф-Астории», чем сидеть в таком убожестве.

Но Гарри потому и отправился к слепой ясновидящей, что его внутреннее зрение оказалось бессильным установить местонахождение Ча-Чата. Он признался ей, что чувствует свою ответственность за то, что демон вообще вырвался на свободу. Гарри так и не усвоил во время своих частых стычек с дьявольскими приспешниками, что обитатели ада — гениальные мистификаторы. Как иначе объяснить, что он поверил в ребенка, который попал в поле его зрения именно тогда, когда он направил пистолет на Ча-Чата. Ребенка, который, естественно, тут же исчез в облаке дыма, как только отвлекающий маневр возымел свое действие. И вот результат — сбежавший демон, которого Д'Амур безуспешно разыскивает уже третью неделю.

Между тем в Нью-Йорк пришло Рождество — время исполнения желаний и самоубийств. Толпы людей на улицах, несмотря на то что холодный воздух обжигает, как соль на ранах. Словом, торжество Мамоны. Более благоприятной обстановки для проделок Ча-Чата и представить невозможно. Поэтому Гарри надо было найти демона очень быстро, чтобы тот не смог причинить серьезного ущерба; найти его и вернуть в ту яму, из которой он вылез. В крайнем случае сыщик пустил бы в ход особое обездвиживающее заклинание, которым соблаговолил его однажды снабдить покойный преподобный Хесс. При этом святой отец так запугал Гарри, что тот даже не стал записывать слова. В любом случае оно могло сработать. По крайней мере до наступления Рождества.

В доме на Ридж-стрит было еще хуже, чем на улице. Гарри почувствовал, как ледяной холод сковывает ноги. Он был уже на площадке третьего этажа, когда услышал вздох. Сыщик повернулся в полной уверенности, что это Ча-Чат — демон со множеством глаз и торчащими во все стороны волосами. Но не тут-то было. В конце коридора стояла молодая женщина с изможденным лицом. Скорее всего, пуэрториканка. К тому же на сносях. Больше Гарри ничего не успел разглядеть, так как женщина торопливо сбежала по лестнице. Прислушиваясь к ее шагам, Гарри подумал, что Норма ошиблась. Если бы Ча-Чат был здесь, такой идеальной жертве вряд ли удалось бы ускользнуть и при этом остаться целой и невредимой.

Демона здесь не было. Гарри ничего не оставалось, как обыскивать и дальше весь Манхэттен.

А накануне вечером нечто странное произошло с Эдди Акселем. Он, пошатываясь, вышел из своего любимого бара всего в шести кварталах от магазина на Третьей авеню, владельцем которого являлся. Эдди был пьян и чувствовал себя абсолютно счастливым, и не без оснований. Сегодня ему стукнуло пятьдесят пять. За эти годы он успел три раза жениться и обзавестись четырьмя законными отпрысками, не говоря уже о детях, прижитых на стороне. Его магазин «Аксельс Суперетт» приносил весьма неплохой доход. Словом, жизнь удалась! Мир был прекрасен и удивителен!