— Этот дом… это ваш проект, Фрэнк? — спросила Сандра.

Он покачал головой.

— Нет, что ты! Этот дом гораздо старше меня. Я лишь дал пару советов, когда она надумала затеять реконструкцию. Дом является собственностью семьи Майры-Лу, но она не очень-то его любит. А сейчас собирается продать.

Вряд ли кто-либо, находясь в здравом уме, может додуматься до того, чтобы избавиться от такого чуда, подумала Сандра. Будь это ее дом, она бы сделала все, лишь бы никогда с ним не расставаться. Однако Майра-Лу, по-видимому, придерживается иного мнения. Ну да Бог с ней! Может быть, новые хозяева сумеют полюбить это дивное убежище, с грустью подумала Сандра.

Фрэнк и Сандра занесли в дом вещи, свалив все мокрое и грязное в углу на веранде. Ярко сияло солнце. Решив, что черные дождевые тучи навсегда остались в далеком прошлом, они смело разложили во дворе палатки для просушки.

Вдоволь понежившись в горячей ванне, Сандра почувствовала себя, что называется, человеком.

Видимо, дождь понял тщетность своей коварной настырности и, раздосадованный, отступил. Следующая неделя выдалась, как по заказу — ясной, без единого облачка. Чтобы изгладить в памяти детей тоскливое воспоминание о непогоде, Фрэнк буквально лез из кожи вон. То они карабкались по крутым горным тропам, то плескались в искрящихся горных речках. Сандра после удачной рыбалки потрошила, чистила и поджаривала свежайшую рыбу с проворством заправского кулинара.

Несколько раз спускались в Хайленд. Ходили по магазинам. Витрины — это ведь тоже произведение искусства!

Однажды они отправились к рудникам, решив попытать счастья в поисках сокровищ. Сандра, выглядела необыкновенно в светлом шотландском костюме. Она сидела на траве, наслаждаясь солнечным теплом, и ей казалось, что никогда раньше она не была так счастлива.

Дети окружили деревянную бадью и принялись промывать зачерпнутую со дна шахты грязь. Серьезней всех вела себя Каролина — похоже, она ни секунды не сомневалась в том, что на дне ее маленького ситечка вот-вот сверкнет яркими гранями драгоценный рубин карат на двадцать.

Однако рубин в конце концов нашла Сандра. Такой малюсенький, что его легко можно было спрятать под ногтем мизинца. Но зато это был самый настоящий рубин — блестящий, ярко-красный. Он казался им прекраснее и дороже любых бесценных сокровищ.

Работавшая на шахте пожилая женщина, с улыбкой наблюдавшая восторг детей, подошла к Каролине и зачерпнула прямо из-под ее ног полное ситечко мелких камушков. И… через секунду протянула благоговейно глядевшей на нее девочке крошечный сапфировый осколок.

— Их не так-то легко заметить, — улыбаясь, объяснила женщина, — но уж этот-то теперь твой. И ведь главное — был прямо у тебя под ногами.

Не заезжая домой, они отправились во Франклин — город, снискавший славу ювелирного центра. Купили там маленькую золотую цепочку и подвеску в виде полого стеклянного шарика, куда можно было поместить найденные драгоценные камни. Надо было видеть рожицу Каролины!

Когда возвращались домой, Фрэнк подтрунивал над Сандрой: она ужасно жалела, что они не успели промыть кучу песка, за которую уплатили деньги.

— Вы сразу перестали бы смеяться, если б мы с Каролиной нашли там рубин на миллион долларов, — добродушно отшучивалась Сандра.

— Возможно! Однако я и за миллион вряд ли подойду к той бадье.

Всю неделю Фрэнк пребывал в превосходном настроении. С любовью и радостью он занимался детьми. Из доброго дядюшки он постепенно превращался в заботливого отца. Явная напряженность в их отношениях, так бросавшаяся в глаза во Флориде, мало-помалу исчезла.

С каждым днем дети все сильнее привязывались и к Сандре, хотя их новая няня прекрасно понимала — дружба эта недолговечна.

Тем временем отношения Сандры и Фрэнка, казалось, изменились в худшую сторону, хотя они, как и прежде, сообща заботились о детях, играли с ними, выполняли мелкие домашние обязанности. Однако в остальное время Фрэнк словно старался избегать Сандру. И было это так заметно, что то дождливое утро, когда она проснулась в его объятиях, казалось сказкой.

Теперь его объятиями, очевидно, наслаждалась Майра-Лу — каждый вечер, отправив детей спать, Фрэнк уезжал в Хайленд. С тех пор как они поселились здесь, он ни одного вечера не провел дома; как только солнце садилось за Уайтсайдс-кую гору, звонил и исчезал.

Сандра изнывала от ревности. Хотя Фрэнк каждую ночь возвращался обратно, часы, когда его не было, казались особенно тягостными. Она окончательно поняла, что любит его. Только неразделенная любовь заставляет так страдать и нагоняет тоску — когда на душе скребут кошки и уж совсем не до шуток.

— Почему ты такая печальная, Джорджия Браун? — спросил Фрэнк однажды утром, когда они пили кофе. В открытое окно доносились радостные вопли детей: им только что купили футбольный мяч.

— Просто задумалась. — Его вопрос застал ее врасплох. Кто-кто, а уж Фрэнк не грустил!.. — Зато вы похожи на кошку, только что слопавшую канарейку, — попыталась пошутить она. — Вам, кажется, и не скучно, и не грустно…

— А что в этом плохого, девушка из Джорджии? — улыбнулся Фрэнк. — С чистой совестью отдыхаю, расслабляюсь… Какие проблемы?

— Ради Бога, Фрэнк! Разве я против? — Сандра поднялась из-за стола и начала мыть посуду. — Продолжайте в том же духе! Только мне это не нравится.

Прикуси язычок, остановила она себя, но было уже поздно.

— Сандра, — прозвучал за ее спиной спокойный голос, — объясни своему дяде Фрэнку, какая муха тебя укусила? — Он подошел и сгреб ее в охапку.

— Вы не мой дядя, — холодно сказала Сандра, изо всех сил стараясь не поддаться колдовству его объятий.

— Тут ты права, — его губы коснулись ее уха. — И это совсем не плохо, не правда ли?

— Мне все равно, — объявила Сандра, — абсолютно все равно.

— А почему твое сердечко так отчаянно бьется?

— Руки, Фрэнк! — бросила она. — Вы меня явно с кем-то путаете. Уберите свои руки, пожалуйста!

Фрэнк моментально отступил назад, а Сандра медленно обернулась.

— Простите меня! — вздохнула она. — Я что-то не в духе сегодня, — поспешила она объяснить свою резкость. — Вероятно, мне вредно развлекаться.

— Не думаю! — заметил Фрэнк, дотронувшись мизинцем до ее щеки. — Что же все-таки стряслось?

Сандра покачала головой, думая лишь о том, как хорошо было бы, положив голову ему на грудь, прильнуть к нему и застыть в его объятиях. Почему так устроена жизнь, что нельзя сказать ему правду? Зачем нужно это жалкое притворство?

— У всех бывает дурное настроение. Похоже, сегодня моя очередь, — пробормотала Сандра. — Простите меня, Фрэнк.

— Выше нос, детка! Положись на меня, — пообещал он. Сандра ожидала поцелуя, но Фрэнк, очевидно, всерьез воспринял ее просьбу убрать руки. — Иди надень купальник, а я соберу детей. Вчера мне рассказали об одном чудесном местечке, думаю, тебе там понравится.

Несколько километров по лесной дороге на машине, а потом пешком по тропинке — и они оказались в сказочном месте. Песчаный пляж на берегу речки Чаттуга был великолепен. В ширину река метров десять, а в глубину — по пояс. Лучшего места для купания и представить трудно! Но самое удивительное заключалось в другом: наклонная скала, скользкая и гладкая, будто специально предназначенная для катания, опускалась с берега в воду. Фрэнк показал детям, как следует съезжать с горки. Взобравшись на нее при помощи привязанной к дереву веревки, сел и… полетел вниз. С громким всплеском он плюхнулся в холодную воду.

Сандра решила последовать его примеру. Дети, сидя на берегу, замерли, предвкушая новое зрелище. Однако вблизи скала оказалась гораздо круче и страшнее. Но не могла же Сандра спасовать под пытливыми взглядами восьми круглых ребячьих глаз и особенно перед парой насмешливых взрослых.

Зажмурившись, Сандра бросилась вниз. Слишком быстро набрав скорость, она вылетела на стремнину реки и погрузилась в брызги.

Ее спуск имел бешеный успех. Пока Сандра вместе с Кристи нежилась под солнышком, растянувшись на горячем песке, старшие дети под предводительством неутомимого на забавы дядюшки влезали на скалу, сначала скакали по ней, как горные козлы, а потом скатывались один за другим.