Джини застыла в кресле, как мумия. Нарисованная Брюсом картина получилась очень яркой. И, главное, правдивой.

Наконец прерывисто вздохнув, Джини решилась возразить.

— Ни к чему мы не подобрались. Ты все это выдумал.

— Ничего подобного! Это реальность, и никуда от нее не денешься. — Немного помолчав, Брюс добавил: — Только умоляю, не думай, что я затеял с тобой игру. Это не в моих правилах. Кстати, азартные игры на дух не переношу. — На последних словах он поморщился.

Джини подумала, что она абсолютно ничего не знает о сидящем рядом человеке. Ей не особенно хотелось показывать свой интерес, но она все же спросила:

— А ты вообще кто?

— Человек, зажатый тисками времени, — усмехнулся Брюс.

Он вдруг взял руку Джини и тихонько сжал, будто желая с помощью этого жеста наглядно продемонстрировать свое состояние.

Все это время Джини подсознательно желала подобного прикосновения, но когда Брюс в самом деле дотронулся до нее, будто испытала электрический удар. А еще — всплеск желаний, которые никто не назвал бы невинными.

К счастью, ей удалось скрыть свою реакцию, Брюс ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил, чтобы не смущать.

— Даже не знаю, случались ли у меня еще когда-нибудь такие дурацкие ситуации, — усмехнулся он, легонько поглаживая кисть Джини большим пальцем. — Все одно к одному, сплелось в тесный клубок. Должен уделить время Дебби, попутно убедить тебя в том, что мы созданы друг для друга, и завтра же умчаться в Нью-Йорк! Это вместо того чтобы начать ухаживать за тобой по всем правилам…

Джини потихоньку убрала руку — действия Брюса доставляли ей слишком сильное удовольствие.

— Ты случайно не пользуешься услугами… э-э-э… профессионалок?

Она и сама не знала, зачем брякнула это, Брюс же застыл, будто громом пораженный.

— Что?! Не понимаю… О чем это ты?

Его удивление странным образом придало Джини уверенности. Почувствовав, что в некотором роде перехватила контроль над ситуацией, она произнесла:

— Я имею в виду так называемых женщин легкого поведения. Обычно клиенты стремятся излить им душу, потому что больше никто не хочет слушать о том, как им тяжело, в каком цейтноте они живут, как много работают ради получения мало-мальски сносного дохода и так далее в том же духе…

— Это еще что за бред? — изумленно пробормотал Брюс. — Откуда такие предположения?

Джини скользнула взглядом по его рукам.

— Ну, насколько я понимаю, ты не женат. По крайней мере, обручального кольца я не вижу. Но… э-э-э… тебе ведь бывает нужна женщина. Поэтому я и предположила, что ты иной раз… То есть разговоры о твоей «сложной ситуации» натолкнули меня на некоторые размышления. Наверное, увидев меня, ты решил, что именно я способна понять, как тяжело тебе вертеться в этой жизни, как много времени ты отдаешь работе, забывая о себе, о своих…

— Чушь! — воскликнул Брюс, перебивая Джини посреди фразы. — Что ты несешь, только послушай! Решила сбить меня с толку? Заставить свернуть с курса? — Он мрачно усмехнулся. — Это еще никому не удавалось. Если я что решил — так тому и быть. Непременно доведу дело до конца. Можешь фантазировать сколько угодно, все равно поймешь, что оснований для подобных предположений нет.

— Когда? — машинально спросила Джини, с интересом наблюдая за ним.

— Когда мы сойдемся ближе, дорогая моя!

Дорогая… Сколько долгих лет Джини мечтала, чтобы Энди назвал ее так…

Прогнав эту мысль, она произнесла:

— Так ты все-таки хочешь пройти все положенные стадии? Те, которые остались на промотанной пленке?

Брюс ответил ей серьезным взглядом.

— С тобой я хочу всего.

Простые слова, но, услышав их, Джини вспыхнула факелом.

Не без некоторого удовлетворения проследив за тем, как ее щеки окрашиваются румянцем смущения, Брюс обронил:

— Кстати, а откуда тебе известно, о чем мужчины говорят с профессионалками, как ты их назвала?

— Я знаю это из книг!

— Ах вот оно что… Возможно, ты читаешь не те книги?

Джини открыла рот, чтобы дать ему достойную отповедь, но не нашла, что сказать.

Все это время Брюс внимательно наблюдал за ней. Спустя минуту-другую он негромко произнес:

— Почему у меня складывается впечатление, будто тебя обидели? Кто-то из мужчин, я имею в виду.

Джини вздрогнула. Такая проницательность… Как он догадался?

Ее реакция не осталась незамеченной — Брюс сочувственно покачал головой.

— Вижу, боль не прошла до сих пор.

Выругав себя за несдержанность, Джини на миг плотно сжала губы, затем сухо заметила:

— Вообще-то тебя это не касается.

Как ни странно, Брюс не обратил на ее прохладный тон внимания.

— Брось, не переживай, все образуется. Вот увидишь! Мало ли что в жизни бывает…

Однако душевность Брюса подействовала на Джини неожиданным образом. Ей вдруг расхотелось продолжать беседу. Брюс был слишком хорош — настолько, что это становилось угрозой для ее спокойствия. Сейчас они расстанутся, и на том все закончится. И что ей потом останется — вспоминать его? Нет уж, довольно с нее и Энди!

— Не знаю, кто плохо обошелся с тобой, но со мной тебе будет хорошо, обещаю, — продолжал тем временем Брюс. — Я буду очень внимателен по отношению к тебе… правда, немного позже.

Джини усмехнулась:

— Да-да, понимаю, сейчас у тебя нет времени.

Несколько мгновений Брюс молча смотрел на нее, потом вздохнул.

— Разумеется, многое из того, что я говорю, на слух воспринимается странно, но такой уж выдался день…

Джини снова взялась за ручку дверцы.

— Поздно уже… Пойду…

— Нет-нет! Останься еще ненадолго, пожалуйста!

Джини помедлила. При этом старалась не смотреть на Брюса. На его красиво очерченные губы… На руки, прикосновения которых до сих пор ощущала… В открытое лицо и бархатисто-серые глаза…

— Нам так и не удалось узнать что-то друг о друге, — добавил он.

Она прерывисто вздохнула:

— А по-моему, нам и не следует ничего узнавать.

— Наоборот! — с жаром возразил Брюс. — По мне, так мы должны выяснить все!

Джини нажала на кнопку и приоткрыла дверцу «шевроле».

— Мне достаточно и того, что я успела узнать.

С этими словами она повернулась и поставила ногу на асфальт.

— Позволь хотя бы проводить тебя.

Джини пожала плечами.

— Зачем? Вот мой подъезд. Лучше поскорее возвращайся к миссис Киттен.

— Да-да… Но сначала все-таки провожу тебя.

— Ну как хочешь…

Они оба покинули «шевроле».

На улице было на удивление безлюдно. Все словно нарочно попрятались, чтобы оставить эту пару наедине.

— Неужели тебя совершенно не волнует мое присутствие? — тихо произнес Брюс.

От хрипловатых звуков его голоса по коже Джини прошел мороз.

— Почему оно должно меня волновать? Разве ты способен наброситься на меня?

Вообще-то последняя фраза была рискованной, но уж что сказано, то сказано.

Брюс криво усмехнулся:

— Я бы с удовольствием, но, боюсь, ты можешь расценить мои действия как проявление мужского шовинизма.

Снова он об этом!

Джини с любопытством покосилась на Брюса.

— Просто я уверена, что справлюсь с тобой.

А с собой? — подало голос притихшее было подсознание.

Джини постаралась не обращать на него внимания.

Это оказалось нетрудно, потому что ее привлек звук, который издал Брюс, судорожно втянув воздух сквозь сжатые зубы.

— Солнышко, ты рисуешь слишком соблазнительные картины. Как только я представил, как ты «справляешься» со мной…

В ту же минуту Джини тоже это представила. И смущенно отвела взгляд.

— К тому же не слишком ли ты самоуверенна? Не кажется ли тебе, что я все-таки сильнее тебя?

— Ничего, как-нибудь… — пробормотала Джини, стараясь не поддаваться ощущению разливающегося внутри тепла.

— Хм… похоже на самовнушение. Это у тебя аутотренинг такой?

— Вроде того.

— И что, помогает бороться с желанием?

Джини едва не споткнулась. Проклятье, он видит ее насквозь!