— Вряд ли у тебя выйдет, даже если захочешь, — ответил ему Йомар. — Эти люди отчаянно ищут надежду. Ну думают они, что мы — слуги богини, и что? Это куда лучше, чем быть убитыми.

В ту ночь в деревне был пир. Троих гостей со звезд торжественно усадили в плетеные тростниковые кресла, повесили им на шеи венки, и мохарцы исполнили танец благодарности Вечерней звезде, воздевая руки к Арайнии, сияющей в ясном небе, восславляя богиню и ее посланцев.

Йомар явно наслаждался своим новым положением. Щеголяя свежей боевой раскраской на лице и теле, он говорил со своими соплеменниками на их древнем родном языке и веселился вместе с ними. Дамион и Лорелин чувствовали себя несколько забытыми, глядя на прыгающие языки костра и танцующие в свете пламени фигуры. Йомар отодвигался от них, входил в это чуждое племя, о котором они так мало знали.

— Зато он вернулся к своему народу, — сказал Дамион, — Он этого всегда очень хотел.

— Знаю, но… но как будто он уже не наш Йо, — ответила Лорелин, пытаясь высмотреть раскрашенную фигуру их общего друга среди других танцующих. Ей от этой мысли было грустно.

Но когда на востоке занялся рассвет, Йомар наконец вернулся к ним — триумфально перепрыгнув через догорающие угли костра.

— Идут разговоры, что лучше не защищать этот древний город, а самим нападать на зимбурийские фермы. Люди устали прятаться и бегать, они хотят сделатьхоть что-то.

— Они хотят напасть на фермеров? — спросил Дамион. — Ты сам говорил, они тоже народ подневольный.

— И все равно они украли нашу землю, — твердо сказал Йомар.

Дамион отметил это «нашу» и возразил так:

— Это сделали их предки. А этим тоже деваться некуда. Наш настоящий враг — Халазар, а не они. С ним мы пришли воевать.

— Да. Но есть еще и мысль освободить рабов из лагерей. Только нас немного, и вряд ли мы справимся с войсками бога-царя. Вся арайнийская армия не смогла их победить! Мы можем лишь надеяться совершить несколько набегов.

— Я помогу! — с энтузиазмом предложила Лорелин. — Он прав, Дамион, надо делать все, что в наших силах, пусть это и немного. Иначе вся экспедиция на Меру превращается в один сплошной провал. Домой вернуться возможности нет, значит, надо драться — как сможем.

— Не знаю, как мохарцы воспримут воина-женщину, — задумчиво сказал Йомар.

— Если кто-нибудь из них хочет вызвать меня на поединок — всегда пожалуйста, — заявила Лорелин, с вызывающим видом тряхнув стриженой головой. — Тебе не удастся меня оставить в стороне, Йо.

— Ладно, — вздохнул Дамион, — я с вами. Я обещал помочь, Йо, и помогу.

Подняв глаза, Дамион заметил стоящего неподалеку Вакунгу. Старик, как понял он, смотрел не на Йомара, а на него, и смотрел очень пристально.

Спокойствия ему это не прибавило.

— Моя вина! — стонал Аурон. Дракон метался туда-сюда по саду гостевого дома, как собака, ждущая прогулки. — Моя вина… я свой священный долг провалил ко всем чертям!

— Я тоже, — грустно сказала Талира. Гребень и крылья у нее были печально опущены. — Я недостойна быть ее хранителем.

Фалаар поднял голову с лап и глянул на обоих золотыми глазами.

— Речи твои правдивы, но деяния нужны сейчас, а не слова.

— Что? — завизжала Талира, срываясь с земли цветастым вихрем и нависая перед херувимом. — В жизни меня так не оскорбляли.

— Слова были твои, — ответил Фалаар, озадаченно наклонив голову набок.

— Простофиля! А кто тебя просил соглашаться? — Талира подлетела к Аурону и села перед ним на землю. — Не беспокойся так, Аурон, мы найдем ее.

— Но где ее отыскивать? — спросил Фалаар. — В ее распоряжении летающий корабль, и сквозь Среднее Небо она могла направиться в любой мир.

— Она не сбежала. — В голосе Аурона прозвучала нотка гордости. — Я своего детеныша знаю. Она не побежала от опасности, она направилась ей навстречу. Она полетела к Мандрагору — встретиться с ним, вести с ним переговоры. Вы слышали сами, как она снова и снова просила ей это разрешить.

— Милостивое Небо! — ахнула птица огня, в ужасе воздевая крылья. — Он же не будет с ней разговаривать, он ее убьет!

— Значит, мы должны искать ее на Мере или на Неморе, — заключил херувим. — Ибо, если предположение твое верно, лоанан, она направилась в один из этих миров.

— Мы? Разве ты с нами? — удивилась Талира. — Не должен ли ты стеречь Камень Звезд?

— Драгоценности архонов здесь ничего не грозит, — ответил херувим. — Мой народ за ним присмотрит. Я же буду помогать тебе и Аурону в поисках. И мы не должны медлить с ее розыском. Нехорошо Эйлии долго быть вдали от Камня Звезд. — Он посмотрел на алебастровую шкатулку между своими передними лапами. — Это для нее и путеводная звезда, и магнит, ведущий ее к истинной цели. Без него она может сбиться с пути и быть для нас потерянной.

— Переговоры предлагались на Неморе, — сказал Аурон, поднялся на дыбы и расправил золотистые крылья. — Значит, туда нам и надо. Если даже уже поздно будет предотвратить их противостояние, мы сможем хотя бы помочь ей.

Эйлия проснулась и увидела иллюминатор, заполненный звездами. Это было такое же ночное небо, какое сна часто видала из окон домов. Но сейчас на нем пылала голубая звезда, больше всех на свете звезд, виденных с поверхности планеты, кроме солнца. А вслед за ней взошла звезда поменьше и желтая. Многие звезды, говорил ей Аурон, в космическом танце ходят парами, как вот эти две: Мераур и Мерилия, солнца Неморы. Кораблик завис в пустоте недалеко от планеты, и в нем она, Эйлия, потому что планета была еще недостаточно близко, чтобы захватить звездный корабль силой своего тяготения, и Эйлия зависла в воздухе, будто левитируя. Волосы раздувались вокруг нее облаком вместе со звездными картами и мелкими предметами, которые она не догадалась рассовать по ящикам. Даже приятно было заснуть в таком положении, и каждая клеточка тела могла полностью расслабиться. Но сейчас она уже проснулась и снова задумалась о ситуации, которую сама создала. Она сбежала от тех, чьим долгом было защищать ее. Корабль вошел в атмосферу. Там было темно как в погребе, витали ядовитые дымы, насыщенные поднятым пеплом. Никто и ничто дышащее, даже огненный дракон, не может влететь в такое облако и выжить.

«Но мне ничего не грозит. Этот корабль сделан неуязвимым для всех внешних атмосфер».

Геральдические драконы и их всадники отстали, как только стало ясно, куда она направляется, но огненные драконы продолжали кружить вокруг орнитоптера: с плотно прижатыми крыльями они пикировали вниз, как дротики в полете. Саламандровый шелк парусов они сжечь не могли, но вполне могли разорвать когтями и зубами. А одной магией орнитоптер в полете не удержать…

Эйлия быстро повернула колесико возле рукоятки в виде орла, разворачивая корабль и одновременно передвигая рычаг, регулирующий частоту взмахов крыльев. Прямо перед ней сейчас громоздился серо-черный клуб дыма и пепла. Огненные драконы позади разинули пасти, но скорость полета не позволяла им плюнуть огнем: пламя только подожгло бы их самих.

Орнитоптер нырнул в дым. Сразу же окна заволокло тьмою, и нельзя было понять, летишь вниз или вверх. Но вскорости Эйлия разглядела тускло-красное свечение внизу, и с каждой минутой оно становилось все сильнее. Она выглянула в боковой иллюминатор, и перед ней предстало видение ада: совсем рядом бурлило огненное озеро, и поверхность его кипела фонтанчиками расплавленного огня.

— Вверх! Вверх! — крикнула она, хватаясь за рукоять, и корабль повиновался. Но на подъеме раздался жуткий треск, будто огромный сук откололся от дерева. Эйлия с ошеломительной внезапностью вырвалась назад к солнцу и увидела, что одно из крыльев-парусов оторвано, и с ним — половина опорной мачты. Кораблик трепетал и падал, как раненая птица.

С оглушительным грохотом, в клубах пара и брызгах пены, упал он на поверхность моря.