Аннетт бросилась за ней следом, уже жалея о сказанном.

Еще издали, уловив громкий шум, доносящийся из кухни, Фрея прислушалась. Среди всеобщего гула выделялся пронзительный громкий голос:

– …Сегодня эта бабенка хочет командовать нами, а кто знает, что взбредет в ее голову завтра? Может, она решит выращивать кокосы и потребует на месте виноградников высадить пальмы. Нет уж, видали мы таких, пусть убирается в свою Англию, а нас оставит в покое. То ли дело малыш Габриель. Он рос на наших глазах, он француз…

Дальнейшее Фрея была не в состоянии слушать. Рванув дверь на себя, она с горящими, словно у Немезиды, глазами остановилась на пороге и оглядела собравшихся. Кухарка, двое рабочих, служанка. Достаточно, чтобы завтра ее слова стали известны каждому. Глядя на старика, который только что разглагольствовал, а теперь уставился на нее с откровенной неприязнью, она, чеканя каждое слово, произнесла:

– Месье Паньоль, я в состоянии простить вам выражение «эта бабенка», учитывая ваш возраст и седины, хотя слышала, что настоящий француз никогда не позволит себе оскорбить женщину, даже в ее отсутствие. – Фрея сознательно выделила слово «настоящий», чем вогнала старого буяна в краску. ^-Однако я никому не позволю выгонять меня из собственного дома, равно как и использовать по отношению ко мне пренебрежительное «англичанка». Да, мой отец англичанин, он был прекрасным человеком, и я не стыжусь этого. Но моя мать урожденная Дюфер. Я попрошу присутствующих здесь вспоминать об этом всякий раз, когда они решат покритиковать меня. Что же касается вас, месье Паньоль, то вынуждена сообщить, что дом «Дюфер» отныне не нуждается в ваших услугах, впрочем, как и каждого, кто решит последовать вашему примеру.

Сказав все, что считала нужным, Фрея повернулась и пошла прочь. Уже находясь на приличном расстоянии, она услышала, как кухарка одобрительно произнесла:

– У девочки есть характер. Мне это по душе. Да не расстраивайся так, Паньоль, «малыш Габриель» наверняка не оставит тебя без работы.

Да уж, невесело усмехнулась молодая женщина. Такие, как Габриель Алье, верных слуг не бросают.

Она прошла по дому, намереваясь отыскать Жервезу, чтобы обсудить с ней происшедшее, когда ей доложили о приходе месье Алье. Вспомнив, что так и не забрала у Аннетт записку с приглашением, Фрея отругала себя и приказала проводить Габриеля в гостиную.

Когда она вошла, он устремился к ней с очаровательной улыбкой на лице. Будучи под влиянием только что узнанного, молодая женщина ограничилась холодным кивком и заметила:

– Можете не расточать комплименты, Габриель. Мне все известно. Вынуждена вас огорчить, но продавать виноградники ни вам, ни кому бы то ни было еще я не намерена.

Фрея ожидала, что он смутится, узнав о провале своих планов, однако Габриель лишь поморщился.

– Запомните, Фрея, я никогда не стану улыбаться женщине, если она мне не нравится. Это не в моих правилах. – Он уютно устроился в одном из кресел и весело посмотрел на нее снизу вверх. – Если честно, признайтесь, что вы намерены делать с виноградниками? Детское питание, соки или что-либо в этом роде?

– Я буду производить коньяк, – ответила женщина.

– Что?! – Габриель разразился искренним смехом.

Это задело Фрею, она нахмурилась.

– Можете веселиться сколько душу угодно, но я еще раз заявляю, что буду выпускать не менее качественный коньяк, чем вы, Габриель.

Он прекратил смеяться и уже серьезно взглянул на нее.

– Вы действительно решили потягаться со мной? Тогда одно из двух: вы либо очень отважная женщина, либо просто сумасшедшая. И в том, и в другом случае я восхищен. Предлагаю заключить пари.

– На каких условиях? – быстро спросила Фрея.

– Весьма выгодных для нас обоих. Вам, конечно, известно, что на изготовление такого напитка, как коньяк, уходит несколько лет. Мы ограничимся производством спирта-сырца. На это потребуется год и несколько месяцев со времени сбора урожая. По окончании установленного срока результат вашей работы пройдет тест у независимых экспертов. И если он получит хотя бы удовлетворительную оценку, то я признаю свое поражение и заключу с вами контракт на благоприятных для вас условиях. В противном случае… – В этом месте Габриель сделал паузу, и в наступившей тишине, казалось, было слышно, как предательски учащенно бьется сердце Фреи.

Не выдержав затянувшегося молчания собеседника, она спросила:

– Что?

– Вы станете моей женой, – сохраняя невозмутимость, окончил Габриель.

– Что-то я не вижу в этом для вас никакой выгоды, – настороженно произнесла Фрея.

– Все очень просто. В качестве приданого вы принесете мне те самые виноградники, из-за которых разгорелся весь этот сыр-бор. По крайней мере, никто не сможет упрекнуть меня в том, что я ограбил бедняжку Дюфер, воспользовавшись ее беспомощностью… и моим очарованием. – Габриель улыбнулся. – Ну как? По рукам?

– По рукам! – ответила Фрея, звонко ударив ладонью по его руке. И уже после добавила: – Только надо попросить месье Юбера записать условия нашего пари на бумаге. Не хочу, чтобы вы потом смогли открутиться от своих обязательств.

– Мадам проявляет деловую хватку? Что ж, я не против. Хотите, дам адрес хорошей портнихи?

– Зачем?

– Она шьет прекрасные свадебные платья.

– Вот так уже лучше, – с одобрением кивнула Фрея Гийому, который прилаживал на стену последний портрет.

Это была идея Жервезы – развесить изображения знаменитых женщин-виноделов по дому, тем самым укоротив злые языки недоброжелателям, заявляющим, что вино не любит женских рук.

Фрея решила ограничиться своим кабинетом. И теперь, когда на нее с разных сторон смотрели вдова Клико-Понсарден, вдова Лоран-Перрье, вдова Поммери и вдова Энрио, она чувствовала мощную поддержку. Единственный факт, который ее огорчал, – это то, что себя причислить к вдовам она никак не могла. Джоэл здравствовал и наверняка разыскивал ее по всей Англии. Стремясь замести следы, молодая женщина благодаря связям Алара Юбера быстро получила французское гражданство и официально сменила фамилию на Дюфер.

– Мадам, к вам месье Алье, – сообщила запыхавшаяся Аннетт.

И тут же из-за ее спины раздался знакомый, чуть насмешливый голос.

– Так-так-так… Не прошло и двух недель с момента заключения нашего пари, а мадам Дюфер уже не дает покоя слава Николь Клико. Опасный симптом.

– Если вы явились для того, чтобы посмеяться надо мной, Габриель, то вам лучше удалиться. Сегодня я не расположена к вашим шуткам, как, впрочем, и всегда.

– Увы, вынужден вас огорчить, моя строптивая невеста, никак не желающая смириться со своей участью. Мой сегодняшний визит никак не связан с вами. Дело в том, что я обещал Мишелю показать своих лошадей и заехал лишь для того, чтобы забрать его. Разумеется, с вашего разрешения. – При этих словах Габриель шутливо поклонился.

– По-моему, за прошедшее время вы успели настолько примелькаться в этом доме, что вам нет нужды спрашивать меня, – язвительно заметила Фрея и продолжила: – Надеюсь, я хоть изредка смогу видеть собственного сына?

– Уверяю, что к ужину я привезу его домой в целости и сохранности. – Он еще раз насмешливым взглядом окинул портреты вдов. – Что ж, я ухожу, чтобы своим присутствием не мешать вам заниматься «важными» делами. Несомненно, в развешивании портретов заключен некий особый винодельческий секрет, недоступный моему пониманию. Желаю удачи в ваших начинаниях. Кстати, портниха, о которой я упоминал, готова принять вас в любое время.

Фрея вспыхнула. С языка уже готова была сорваться гневная тирада в адрес Габриеля, но он уже вышел из кабинета. Посмотрев ему вслед, она подумала, что, возможно, действительно совершила ошибку, ввязавшись в «мужские игры». Но тут же одернула себя: нет, ничто и никто не заставит ее отказаться от намеченной цели!

Молодая женщина подошла к окну и выглянула на улицу. Габриель, сжимая в ладони ручку Майкла, весело подпрыгивающего в предвкушении развлечения, шел к своей машине. Уже у ворот он внезапно обернулся и посмотрел на окна кабинета. Фрея инстинктивно спряталась за шторой, но ее сердце забилось в волнении.