— Народ Зимбуры! — начала она.

Один из телохранителей Халазара заорал и метнул в нее копье. Трудно было не сморгнуть, но она заставила себя стоять неподвижно, и оружие пролетело через ее эфирный контур, не причинив вреда. Придворные разбежались в стороны, а копье со стуком ударилось об пол и проехало вперед под вопли ужаса. У Халазара глаза готовы были выскочить из орбит.

— Дух! Это дух! — крикнул кто-то.

Эйлия возвысила голос:

— Я — Трина Лиа. — Двор ахнул в сотню глоток. Эйлия продолжала обращаться к сидящему на троне. — Зачем ты воюешь со мной, царь? Зачем встал на путь, который несет лишь смерть и разрушение? Я тебе ничего не сделала. Я хочу лишь мира для обоих наших народов.

— Злая колдунья! — вскрикнул Халазар, отшатываясь назад. — Изыди! Изыди! Джинны, я призываю вас!

— Царь Халазар, послушай меня…

— Морлин! Роглаг! Элазар! Приказываю вам явиться! — ревел Халазар. Изо рта у него шла пена, лицо побагровело, как его мантия, и казалось, его вот-вот хватит удар.

Эйлия вдруг поняла, что это бесполезно: этот человек глух к рассуждениям. Она лишь наполнила его душу страхом. В отчаянии она отпрянула назад, прочь от Йанувана и Зимбуры. Тронный зал растаял, и Эйлия увидела перед глазами потолок собственной кельи.

«О, Дамион, я пыталась…»

Йомар поднял глаза на колонны портала, высвеченные утренним светом на вершине пика. Даже показалось — или это была игра воображения? — что какое-то марево колышется между каменными драконами, будто зеркало миража. Рассудок говорил ему, что на том конце этих зияющих ворот — пустое небо и крутой обрыв к альпийским лугам, но немереи заверили его, что его люди не полетят через врата навстречу смерти, но пройдут в Эфирную плоскость и оттуда — на Меру. Насчет этого самого Эфира Йомар не очень разбирался, но это была не главная его проблема.

Лоананы. Почему-то от них у него мурашки ползли по коже. В истинном своем виде они были достаточно внушительны, но хуже всего — эта их способность маскироваться под человека. Если так легко смогли обмануть его Мандрагор и Аурон, то сколько еще драконов может скрываться в этом мире? Нескольких он видел после саморазоблачения By: высокие изящные люди вида абсолютно человеческого, хотя иногда не утруждавшие себя деталями маскировки. Бывало, они забывали сделать себе морщинки вокруг глаз или на костяшках пальцев. От этого Йомару бывало жутковато. Но все же они благоволили людям и уже оказали немереям огромную помощь.

Йомар сделал глубокий вдох.

— Готовы? — крикнул он Дамиону.

— Готовы, генерал! — крикнул в ответ Дамион и подъехал к Йомару. Тот повернулся, оглядел построенные ряды солдат и кавалерии. Остался доволен. Нехватку опыта солдаты компенсировали силой тела и духа. Отовсюду на генерала смотрели молодые лица, сверкала броня, мотались гривы лошадей, рвущихся в бой, как и их наездники. Более сотни колесниц, несколько батальонов пехоты, пятьдесят обученных рыцарей, кавалерия и несколько самых сильных из волшебников — хотя Йомар более склонен был полагаться на солдат. И еще много целителей-немереев. Йомар почувствовал, как растет в нем надежда. Даже если дойдет до битвы, есть шанс на победу.

— Слушайте меня! — крикнул он своим войскам. Вдали послышались голоса немереев: они мысленно улавливали его слова и повторяли тем, кто стоял слишком далеко. — Вы все знаете, зачем мы идем на Меру. Это будет по-настоящему, вам понятно? И пусть лишь те, кто хочет сражаться, идут за мной. — Он замолчал, слушая, как немерей повторяют его слова многоголосым эхом, отражающимся от обрыва. Потом наступила мертвая тишина. Пойдут ли за ним эти люди? Или страх лишит кого-то мужества, страх при виде узкого каменного моста и страшной пропасти за вратами?

Никто не промолвил ни слова, не шевельнулся. Потом приветственный крик взлетел над строем, сперва неровный, потом он усилился, подхваченный другими, и перешел в рев.

Йомар свирепо осклабился.

— Отлично! Тогда вперед!

Как единое целое двинулась армия — колесницы, рыцари и впереди кавалерия. Грянули фанфары, заржали в ответ кони. Камень зазвенел под ударами сапог и копыт, и каждый ощутил себя частицей несокрушимой силы — камнем в лавине. Армия шагала к мосту, к вратам. Один за другим проходили люди каменный пролет портала и исчезали с лица планеты.

Драконий путь оказался светящимся бело-золотистым туннелем, закругленным и извилистым, как змея: все время впереди был поворот, скрывающий дорогу. Спеша вперед со своей крохотной пассажиркой, Аурой ощущал растущий наплыв чувств: он был все ближе и ближе к дому. После многих лет добровольного изгнания он стосковался по родному миру, по обществу своих сородичей. Но он понимал, что везет Эйлию в изгнание, изгнание такое же одинокое, потому что было договорено, что она почти все свое время будет проводить с лоананами.

Поначалу Эйлия почти ничего не говорила, только цеплялась за его гриву.

Очень странное ощущение. Почему я не могу вспомнить, как тогда летела с тобой через Эфир? — сказала она наконец, общаясь мысленно. — Мы же должны были там пролетать по дороге с Меры на Арайнию.

Он повернулся к ней огромным изумрудным глазом.

Трудно запомнить место-которого-нет, — ответил он. — Когда мы выйдем на той стороне, мысль о нем снова ускользнет от тебя, ты это почувствуешь, хотя ты — обученный немерей и потому не забудешь полностью. А насчет странного ощущения — это тебя переносят. Ты стала эфирной, тело превратилось в чистую квинтэссенцию, как у эйдолона.

Эйлия тронула себя за лицо, пощупала складки платья. Он это заметил и сказал:

Ты видишь и ощущаешь тело, потому что твой разум к этому привык. На самом деле мы с тобой сейчас всего лишь части квинтэссенции, летящие через высшую плоскость.

Эти слова Эйлии не очень понравились. Она прижалась к хризантемового цвета гриве, цепляясь за рога дракона. Крылья дракон прижал к бокам, потому что на самом деле он не летел — наверное, поэтому, подумала девушка, на древних картинах небесные драконы иногда изображены без крыльев.

На что они похожи, эти люди других миров? — спросила она, помолчав.

Есть такие же, как меранцы и элеи, чуть отличающиеся от жителей Меры и Арайнии, — ответил дракон. — Есть и… другого вида. Понимаешь, принцесса, очень много времени прошло с тех пор, как твои предки были расселены архонами со своих родных планет на другие планеты древней Империи. Они — твоя кровная родня, но жизнь на других мирах и иной климат сказались на их облике. Есть еще и те, кого архонты намеренно изменили, и их вид покажется тебе сперва… несколько гротескным.

Впереди вспыхнул свет, золотистое сияние сменилось на игру ярких цветов — лиловый и индиговый, мазки темно-розового, все это вертелось и переливалось, как масляные круги на воде.

Смотри, — сказал Аурон. — Это моя родина!

Эйлия моргнула, у нее закружилась голова от резкой перемены вида. Они вынырнули из Эфира и снова оказались в знакомой материальной плоскости. Но это не была Великая Пустота, издавна знакомая, холодный черный вакуум, скудно присыпанный звездами: здесь звезды соединялись в густые рои и огненные тучи, а за ними лежали области разноцветного сияния. Это, как сказал ей Аурон, была большая туманность, возбужденная к свечению звездами. Среди этих звезд были голубые и ослепительно яркие, проявляющие свою крайнюю молодость на путях вселенной, другие были едва ли не зародышами, бесформенными светящимися комками, сгущающимися из плаценты пылевых облаков туманности. Небольшая группа звезд, полностью сформировавшихся, все еще соединялись друг с другом пылающими синими нитями. Весь этот участок небес был звездной детской.

Эйлия не сразу смогла обнаружить планету на фоне этого радужного сияющего моря. Она, как и Арайния, сверкала ледяными кольцами, но облачная мантия у нее была непрозрачна и меняла цвета. По сфере шли горизонтальные полосы синего и золотого, фиолетового и светло-зеленого, там и тут вдруг вспыхивало горящим глазом красное пятно. Планету окружали яркие самоцветы лун, а в далеком небе пылала звезда, служившая планете солнцем. Эйлии показалось, что она не только видит планету, но и слышит — глубокий рокот, похожий на дальний гром, постоянный, как водопад, безмятежный, как храмовый хор, он будто отдавался в мозгу. Музыка планетной сферы, величественно плывущей в космосе.