Габриэла не смотрела дочери в глаза.

— Если хочешь.

Санди так сильно стиснула ручку двери, что пальцам стало больно, но лицо ее ничем не выдало охватившей ее напряженности.

— Да, конечно, я хочу с тобой попрощаться, мама. Тогда мы увидимся завтра утром. Доброй ночи. Спи спокойно.

Габриэла не ответила. Постояв несколько секунд в молчании, Санди вышла из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.

Зал Дороти Чэндлер Музыкального центра Лос-Анджелеса был до самого своего последнего ряда забит элегантной публикой. Куда бы ни поворачивались телекамеры, всюду в объектив попадали сидящие плотными рядами женщины, сверкающие золотым шитьем и блестками вечерних туалетов и бриллиантами, и мужчины в черных торжественных смокингах и накрахмаленных до хруста рубашках.

Несмотря на внешнюю помпезность, зал был ужасно душным, и Дэмион Тэннер нетерпеливо поерзал на месте. В соответствии с традициями церемония вручения премий оказалась длиннее планированного не меньше чем на час.

Дэмион оттянул воротничок рубашки и снова заставил себя внимательно смотреть на сцену, где ведущий, рассыпая шуточки, подбирался к торжественному финалу — вручению главной награды Киноакадемии лучшему актеру года. Казалось, что церемониймейстер держится необычайно непринужденно, но Дэмион, как знаток, оценил его умение, направленное на то, чтобы все усиливать атмосферу нетерпеливого ожидания. Он наблюдал за представлением с хладнокровной, критической отстраненностью профессионала, восхищающегося умением другого профессионала. Дэмион обратил внимание на то, насколько своевременно ведущий вставил очередную остроту, и теперь слушал, как зрители — все три тысячи присутствующих — одобрительно смеются.

Дэмион тоже улыбнулся, хотя не услышал ни слова из сказанного. Профессиональная часть его мозга машинально продолжала функционировать, но остальное, кажется, совершенно отключилось, так что в его уме не осталось ничего, кроме навязчивой потребности сохранять внешнее равнодушие.

Его спутница, имя которой напрочь вылетело у него из головы, прижалась к нему еще теснее, и он рассеянно похлопал ее по руке. Это была потрясающе красивая молодая женщина, чье роскошное тело облегало платье из серебряной парчи. Видимо, цинично подумал он, на студии к подбору сопровождающей его дамы отнеслись с крайней серьезностью: ее светлые волосы как нельзя лучше оттеняли его темные волосы и яркие синие глаза.

Обычно Дэмион легко запоминал имена, что было ему очень полезно при общении с журналистами и критиками, и в данном случае провал в его памяти свидетельствовал о том, каких усилий ему стоит его напускное спокойствие.

Взглянув на тонкое лицо своей спутницы, он обратил внимание на то, что ее макияж наложен умелой рукой в расчете на яркое освещение телевизионщиков. Без всякой досады Дэмион подумал, что ей, наверное, не меньше его важно, чтобы он получил премию в качестве лучшего актера. Можно не сомневаться, что студия пообещала ей устроить как минимум одно «откровенное» интервью в случае победы Дэмиона Тэннера. Это будет ее первой настоящей возможностью привлечь к себе внимание телеаудитории по всей стране.

Конечно, она сделает вид, что Дэмион Тэннер — это ее любовник, и во время интервью выложит те экзотические подробности, которые отдел рекламы выдумал для их несуществующих отношений. Больше года назад он перестал обращать внимание на то, какую ложь выдает его студия, хотя по-прежнему недоумевал, как люди могут быть настолько легковерными, чтобы проглатывать все эти нелепые выдумки.

До конца прошлой недели, когда он кончил сниматься во втором фильме, который ставил Ричард Хоукинс, он как минимум по десять часов в день проводил на съемочной площадке, зачастую работая по восемнадцать часов подряд. И при этом еще предполагалось, что у него хватит энергии на то, чтобы каждую неделю спать с новой женщиной! «Средства массовой информации, — с досадой подумал он, — невероятно переоценили мои силы». Много вечеров кряду ему даже почистить зубы перед сном было трудно, настолько он был усталым.

Дэмион нахмурился. Ему страшно не нравилось то, что делает отдел рекламы, но он готов был признать, что это необходимо.

— Что случилось? — прошептала его спутница. — Что-то не так?

— Нет. — Он заставил себя улыбнуться. Она не обязана отвечать за идиотические выверты, на которые идет студия в целях рекламы. — Мне просто хотелось бы, чтобы они поскорее вскрыли этот чертов конверт.

— Вручающие уже выходят на сцену, — прошептала она. — Дэмион, я желаю тебе успеха!

Казалось, она говорит вполне искренне.

— Спасибо, — отозвался он, изумляясь, насколько хорошо владеет голосом. — Но даже если я не получу премию, солнце завтра встанет, как обычно. И я в любом случае замолвлю за тебя словечко на студии.

На сцене церемониймейстера сменила Тиффани Брэндон, с которой Дэмиону довелось исполнять роли главных героев в нашумевшем телесериале. Как всегда, на Тиффани было невероятно облегающее платье без бретелек, и, как всегда, казалось, что ее пышные груди вот-вот выскочат из голубого атласа ее наряда. Ее платья всегда заставляли окружающих думать, что они удерживаются на ней исключительно ее силой воли. А сегодня, похоже, даже силы воли немного не хватало.

Вместе с ней на сцене был певец Дэвид Рекс, самая последняя сенсация Америки. В честь события он сменил свой традиционный фиолетовый макияж на мягкий оттенок голубого, точно в тон наряда Тиффани. «Кому-то следовало бы его предупредить, — подумал Дэмион, — что на телеэкране голубая кожа выглядит просто отвратительно».

Тиффани и Рекс обменялись тщательно отрепетированными шутками. Опытную Тиффани, казалось, нисколько не тревожит то, что шоу смотрит больше ста миллионов зрителей, но Рексу эта мысль, похоже, внушала немалый трепет. Он произнес свои реплики довольно напряженно, а когда взял толстый запечатанный конверт, то видно было, что руки у него дрожат.

Заметив, что телекамеры поворачиваются в его сторону, Дэмион призвал на помощь весь свой профессионализм, чтобы его лицо достаточно убедительно отобразило равнодушное спокойствие. Он знал, что у него нет надежды получить премию, но был полон решимости проиграть красиво.

Утром он провел несколько часов, обдумывая, что скажет репортерам и ведущим ток-шоу после проигрыша, и у него получилась остроумная и слегка огорченная речь, которой он остался вполне доволен. Чтобы отвлечься от происходящего на сцене, он мысленно повторил несколько первых фраз, прикидывая, как добиться того, чтобы они звучали естественно, словно только что пришли на ум.

Но сосредоточиться ему было крайне трудно. Его выдвинули на премию за его роль в фильме «Сон тьмы», хоть он и не мог понять почему. Он посмотрел уже готовый фильм всего один раз, но этого было достаточно, чтобы убедиться, что никакой премии он не заслуживает. Дэмион увидел множество недостатков в своей игре, массу моментов, когда в его исполнении не было даже элементарного профессионализма, не то что блеска. Смотреть фильм еще раз ему было бы просто мучительно. Сначала он удивился, потом не поверил и в конце концов просто смутился, узнав, что стал одним из пяти претендентов на премию. По крайней мере неделю после выдвижения на номинацию он ждал, когда же Академия объявит, что произошла ошибка. И он совершенно не нуждался в том, чтобы Ричард Хоукинс, режиссер, предупредил его, что на «Оскар» ему рассчитывать не приходится.

— Ни малейшей надежды, малыш, — сказал Хоукинс. Он называл малышами всех, кому не было пятидесяти. — Но не принимай это близко к сердцу. Они никогда не дают премии тем, кто выдвинут в первый раз. Само выдвижение на «Оскара» уже считается честью.

— Ричард, что до меня, то этого больше чем достаточно! Особенно если вспомнить, сколько великолепных актеров выдвигались на «Оскара», но так ни разу его и не получили.

— Угу… По правде говоря, у тебя было бы больше шансов, не будь ты так чертовски хорош собой. Или если бы ты играл какую-нибудь историческую личность, или мученика, или безумца. Академия вообще питает слабость к психам, но ей не нравятся изгои общества, которые пробираются на Олимп через постель — если это не ветераны Вьетнама, которые пытаются оправиться после психологической травмы. Будем честны, Дэмион. Во «Тьме» слишком много постельных сцен, в которых ты обольщаешь роскошных куколок, а камера крупным планом в цвете показывает, как перекатываются под загорелой кожей твои мышцы.