Она бросила внимательный взгляд на расхаживающего перед ней мужчину и решительно произнесла:

– Скажите, Люсьен, что бы вы ответили, если бы я предложила вам должность консультанта?

– Ох, Фрея, я боялся, что вы никогда этого не скажете. Конечно, я согласен!

И они оба рассмеялись.

Ночью разразилась гроза. Она пришла с востока и тяжелыми свинцовыми тучами нависла над Бордери, вселяя в виноградарей панический ужас. Фрея не могла уснуть так же, как и множество ее людей. Всю ночь в окнах «Дюфера» горел свет. Всех волновало одно: не выпадет ли град? Это могло стать настоящим бедствием. Старожилы вспоминали, как в один год за несколько часов был уничтожен обильный урожай, совсем такой, как нынешний, и молились, чтобы напасть прошла мимо.

В огромной гостиной дома собрались большинство работников усадьбы. Они были готовы спасать плоды своих трудов, если возникнет необходимость.

Фрея с помощью Аннетт спустилась к ним. Вместе было не так страшно. Жервеза устроила ее в одном из кресел и вручила бокал подогретого с пряностями вина. Появление хозяйки было встречено одобрительными возгласами. Очевидно, виноградари так же, как и она, считали, что в тяжелую минуту все должны быть заодно.

Когда Жервеза отошла в кухню, чтобы распорядиться насчет колбасы и сыра для работников, ее место подле Фреи занял Матье. Он принялся развлекать молодую женщину всевозможными местными легендами. Постепенно вокруг них сгрудились и остальные. Изредка кто-нибудь из присутствующих мужчин выходил на улицу, и тогда оставшиеся молча ждали его возвращения. Каждый раз, когда «разведчик» возвращался с улыбкой, в гостиной раздавался всеобщий вздох облегчения.

Чтобы развеять несколько гнетущую обстановку, Фрея поделилась с работниками своими планами насчет производства коньяка. Идея была встречена гулким одобрением. Еще бы! Если на бутылочных этикетках появится надпись «Дюфер», то он станет известен всему миру.

Присутствующие принялись обсуждать новость, однако не забывая о той причине, по которой собрались здесь.

В половине пятого очередной вернувшийся «разведчик» сообщил, что тучи ушли в сторону Сен-Жюньена. Опасность миновала! Тем не менее никто не спешил уходить. Затея Фреи увлекла работников настолько, что они убедили Люсьена приступить к немедленному разъяснению.

Что было дальше, Фрея не знала: крепкий сон смежил ее веки.

Милый дневник! Сегодня я попрощаюсь с «Дюфером» навсегда. В моем сердце нет грусти, наоборот, мне радостно оттого, что вскоре я буду вместе с любимым Шарлем на пути в Англию. Надеюсь, она сможет стать для меня настоящим домом.

Отец ни о чем не подозревает и вместе с Жаном-Анри вовсю готовится к моей свадьбе. Бедняга Гастон! Мне искренне жаль его. Завтра утром он будет напрасно ждать меня у алтаря. Видит Бог, моей вины здесь нет.

Похоже, во всем доме одна лишь Жервеза понимает мое нежелание идти замуж за молодого Алье. Хотя он, несомненно, вызывает у нее симпатию, она против насилия, которое пытается совершить надо мной отец. После смерти мамы только Жервеза осталась мне по-настоящему близка. Иногда я думаю рассказать ей о Шарле, но, по-моему, она и так что-то подозревает. Милая Жервеза, мне будет ее очень не хватать.

Скоро часы пробьют полночь – это станет для меня сигналом. Я осторожно спущусь из окна по веревке, чтобы встретиться с Шарлем на нашем месте у Шаранты. Почему-то всегда, когда ждешь, время тянется гораздо медленнее, чем обычно.

Передо мной на кресле разложено белое свадебное платье. Увы, ему никогда не суждено украсить невесту. Оно не будет шуршать пышным кринолином по проходу в церкви и взмывать тонким кружевом в свадебном танце. Завтра на рассвете в небольшой деревушке священник свяжет меня узами брака с Шарлем и я продолжу наше путешествие уже под другой фамилией. Даже при всем желании отец не сможет отыскать моих следов.

Не знаю, вернусь ли я когда-нибудь сюда, чтобы помолиться на могиле матери. Верю в то, что в любом случае со мной будет ее святое благословение.

Фрея перевернула последний лист дневника и смахнула набежавшие на глаза слезы. Дальнейшее, было известно ей лучше, чем кому-либо. Мадлен Дюфер стала женой Чарлза Грина и благополучно достигла берегов туманного Альбиона. Спустя два года она родила дочь и ее супруг, к тому времени получивший степень доктора истории, дал малышке удивительно красивое имя. Он назвал ее в честь богини любви, частой гостьи скандинавских легенд.

Фрея подумала о том, что жизнь родителей была похожа на легенду, прекрасную и печальную. Потому что, как и в большинстве сказочных историй, ее герои «жили и умерли в один день». Мадлен так и не вернулась на могилу матери, зато это сделала ее дочь.

Прошел уже год с того момента, как Фрея ступила на французский берег. Она часто вспоминала, как переживала во время первого сбора урожая, считая, что хуже быть не может. Оказалось, может. В этом году град не прошел мимо, но все же большую часть винограда удалось спасти. Теперь ей часто доставляло радость слушать, как играет в дубовых бочках молодое вино.

Дела в «Дюфере» шли великолепно, чего нельзя было сказать о сердце Фреи. Уже долгое время каждую ночь ей снился Габриель.

Габриель. Она редко видела его. После той ужасной ссоры он больше не стремился завоевать ее. Жервеза по-прежнему называла Габриеля своим любимчиком, и он изредка навещал старушку. Фрею при этом старательно не замечал.

Тихий стук в дверь заставил ее распрощаться с воспоминаниями. В приоткрытую дверь просунулась голова Аннетт.

– Матье вернулся.

Фрея тут же вскочила с кровати и привела одежду в порядок. Они с Люсьеном давно и с нетерпением ожидали возвращения Бриссака. Пару недель назад ему пришлось отправиться в Тронсэ, чтобы привезти дубовые бочки, в которых будущий коньяк станут выдерживать в течение нескольких лет. Фрею волновало, удалось ли ему выполнить возложенную на него миссию или нет. В противном случае придется попытать счастья в Лимузене.

Сбежав по ступенькам, она налетела на раскрывшего ей объятия Матье. За прошедший год он, Фрея и Люсьен настолько сроднились, коротая бессонные ночи в давильне, на виноградниках и в погребах, что все работники «Дюфера» в шутку называли их «наш триумвират». Они давно уже отбросили всякую официальность и обращались друг к другу запросто, на «ты». Вот и сейчас Фрея спросила:

– Привез?

– Доставил в лучшем виде. Люсьен уже следит за разгрузкой. – Матье устало улыбнулся. – А как дела у вас? Оборудование установили? – Он имел в виду новый шарантский куб, который начали монтировать непосредственно перед его отъездом.

– Да, все уже готово к первой дистилляции. Люсьен наметил провести ее после Жирного вторника, – ответила Фрея и добавила: – Основная работа проделана, теперь можно на время расслабиться. Надеюсь, ты не забыл о моей просьбе?

– Как можно? Выполнил в лучшем виде, – снова улыбнулся Матье.

Речь шла о большом рождественском празднике, который Фрея, на правах хозяйки усадьбы, собиралась устроить для всех обитателей «Дюфера». Это было ее второе Рождество во Франции, и она хотела преподнести каждому небольшой сувенир. Перед поездкой молодая женщина в общих чертах обрисовала Матье, что именно желает подарить своим работникам, и он обещал помочь.

– Ну, теперь дело за малым – за Божьей помощью. Все, что зависело от нас, мы сделали, – произнес Люсьен, стремительно входя в дом и потирая руки.

– Тогда я предлагаю начать подготовку к празднику, – весело подвела итог Фрея.

Майкл осторожно отворил дверь в амбар и зачарованно остановился. Дух Рождества, казалось, витал в самом воздухе, наполненном ароматом еловых веток, пышными связками развешанных по стенам. В центре высилась красавица елка, заботливо украшенная разноцветными гирляндами еще накануне.