Его пальцы неловко путались в застежке ее лифчика. За последние десять лет он снимал с женщин столько разнообразных предметов одежды, что об этом даже не хотелось вспоминать. Он шептал больше пустых, ничего не значащих нежностей, чем мог бы припомнить. Но сейчас пальцы его вдруг стали неумелыми, а во рту так пересохло, что он не мог говорить. Наконец он справился с расположенной впереди застежкой, и тонкая ткань разошлась, освободив тугие полные груди с розовыми бутонами сосков.

Он резко и хрипло выдохнул, а Санди подняла руку и робко провела пальцем по его гладко выбритой щеке, задержавшись у уголка губ. Он открыл рот, и ее пальчик скользнул внутрь, дразняще прижавшись к его языку.

Дэмион закрыл глаза, охваченный страхом, что не выдержит, опустит ее на пол и овладеет ею прямо здесь. Он снова притянул ее к себе, чтобы заняться крючками и «молнией» на ее юбке. Застежки легко поддались, и юбка упала вниз.

Тут он понял, что они по-прежнему стоят в центре комнаты, и, подхватив ее на руки, отнес к кушетке. Ее тело было легким и нежным, и она не стала сопротивляться, когда Дэмион уложил ее на подушки и быстро снял остатки одежды. Встав рядом с нею на колени, он прикоснулся губами к ее животу, неспешно и дразняще проложив дорожку из поцелуев к ее груди. Ритмично поглаживая большими пальцами ее соски, он медлил взять их в рот, пока у него не появилась уверенность в том, что она готова к такой ласке.

Санди чуть слышно застонала, когда он наконец сомкнул губы на набухших под его прикосновением сосках, и он почувствовал ее наслаждение так, словно оно было его собственным. Она притянула его к себе, настойчиво прижимаясь губами к его губам. Дэмион ощутил, как ее сердце отчаянно колотится, и кажется, что бьется оно о его грудь. Положив руку между ее ног, он осторожно их раздвинул, пока его губы нежно скользили вниз вдоль ее тела. Когда его пальцы коснулись ее, она изумленно ахнула, и он быстро поднял глаза, испугавшись, что случайно сделал ей больно.

Но он сразу же понял, что Санди ахнула не от боли. Ее губы были влажными и припухшими от его поцелуев, спутанные волосы волной упали вокруг лица. Ее зеленые глаза — холодные глаза, которые дразнили его в его снах, — больше не были холодными. Затуманенные страстью, полуприкрытые тяжелыми веками, они смотрели на него именно с таким выражением, исполненным желания, о каком он всегда мечтал.

Она беспокойно зашевелилась на пышных подушках, словно бархат раздражал ее кожу.

— Я хочу тебя, Дэмион, — глухо проговорила она. — Ты… мне нужен. Пожалуйста, не надо больше медлить.

На секунду его тело пронизала знакомая искра мужского торжества, знакомая удовлетворенность, которую давала ему уверенность в том, что женщине хочется, чтобы он ею овладел. Но торжество мгновенно исчезло, сменившись непонятным томлением, таким сильным, что ощущалось, как физическая боль. Ему хотелось что-то сказать Санди — что-то, что покажет ей, что он относится к ней не как к остальным, что их любовные отношения не похожи на то, что было у него прежде. Потрясение он понял, что хотел бы сказать, что любит ее.

«Я люблю тебя, Санди». Эти простые слова звучали в его голове, но губы отказывались их произнести. Вдруг ставший непослушным язык прилип к нёбу.

Дэмион многим женщинам говорил, что их любит, но ни разу не был искренен. А теперь, когда эти слова были правдой, он вдруг обнаружил, что не в силах их сказать.

— Я хочу тебя так, как никогда никого не хотел, — нежно проговорил он. — Ты прекрасна, Санди.

Жалкие, беспомощные слова, никак не отражающие и миллионной доли того, что он чувствовал!

— Люби меня, Дэмион.

Ее тело дрожало, маня и обещая. Еще раз крепко поцеловав ее, он осторожно опустился вниз.

Ее темный жар сомкнулся вокруг него, немного смягчив острую боль желания. Поначалу Дэмион двигался медленно, заставляя себя не торопиться, не ускорять ритм, пока она не приподнялась ему навстречу, шепча его имя.

Его страсть все росла, пока не поглотила его, став мучительной потребностью найти пик восторга. Он приник к ней с такой силой, что Санди вскрикнула. По ее телу пробежали волны экстаза.

Дэмион прижимал ее к себе, ловя ртом тихие стоны восторга. Она выгнулась в последнем конвульсивном движении, и ее нежность нерасторжимо слилась с его силой.

Остатки его самообладания исчезли. Тугой ком желания взорвался вспышкой невыразимого экстаза. Он уже не знал, что именно испытывает — муку или наслаждение. Он знал только, что никогда прежде не испытывал столь сильных чувств.

Позже, гораздо позже, Дэмион приподнялся на локте и посмотрел на Санди. Упавший на лоб завиток волос намок от пота, и он отодвинул его в сторону, снова почувствовав прилив необъяснимой нежности. Щеки ее все еще горели отголосками страсти, и он подумал, что никогда еще не видел столь прекрасной женщины.

Санди посмотрела на него. Глаза ее ярко блестели, но прочесть в них он ничего не смог.

— Дэмион… — прошептала она.

Он прикоснулся пальцем к ее припухшим губам.

— Спасибо, — тихо сказал он, — что ты меня любила.

На следующее утро Санди разбудил солнечный луч, пробравшийся в щель между тяжелыми занавесями. Секунду она лежала неподвижно, наслаждаясь прикосновением мускулистого крепкого тела Дэмиона, тесно прижавшегося к ней. Его кровать с водяным матрасом была изготовлена на заказ, и размер ее превышал даже самые гигантские, так называемые «королевские». Но, несмотря на ее просторы, они свернулись, прижавшись друг к другу, на самой ее середине. Его рука небрежно, но властно лежала на бедре Санди, а ее голова уютно умостилась у него на плече.

Санди осторожно поменяла позу, повернувшись так, чтобы ей было удобнее смотреть на его лицо. Ей показалось, что Дэмион не выглядит спокойным. Она разглядела, что у него под глазами залегли тени, не очень заметные благодаря загару, и усталые морщины вокруг глаз тоже не исчезли до конца. Ее сердце сжалось от желания протянуть руку, провести, легко касаясь, по его лицу, разглаживая все морщинки, обнять его и поцелуями прогнать все заботы.

Она закрыла глаза, стараясь справиться с собой. Ей непозволительно себя обманывать, думая, что она единственная женщина в мире, которой под силу было бы разгладить эти резкие морщины и смягчить стянутые в узлы мышцы. Она не будет обманываться и думать, что прошлая ночь значила для Дэмиона так же много, как и для нее.

Санди поняла, что не напрасно так боялась заниматься с Дэмионом любовью. Открыв глаза, она стала смотреть, как тонкий луч солнца, упавший на его волосы, блестит на черной волнистой пряди. Какой-то мудрый женский инстинкт предостерегал ее, что, уступив Дэмиону, она рискнет всем, что ценит в жизни, всем, что составляет ее основу. И ее инстинкт оказался безошибочным. Ее реакция на его ласки оказалась потрясающе сильной и пугающе страстной. Ее профессиональная подготовка не оставила для нее тайн в теории половых отношений, но прошлая ночь с Дэмионом впервые показала Санди, что значит заниматься любовью.

И теперь ей было по-настоящему страшно.

Паника захлестнула ее горячей волной. Санди всегда клялась себе, что не позволит себе влюбиться, пока не будет уверена, что ее тоже любят. Она всегда клялась себе, что никогда не сблизится с актером. Еще в детстве Санди не раз слышала от Габриэлы и Ричарда, что все свои истинные чувства актеры отдают съемочной площадке, и в соответствии с этим построила свою жизнь. Но сейчас она понимала, что все ее прежние взгляды и решения смыло волной страсти, захлестнувшей ее прошлой ночью.

Дэмион пошевелился во сне, и Санди воспользовалась возможностью осторожно убрать голову с его плеча. Она отодвинулась на край кровати, зная, что на самом деле ей следовало бы встать. Ей надо призвать на помощь свою сильную волю и трезвый разум и как можно скорее покинуть этот дом! Очутиться снова в объятиях Дэмиона было бы настоящим безумием. Она не может открыть для него свои сердце и душу. Она не должна забывать, что Дэмион — профессиональный актер, посвятивший себя трудной работе, требующей от человека полной отдачи и постоянного эмоционального напряжения. Санди не сомневалась, что в его жизни нет места для постоянных отношений. Она еще раз напомнила себе, что для суперзвезд вроде Дэмиона влюбленность представляет собой нечто вроде хобби — развлечение в свободное от съемок время. В то время как у нее, доктора Алессандры Хоукинс, серьезной женщины, в жизни нет места для мимолетных связей и ничего не значащих встреч.