— Отлично, — произнесла Ноэль, и губы ее начали медленно и соблазнительно раздвигаться в улыбке. Поняв, что завороженно смотрит на ее губы, Бенедик отвернулся.

— Я бы не хотела использовать рождественское желание во вред другому человеку.

Услыхав ее слова, Бенедик снова обратил к ней свой взор. О чем она? Уж не бредит ли?

— Какое еще рождественское желание? — недоуменно спросил он.

— Моя мама говорила, что желания, загаданные на Рождество, обязательно исполнятся, а меня это касается вдвойне, ибо день моего рождения совпадает с Рождеством. Поэтому родители и дали мне такое имя.

Пораженный такой логикой и не в силах ничего возразить, Бенедик лишь молча смотрел на нее. Рождество, дни рождения, рождественские желания — все это было за гранью его понимания.

— Я всего-навсего хотела выяснить, нет ли кого-нибудь в вашем сердце, прежде чем загадать на вас желание, — невинным голоском продолжала тем временем Ноэль.

— Вы хотите загадать желание на… на то, чтобы я женился на вас? — спросил Бенедик, смерив ее скептическим взглядом.

Вот чего хочет этот ребенок. Да, ребенок — несмотря на великолепно развитые формы. Бенедик презрительно хмыкнул. Надо же, исполнение желаний! С точки зрения наивной малышки Ноэль, стоит только очень захотеть — и все получился. Вздор! На своем горьком опыте он убедился, что для достижения цели требуются тяжелый труд, борьба и боль преодоления, да и то человек не всегда находит покой.

— Да, я рассматриваю такую возможность, — ответила на вопрос Ноэль, одаривая рыцаря белоснежной улыбкой.

Улыбку сию Бенедик намеренно игнорировал, равно как и то волнующее чувство, что пробудила она в его груди.

— Довольно глупостей! — резко сказал Бенедик. — А сейчас — к делу. Я хочу поговорить с вами вот об этом. — Сжав губы, он резко пододвинул к Ноэль бухгалтерские книги.

— Не сейчас, — отмахнулась девушка легким движением изящной ручки. — Настало время обеда, а после трапезы вам надо будет сделать кое-что очень важное.

Бросив взгляд вокруг себя, Бенедик увидел, что за столами, стоящими в зале, уже собираются люди. Неужели эта девица — колдунья? Чем она его так заворожила, что он совершенно потерял контроль за происходящим вокруг? — с раздражением подумал он.

Поданный им обед был намного вкуснее, чем вчерашний ужин, хотя и тот показался пищей богов человеку, долгие месяцы вкушавшему лишь скудную тюремную еду.

Ноэль пояснила, что их ждет ровно двенадцать перемен — по числу праздничных рождественских дней, однако не количество блюд волновало Бенедика, а наличие на столе сочной говядины, фаршированной щуки, жареной крольчатины и оленины, капусты под белым соусом, черемши и сливового пудинга. Даже присутствие Ноэль, с самоуверенным видом восседающей напротив, не умерило его аппетит. Довольный, он уплетал за обе щеки великолепно приготовленный обед.

Поймав на себе вопрошающий взгляд Хардвина, Бенедик кивком головы поблагодарил управляющего, а тот в свою очередь покраснел и смущенно посмотрел на Ноэль, словно давая понять, что заслуга целиком и полностью принадлежит ей. Бенедик снова нахмурился и только собрался задать Ноэль вопрос, как та поднялась со своего кресла.

К вящему изумлению рыцаря, Ноэль подошла и взяла его за руку, намереваясь вытащить из-за стола. На краткое мгновение Бенедик прикрыл глаза: еще никто не притрагивался к нему, кроме, может быть, Аларда, когда оруженосец подавал ему переметные сумы. Маленькие пальчики Ноэль, теплые, мягкие как шелк и белые как алебастр, сомкнулись вокруг твердого запястья воина, привыкшего владеть тяжелым мечом.

— Я уже выбрала святочное полено, — мягко сказала девушка, — но, будучи господином замка Лонгстоун, вы сами должны доставить его к очагу.

— Что? — Бенедик во все глаза уставился на Ноэль, все еще находясь под влиянием ее прикосновения.

— Святочное полено, — чуть ли не по слогам повторила она и снова озарила все вокруг своей ясной улыбкой. — Такова традиция, сэр.

Святочное полено?Пока Бенедик соображал, что к чему, Ноэль уже крикнула остальным, что они идут в лес, и снова настойчиво потянула Бенедика. Как завороженный, он поднялся с кресла, ведомый ее рукою — доверчивой, как у ребенка, но сильной, как у взрослой женщины. К своему ужасу, Бенедик почувствовал, что тепло ее ладони плавно переходит через его руку и течет вверх, куда-то к горлу, а после, пронизывая все тело, спускается вниз.

Ругнувшись сквозь зубы, он выдернул руку, стараясь не обращать внимания на легкую морщинку, залегшую меж ее бровей, и хотел было снова сесть за стол, но вовремя осознал, что отступать поздно: слишком много глаз было устремлено на него и все явно ожидали исполнения ритуала. Ноэль подходила к каждому, называя по именам, и все отвечали юной красавице радостными улыбками — от малых детей до убеленных сединами старцев.

Все они были представителями, выбранными из числа его подданных для того, чтобы присутствовать на великом празднике Рождества Христова, и все смотрели на него в ожидании.

Ладно, коли так, он бросит взгляд на найденное этой глупой девчонкой бревно, а после вернется в свои покои и предастся долгожданному отдыху в своем собственном доме, забыв обо всем этом вздоре, связанном с празднованием Рождества.

То «полено», о котором твердила ему Ноэль, оказалось огромным поваленным деревом, ствол коего намного превосходил туловище здорового мужчины. Не веря своим глазам, Бенедик смотрел на него, в то время как остальные одобрительно кивали головами и до небес превозносили Ноэль за великолепный выбор. Они что, насмехаются надо мною? — с раздражением подумал Бенедик.

— Это же… дерево! — протестующе воскликнул он.

— Конечно, — невозмутимо согласилась Ноэль и пояснила: — Видите ли, полено должно быть достаточно большим, чтобы не прогореть до исхода двенадцатого дня Рождества.

На легком морозце щеки девушки раскраснелись, в синих глазах играли веселые искорки, словно явное замешательство рыцаря забавляло ее. Вот ведь скверная девица! Бенедик собрался было сообщить ей, что вряд ли то, что ему придется тащить эту громадину в замок, добавит девице привлекательности в его глазах, но вовремя остановился: не хватает еще вселять в нее хоть какую-то надежду на исполнение нелепого желания выскочить за него замуж.

— Нравится вам или нет, штуковина эта до Крещения не дотянет, — сквозь зубы пробормотал он.

— Ничего подобного! — возразила девушка, огладывая объемистый ствол с таким видом, будто получала какое-то тайное удовлетворение от его длины и внушительных размеров.

Бенедик с подозрением сощурился: может, непрошеная гостья надеется, что он надорвется и умрет от разрыва селезенки, пока будет тащить ствол к очагу? И тогда она получит замок и все остальное в свое полное владение без лишних хлопот?

К разношерстной толпе, сопровождающей рыцаря, по пути присоединились крестьяне из ближайшей деревни, и теперь люди громко заявляли о своей готовности оказать господину полное содействие. Бенедик отдал приказание, и они тут же вытащили из-за кушаков наточенные топоры. Сперва их энтузиазм удивил Бенедика, но потом он заметил несколько кляч, оставленных неподалеку, и понял, что крестьяне намерены освободить дерево от пышной кроны и могучих сучьев, чтобы отвезти все это по домам на растопку.

Бенедик послал Ноэль вопросительный взгляд, но та лишь пожала плечами и вновь ослепила его белоснежной улыбкой.

— И это тоже традиция, — пояснила девушка.

Ругаясь про себя, Бенедик взвесил в руке тяжелый топор и приступил к делу, надеясь, что его труды не пропадут даром и, каковы бы там ни были дурацкие традиции, кое-что останется и на отопление его собственных владений.

Хотя помощников было больше чем достаточно, работа по очистке ствола от сучьев оказалась намного сложнее и более трудоемкой, чем предполагал поначалу Бенедик. Трудились они несколько часов и закончили лишь к полудню, после чего как по волшебству появились крепкие веревки, которыми обвязали теперь уже голый ствол и потащили его к замку.