А к тому времени, когда он оказался в постели, слушая удовлетворенное мурлыканье и стоны удовольствия и двигаясь в ней, Деймон попросту утратил способность думать.

Доротея подняла письмо за уголок:

— Похоже, Картан познакомился с лордом Джорвалом и лордом Гобартом.

Губы Гекаты изогнулись в чудовищной гримасе, в которой можно было с трудом узнать усмешку.

— Очень полезные мужчины. Похоже, Картан не получил никакой помощи от Повелителя.

— Судя по всему, нет, — ответила Доротея, пытаясь говорить безразлично, хотя одна мысль о предательстве Картана опаляла кровь огнем ярости. — Он говорит, что лорд Гобарт был бы неизмеримо благодарен за любую помощь, которую мог бы оказать Хейлль, чтобы вырвать Иннею из рук его сучки племянницы, ставшей Королевой. Картан написал, что останется в Малом Террилле в качестве посредника.

— Что ж, похоже, твой сын наконец-то понял, кому он должен всегда оставаться преданным.

Доротея смяла письмо в кулаке.

— Он мне не сын. Теперь он — всего лишь полезное орудие, как и все остальные.

Люцивар шел к дальнему концу сада, окруженному низкими каменными стенами, раскинувшемуся рядом с его домом. Мэриан как раз читала Деймонару сказку на ночь, а волки собрались в его комнате, слушая ее, поэтому он знал наверняка, что сообщение Протвара — в чем бы таковое ни заключалось — не услышит никто, кроме человека, которому оно предназначено.

Две недели назад Сэйтан в срочном порядке отправил Сюрреаль назад в Эбеновый Рих, передав через нее сжатое и несколько сумбурное послание, в котором содержался прямой приказ не возвращаться в Зал. Единственная причина, заставившая Люцивара неохотно ему последовать, заключалась в том, что Повелитель подписал письмо как Советник Темного Двора. После двух долгих недель молчания Андульвар, Капитан Стражи, отправил в Зал официального посланника Протвара, требуя от Советника подробностей. И вот теперь Протвар примчался сюда, чтобы тайно встретиться с Люциваром.

— Возникли проблемы? — тихо спросил Верховный Князь Эбенового Риха.

Блеснули белоснежные зубы, когда Протвар хищно ухмыльнулся.

— Нет, и не возникнут, если ты будешь держаться подальше от Зала. Я так понял, там сейчас довольно некомфортно всем, чьи Камни темнее Красного.

— Мать-Ночь! — пробормотал Люцивар, потирая затылок. Что, во имя Ада, произошло?! — В таком случае, возможно, Повелителю следовало бы прислать Деймона сюда на время.

— Э… Не думаю, что было бы мудро отсылать Деймона прочь из Зала сейчас.

На мгновение Люцивар непонимающе уставился на Протвара, а затем ухмыльнулся:

— Что ж, давно пора.

— Так будет лучше для них обоих.

— Но почему Сэйтан по-прежнему на взводе?

— Потому что, несмотря на все попытки Деймона оградить спальню… э-э-э… отголоски происходящего там все равно просачиваются, заставляя обитателей Зала, носящих темные Камни, чувствовать себя весьма некомфортно. Разумеется, никому бы и в голову не пришло поднимать эту тему с Джанелль и просить ее создать щиты, поскольку она безмятежно счастлива и безразлична ко всему, кроме своего Консорта. И Сэйтан, не говоря уже о Деймоне, предпочел бы, чтобы так было и дальше.

— Что ж, — протянул Люцивар, — если Сэйтану нужно отдохнуть от шалостей, поставивших весь Зал на уши, он всегда может провести вечерок-другой с Сильвией.

— Ну что ты, Люцивар, — притворно нахмурился Протвар. — Ты же знаешь, что они просто друзья.

— Ну разумеется. — Бросив взгляд на луну, Люцивар вспомнил кое о чем очень важном и смерил Протвара суровым взглядом. — Кто-нибудь догадался поговорить с Деймоном о противозачаточном отваре?

— Об этом уже позаботились. У меня возникло впечатление, что твой брат был бы счастлив завести ребенка в будущем, однако в данный момент он хочет наслаждаться жизнью в постели своей Леди.

— Что ж, в таком случае скоро у Сэйтана будет пара дней передышки. — Люцивар покосился на лучи света, струящиеся из окон его дома, и подумал, что было бы неплохо насладиться жизнью в постели своей леди, как только заснет Деймонар. Однако он повернулся к гостю и вежливо спросил:

— Может, войдешь в дом? У меня есть ярбарах, отдохни немного.

— Спасибо, но вынужден отказаться, — ответил Протвар. — Мне еще нужно отчитаться перед Андульваром.

Пожелав Люцивару спокойной ночи, эйрианец расправил темные крылья и устремился ввысь, в ночное небо.

Возвращаясь домой, Верховный Князь Эбенового Риха услышал вой одинокого волка. Судя по тому, что звук доносился от высокого домика (эйрианцы называли такие гнездами), в котором жил Фалонар, Сюрреаль собиралась провести ночь именно там.

Значит, его родственница уютно устроилась в постели Фалонара, Джанелль замечательно проводит время с Деймоном, а Мэриан…

Войдя в собственное «гнездо», Люцивар увидел свою жену в дверях кухни. Она улыбнулась ему мягкой, многозначительной улыбкой, от которой у него всегда вскипала кровь, а сердце начинало биться быстрее.

— Я собиралась заварить чай, — произнесла женщина. — Сегодня прохладно.

Он улыбнулся в ответ и подарил своей жене долгий, страстный поцелуй.

— Я знаю куда более эффективный способ согреться.

Королева арахнианцев парила в воздухе перед своей спутанной сетью снов и видений — паутиной, которую она связала с сетью, сплетенной Ведьмой. Почти наступили холода. Пришла пора для Ткачих Сновидений вновь спрятаться в своих пещерах и норах, но ей нужно было взглянуть на эту паутину еще раз… на всякий случай.

Одна тонкая нить была темной, очень темной, совсем темной… Первая смерть.

Еще многие уйдут. Слишком многие.

Затем она взглянула на собственную спутанную паутину.

Но только когда вновь вернется тепло. Даже люди остаются в своих берлогах на протяжении холодов.

Что же… Она может спокойно устраиваться в своем собственном логове в священной пещере, где к ней придут покой и навеянные им приятные сны. Когда времена года снова сменят друг друга, она поговорит с коричнево-белым псом Ладварианом. Он — связующее звеном между родством и людьми Крови. Представители первого повиновались ему, а вторые — прислушивались к его мнению. И он был нужен ей, дабы сделать то, что необходимо.

Потому что, когда в следующий раз солнце согреет своими лучами землю, ей понадобится вся сила и мастерство — и все силы и умения, которые привлечет на ее сторону коричнево-белый пес, — чтобы спасти Сердце Кэйлеера.

Убрав записку в средний ящик своего письменного стола, Мортон запер его и нахмурился. Ему очень не понравилось, что Жрица Святилища лишь туманно намекала на свое глубокое беспокойство по поводу сложившейся ситуации, однако не сказала ничего конкретного — и это настораживало вдвойне, поскольку в Святилище располагался Алтарь Тьмы, одни из тринадцати Врат, которые связывали Королевства Террилль и Кэйлеер и Ад.

От Жрицы за зимние месяцы поступило несколько нервных и нервирующих посланий. То и дело пропадают припасы. По ночам раздаются голоса. Имеются признаки, что Врата открывали без ведома и согласия Жрицы.

Разумеется, женщина давно достигла возраста, в котором не слишком значительные события проскальзывают незамеченными. Но для любого из описанных происшествий имелось разумное объяснение. Припасы могли заканчиваться, а пополнять их забывали. Юная Жрица-ученица, возможно, обзавелась любовником, и это их голоса раздавались поздно ночью. Врата…

Вот что обеспокоило Мортона больше всего — и Карлу тоже. Возможно, отдельные терриллианцы предпочитали использовать Врата в Иннее, вместо того чтобы отправляться на ярмарку услужения? Всегда находились несколько удачливых смельчаков, которые, то ли следуя интуиции, то ли инстинкту, ухитрялись зажечь черные свечи в нужном порядке и произнести верные слова, чтобы открыть Врата между Королевствами. В легендах особо упоминалось, что сила, заключенная в этих древних местах, иногда могла распознать дух, которому нужно вернуться домой, и открыть для него путь в нужное Королевство вне зависимости от того, знал беглец заклинание или нет. Вероятнее всего, переправившийся через Врата подобным образом человек обнаружил ключ в какой-нибудь старинной рукописи, посвященной Ремеслу. Однако, разумеется, из веры в интуицию и силу духа выходила куда более интересная история.