Но через какую ужасную дверь придется войти в рай!

Она попыталась представить себе другую сцену: притвориться перед самой собой, что идет по дороге, ведущей к родному дому, возвращаясь с приятной прогулки. Марьяна закрыла глаза, стараясь представить себе вместо тряской телеги открытую царскую карету отца. Ей даже послышались тонкие колокольчики на упряжи яков, упорно и ровно везущих карету вверх. И еще много этих бородатых быков пасется высоко в горах на альпийских лугах, потому что як для шурканца — то же, что лама для маракита, северный олень для риаланца: источник молока, мяса и шкур, подъяремный скот и выкуп за невесту, самая древняя в мире валюта. У ее отца, поскольку он был царем, стада исчислялись тысячами. А дальше еще — дикие горные долины, где пасутся стада диких мастодонтов и шерстистых носорогов, но здешние закрытые от ветра склоны давно уже превращены в террасы, и выращивают на них растения с незапамятных времен. А над ними — древние развалины, вырезанные в скальной толще гор, — пещерные города, построенные исчезнувшими элеями. Марьяна будто видела их перед собой и видела дворец в горах с мощными стенами и сторожевыми башнями, и доброе, ласковое лицо отца, и братьев с веселыми дразнящими глазами. Наверное, она действительно близка к своему концу, раз так ясно видит их…

«Они ждут меня в моем последнем доме…»

Снова телега подпрыгнула, наехав на камень, и глаза девушки невольно открылись. Впереди высился хмурый фасад из колонн и статуй, вырезанных в толще горы, и вход без двери зиял непроглядной тьмой. Марьяна отвела глаза прочь, и ее изможденное тело содрогнулось. Уже так скоро…

— Вон его логово, — сказал капитан. — Самая большая гробница.

— А зверь точно на нас не нападет? — спросил кто-то.

Капитан покачал головой.

— Этот гоблин клялся, что нет. Он вроде бы не просто скотина, а с разумом, как человек.

— И все равно можно жертву здесь оставить.

— С ума сошел? Да если она каким-то чудом удерет, Халазар с нас головы снимет. Привязывайте ее к колонне, и уходим.

Солдаты выполнили приказ, а потом будто собрались уходить, но тут что-то лязгнуло, и капитан зашатался: в шлеме его торчала стрела. Солдаты потянулись к оружию, но без толку: их враги прятались в проеме другой гробницы с противоположной стороны долины. Засвистели еще стрелы, и солдаты бросились в поспешное бегство, подвывая на ходу и бросив принцессу, привязанную к колонне у входа в гробницу.

Освободители выбежали из темного проема и бросились к девушке — кто пешком, кто на лошади. Марьяна подняла глаза, и в голове у нее прояснилось, когда она увидела своих спасителей. Высокий золотоволосый воин соскочил с коня, разрубил мечом путы Марьяны. Принцесса вскрикнула.

— Сэр Дамион! — И она бросилась к ногам воина, плача и целуя его руки в железных перчатках. — Я слышала легенды о тебе, которые рассказывали женщины…

Ошеломленная Лорелин сообразила вдруг, что в серебристой броне ее вполне можно было принять за Дамиона.

— Я не… — начала она, но Марьяна не слушала, плача от радости, цепляясь за ее руку и поливая ее слезами.

— Сэр Дамион! Как мне отблагодарить тебя?

Лорелин снова попыталась указать ей на ошибку, но тут все вдруг замолчали, услышав низкий рокот, будто голос самой земли, из глубины гробницы. Во мраке разинутого прохода появились два ярких огня, будто лампы в невидимых руках, и послышалось хриплое дыхание. Пришел дракон.

Марьяна подняла крик:

— Бежим! Бежим!

— Отходим! — крикнул Йомар своим людям.

— Нет! — крикнула в ответ Лорелин. — Он нас догонит и всех перебьет, сожжет огнем с воздуха! Его надо убить здесь, на земле.

И она снова вскочила на коня, пришпорила фыркающего жеребца в сторону входа гробницы, к ожидающим горящим глазам.

В жилах степного мохарского коня текла кровь элейских скакунов, и он подчинился приказу, хотя прижал уши к голове и закатил глаза. Лорелин ухватилась за меч. Был шанс, что ей удастся нанести смертельный удар, пока тварь не набрала воздуху, чтобы изрыгнуть пламя…

Послышался рев, и с неуловимей быстротой жалящей змеи из дыры вырвалось огромное тело. Лорелин натянула поводья, не отрывая изумленных глаз от чудовища. Это был не огненный дракон в эбеновой броне, но лоанан, и крылья его и чешуя были красны, как камень, на котором он стоял.

— Мандрагор! — воскликнула она, потрясая адамантиновым клинком. Клинок светился синим пламенем. — Это ты, Мандрагор! Иди и сражайся с нами!

— Лори! Тебе нельзя с ним биться! — крикнул Йомар.

Но она лишь снова взмахнула пылающим лезвием и бросила коня в галоп, прямо к дракону.

Он припал к земле, потом взмыл в воздух, как раз когда она ударила. Увидев это, Лорелин попыталась придержать копя, но слишком уже разогналась. Как только она оказалась в его тени, он сложил крылья и упал камнем. Передняя лапа разодрала зад коня, заставив животное встать на дыбы, потом метнулся вперед хвост, сбив коня с ног. Лорелин успела спрыгнуть, когда конь с диким ржанием упал набок, молотя копытами воздух. Тут же рядом оказался Йомар, влетел в схватку, чтобы Лорелин оказалась в сфере действия железного меча.

Снова дракон взмыл в небо, уходя от железа, потом закружился между стенами долины, снова нырнул вниз. Йомар попытался достать мечом пролетающего над головами дракона, но тот был слишком высоко.

И тут на них обрушились враги — теперь в западне оказались мохарцы. Десятки, сотни воинов полезли из проема огромной гробницы. У некоторых были искаженные фигуры, несоразмерные черты: это были гоблины, метнувшие огненные молнии в Йомара. Но чародейские огни тут же погасли, как только он поднял Меч Звезд. Тут один из мохарцев с криком бросился перед Йомаром, и стрела, выпущенная зимбурийцем, попала в него. Он упал со стрелой в груди — это был Унгуру.

— Нет! — вскрикнула Лорелин, подбежала к упавшему, бросив меч, и положила его голову себе на колени. Свой меч павший воин еще стискивал в ладони. Глаза у него открылись, повернулись к Йомару, который тоже склонился к нему.

— Заим, — прохрипел раненый, и голова его откинулась назад и потяжелела на коленях Лорелин.

— Унгуру! — шепнула она, глядя в темные глаза, уже ничего не видящие. Ее потрясло, как мгновенно гаснет искра жизни.

Высоко в небе взревел красный дракон. Еще раз низко пролетев над головами, он лег на крыло и полетел в сторону Йанувана.

— Кто из вас Дамион Атариэль? — спросил зимбурийский солдат, вытягивая меч из ножен.

— Его с нами нет… — начал Йомар, но его перебил крик другого солдата:

— Он врет! Вот, вот этот — это он и есть! Рабыня его узнала, она назвала его по имени — я слышал!

Йомар обернулся в изумлении. Солдат показывал на Лорелин.

— Вот это Дамион! Воин с волосами как золото.

— Ты ослеп? — рявкнул на него Йомар. — Это не…

— Нет, Йо! — не дала договорить Лорелин. Она обернулась к солдату. — Это правда. Я Дамион.

Зимбуриец осклабился.

— Не сильно страшный воин. Ты же просто мальчишка.

Йомар смотрел в полном отчаянии. Эти зимбурийские солдаты никогда не видели женщины, похожей на Лорелин: она отличалась от низкорослых, робких, закутанных в шаль зимбуриек, как день от ночи. Вряд ли и гоблины поймут разницу. А цвет волос у нее действительно тот же, что у Дамиона. Лорелин намеренно поддерживала их заблуждение — но зачем? Сколько времени она рассчитывает морочить им голову? Или она думает, что они убьют ее на месте, и так она спасет настоящего Дамиона?

— Это не Дамион, — возразил он, выступая вперед. — Я вам говорю, что его с нами нет.

— Ты Дамион или нет? — спросил солдат у Лорелин.

— Да.

Она даже глазом не моргнула.

— Нет! — одновременно с ней заревел Йомар.

Он пошатнулся, когда солдат обернулся и ударил его наотмашь.

— Лгун! Защитить его хочешь?

— Прекратить! — Этот командный голос принадлежал генералу Гемале, идущему через ряды своих людей. — Связать всех и отвести к царю. Мертвеца похоронить здесь. Это был враг, но он хорошо служил своему хозяину. И он оказал нам услугу, назвав имя хозяина с последним своим вздохом. Мы теперь знаем, кто это. — Тяжелый взгляд остановился на Йомаре. — Мы поймали их вождя. Того самого Заима.