Он поднял руку, в которой сжимал мотыгу, и потряс ею у нее над головой. У Май не оставалось сомнений относительно его намерений. Этот мужчина размахивал мотыгой с такой ловкостью, что казалось, будто он угрожал ею людям с тех пор, как встал на ноги. Она поняла, что самое время убираться восвояси, живо вскочила на Бельтрана и отпустила поводья, выговаривая ему за то, что он увлекся одуванчиками вместо того, чтобы следить повнимательнее за разговором, тогда бы он сразу понял, какая опасность им угрожает.

Пока Бельтран ретировался с той быстротой, какую ему позволяли ноги, Май думала о том, мог ли этот человек использовать мотыгу по иному назначению, нежели работа в поле? Поведение этого грубияна и отзывы, которые она перед этим услышала о нем, убедили ее в том, что смерть Грасии не была вызвана естественными причинами. Внезапно ею овладела уверенность в том, что так оно и есть. Мариано де Айтахорена донес на Марию де Эчалеку и убил свою жену, чтобы отделаться от обеих женщин и завладеть сразу двумя участками. Значит, смерть Грасии не была естественной, она пала жертвой насилия!

В ночь накануне отъезда в Элисондо Саласар спал урывками. Ему приснилась королева Маргарита. Обычно он не помнил своих снов. Лишь иногда, сразу после пробуждения, до того как он заводил с кем-то в разговор, у него перед глазами возникали смутные образы, которые он не смог бы описать словами, а потом весь день его не оставляло неприятное ощущение. По сюжету сны никогда не были безмятежными, к тому же они были окрашены в яркие, кричащие тона. Он все время оказывался в каком-то тупике, пробирался куда-то по узким, скользким тропинкам через заросли колючек. Проснувшись, он с горечью осознавал, что ночные кошмары не предвещали несчастье. И в этот раз плохой сон не явился исключением.

Во сне он увидел королеву Маргариту с распущенными волосами, облаченную в тонкую льняную рубашку, больше похожую на саван. Она ступала босиком по тропинке, усеянной острыми камнями, резавшими ей ноги, а королева словно и не испытывала боли. Она шла, вытянув руки вдоль туловища, развернув ладони вперед, демонстрируя крестообразные стигматы, из которых вытекала река крови бирюзового цвета, что соответствовало ее королевскому статусу. За ней, отмечая пройденный путь, тянулся голубой след. Из этого длинного следа у нее за спиной возникал целый водный мир: озера, моря и водопады, — и в нем тонули тысячи людей, которые взывали о помощи, неистово взмахивая руками. Вскоре королева поднялась на вершину, где стоял Саласар, спокойно и не меняя выражения лица, наклонилась к его уху. Он ощутил ее легкое дыхание на своей шее, однако вместо того, чтобы прошептать что-то приятное, Маргарита что было мочи закричала:

— Дьявол во дворце!

И тут инквизитор внезапно проснулся за пару секунд до того, как стук в дверь возвестил о прибытии курьера. Он с бьющимся в тревоге сердцем открыл дверь, выхватил конверты из рук посыльного и, ни слова не говоря, захлопнул дверь, ощущая в груди тоску мрачного предчувствия. Он не ошибся — одно из посланий было от королевы.

Саласару показалось, что это совпадение не могло быть случайным, и он решил отступить от своего правила вскрывать письма, полученные от нее, в конце дня. Он не сомневался, что ей понадобилась его помощь, на это указывали все предзнаменования. Она связалась с ним во сне, а на случай, если мистический способ сообщения окажется недейственным, воспользовалась обычной почтой, менее чувственной, зато более надежной. И в том и в другом случае Саласар уловил ее тоску. Он с нетерпением сорвал печать с конверта, развернул бумагу на столе, даже не стараясь вдохнуть исходивший от нее аромат, чтобы не терять времени.

Королева начинала письмо с общепринятых формул учтивости, к которым Саласар уже привык, однако он нашел в очертаниях букв следы нервной дрожи, предвестие неприятностей. Время показало, заверяла его Маргарита, что она может рассчитывать на его беззаветную преданность, однако не только лишь дружба понуждает ее доверить ему этот секрет. Судя по всему, королева считала, что опыт инквизитора, особенно в данный момент, может ему пригодиться, чтобы дать ей совет, чтобы подсказать, до какой степени ей следует беспокоиться по поводу того, что с ней происходит. Маргарита подозревала, что кто-то из ее окружения пытается причинить ей зло, прибегнув с этой целью к черной магии.

На прошлой неделе, когда она вышивала в своей опочивальне, одна из ее дам вошла, чтобы зажечь лампу. Когда девушка вышла, все вокруг внезапно почернело. Королева не могла разглядеть рисунок, который она вышивала, потому что ткань, нитки, игла, даже стены дворца стали темнее самой глухой ночи. От испуга она лишилась чувств, а когда пришла в себя, ее супруг оказался рядом и сказал ей, что свет во дворце не гас ни на секунду.

Почувствовав упадок сил, вечером она решила не спускаться к ужину, что, по-видимому, было большой ошибкой, потому что в ее покоях произошло новое ужасное событие. Откинув одеяло, чтобы лечь в постель, она обнаружила под ним огромный клубок змей, которые начали быстро расползаться, спускаясь по одеялу, и за считаные минуты покрыли весь пол. Стоило королеве двинуться с места, как она ощутила на своих лодыжках прикосновения чешуйчатых тел этих отвратительных гадов. Она закричала, но, когда все прибежали, змеи успели исчезнуть. Король настаивал на том, чтобы позвать врача, полагая, что причиной этих видений явилась беременность его супруги, но та отказалась. Королева была уверена, что ученый медик не тот человек, который может справиться с подобной ситуацией, потому что речь шла не об игре воображения, как все уверяли, а о настоящей атаке сверхъестественных сил, и для этого ей требовалась помощь совсем другого рода.

Королева созналась, что она связалась с астрологом и каббалистом, пользующимся известностью при дворе, поскольку он передавал свои глубокие знания студентам вальядолидского университета. Ученый, выслушав ее и узнав обстоятельства происшествия, заверил ее, что она стала жертвой колдовства, судя по всему достаточно простого колдовства, которое состояло в том, чтобы пропитать фитиль лампы хорошо взбитой морской пеной. Стоило его зажечь, и все тут же представало в черном свете.

Что же касается змей, то тут злоумышленники взяли змеиный жир, добавили в него соли и пропитали этой смесью четыре куска ткани, на которых завязали четыре узелка. Затем, пропитав их в масле и положив в лампы, расставили оные по разным углам опочивальни королевы, подожгли, и таким образом удалось вызвать наваждение с гадами. Астролог советовал ей соблюдать осторожность, ибо Ars Magica — это искусство, к которому следует прибегать исключительно людям сведущим, поскольку оно разделяется на две области. Одна — благотворная, благодаря тому что берет начало в магии природной и чистой науке, из которой, по его словам, родилась физика; другая же обязана своими чудесами дьяволу.

Граница между обеими настолько размыта, что некоторых ученых можно принять за колдунов, а некоторых колдунов за ученых. Чары, от которых пострадала королева, похоже, относились к области черной магии, а люди, которые занимаются изготовлением подобных снадобий, как правило, лишены даже намека на моральные устои. Они, вне всякого сомнения, люди опасные.

— Ищите среди ваших врагов, ваше величество. Наверняка зачинщик — из их числа. Впрочем, не волнуйтесь. Обычно черная магия оборачивается против тех, кто пускает ее в ход. Рано или поздно им приходится расплачиваться, — заверил ее астролог.

Для Маргариты Австрийской не было секретом то, что у нее с давних пор имеются враги во дворце, но она никогда не думала, что они способны позволить себе подобную низость с целью ей навредить. Она опасалась за себя и за своего будущего сына. Раз для нападения привлекаются сверхъестественные силы, она беззащитна. Вот уже целую неделю она избегала герцога де Лерма и его верного пса Родриго Кальдерона. Как только они появлялись, она удалялась в свою опочивальню; если входили в столовую, она изображала недомогание, свойственное ее деликатному положению, только бы не сидеть с ними за одним столом. Избегала их приветствий, взглядов, и, несмотря на это, у нее по-прежнему сохранялось ощущение, что она не находится в безопасности даже в собственном доме.