— Ну что ж, значит, мы выиграли.

— Еще нет. Нам предстоит доказать, что мы можем стать распространителями их продукции. А это значит, что нам придется здорово поработать над рекламой.

— Точно, — подтвердила Софи. — Сегодня же и начнем. Я стану предлагать кое-что из их товара нашим клиентам.

— Я тоже, — сказала Энн, заглядывая в свое расписание. — Ого, боюсь, сегодня будет горячий денек.

Софи склонилась над своим столиком.

— Да и у меня все расписано по минутам. Если все записавшиеся придут, нам придется покрутиться.

— А я и не против, — заметила Энн, прикидывая в уме, как лучше перевести разговор с клиентами на новые косметические средства.

— Так за работу! — воскликнула Софи.

— Работа себя ждать не заставит. Вон уже миссис Рейли идет.

Самая популярная забегаловка на площади носила гордое название «Кофейный аромат». Выцветшая вывеска была настолько старой, что Дрю еще много лет назад ожидал, когда она наконец свалится на голову кому-нибудь из прохожих. Однако ж она продолжала висеть на своем месте, не оправдав пока его опасений.

Народу внутри было полно. Дрю выбрал местечко в уголке и двинулся туда, не избежав на пути нескольких любопытных взглядов и кивков. Официантка с улыбкой приняла его заказ. В ожидании своего кофе он уставился в окно, стараясь отвлечься от навязчивых мыслей.

И тут он услышал, как произнесли его имя. Потом раздался смех. Заинтересовавшись, Дрю прислонился к тонкой стенке, отгораживавшей его от соседнего столика. Он не обратил внимания, кто там сидел. Его это и не волновало. До сего момента не волновало.

Снова смех. Он прислушался. За столиком, вероятно, сидело несколько женщин. Одна что-то возбужденно рассказывала, другие хихикали.

Официантка принесла кофе.

— Желаете чего-нибудь еще, сэр? Дрю натянуто улыбнулся.

— Нет, спасибо.

Она еще мгновение глядела на него. Взгляд ее был исполнен любопытства. К его облегчению, она не произнесла больше ни слова и удалилась.

И опять смешки за стенкой привлекли его внимание.

Женщины теперь о чем-то шептались. Наконец одна возвысила голос.

— А вы видели его на кладбище?

— Надо было быть совсем слепой, чтобы не увидеть, — ответила другая.

— Конечно, на похоронах неприлично обращать на это внимание, но выглядел он великолепно.

Другая женщина рассмеялась:

— Не стану спорить. Я б охотно подала завтрак Дрю Макмиллану, лежащему в моей постели.

Дрю ухмыльнулся. Неплохо, однако!

— Знаешь, милочка, если бы Сэм тебя сейчас услышал, убил бы.

Дрю расплылся в улыбке. Женщины совсем расхрабрились. Теперь их голоса звучали громче. Он лишь надеялся, что слышно было ему одному. Хотя услышанное приятно щекотало самолюбие.

— Ерунда, — раздался новый голос. — Выглядит он, конечно, хоть куда. Но я все-таки сомневаюсь, годится ли он на что.

Самодовольная улыбка сползла с лица Дрю.

— Ах, да не верь ты всяким сплетням!

— Ну знаешь ли, — заявила другая, — если он и вправду импотент…

Дрю вздрогнул, словно его хлестнули. С него довольно. Не допив кофе, он швырнул на стол пару монет и ринулся к двери.

Несколько минут спустя он влетел на кухню особняка Макмилланов.

Ребекка Крибс, которая служила в их доме еще до его рождения, склонилась над кухонным столом. Воздух был наполнен пьянящим ароматом свежевыпеченного хлеба.

— Ты либо нездоров, либо сошел с ума, — без обиняков заявила она. — Так что же с тобой?

Своей многолетней преданностью семье она заслужила некоторые вольности и без колебаний ими пользовалась. Но отстаивать интересы семьи она была готова любой ценой.

— Второе, — голос Дрю дрожал от плохо скрываемой злости.

— Да уж вижу. Кофе хочешь?

— Нет, спасибо. Как там мама?

— Спит, благослови ее Господь. Я к ней только что заглядывала.

— Хорошо, — вымолвил Дрю, стараясь совладать с собой.

— Ты и вправду не хочешь поделиться со мной, что же тебя так взбесило?

Дрю невольно улыбнулся.

— Ах, Бекки, родная, что бы мы без тебя делали?

Она спокойно приняла комплимент.

— Надеюсь, у тебя не будет возможности это выяснить.

Дрю насупился.

— Я только что был в кофейне. Мне там перемывали косточки.

— Не нахожу в этом ничего удивительного.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил он, чувствуя во рту противный привкус.

Ребекка отложила свои дела и повернулась к нему.

— Знаешь, люди вечно болтают. Особенно о твоей семье. Так всегда было и всегда будет.

— А ты что-нибудь слышала, что обо мне говорят? — поинтересовался Дрю.

— Да, кое-что. Но я не придала этому значения. Подумаешь, еще одна сплетня!

— Дерьмо!

— Следи за своими выражениями. Твоя мать не обрадовалась бы, если б слышала тебя сейчас.

— Но ты ведь ей не пожалуешься? — голос Дрю снова стал добрым и мягким.

Улыбка прибавила морщин на лице Бекки.

— Нет. — Она помолчала. — Бьюсь об заклад, а знаю, откуда пошел этот слух.

Дрю напрягся.

— Так откуда же?

— Из «Лакированной Мечты».

— Что это, черт возьми, такое?

— Маникюрный салон. Ну знаешь, куда женщины ходят делать маникюр. Энн Синклер там заправляет.

У Дрю перехватило дыхание.

— Будь я проклят…

— Это что-то вроде салона красоты…

Но Дрю больше не слушал. Он ринулся к двери.

— Вы куда направились, молодой человек? — встревожилась Ребекка. — Время обедать.

— Не беспокойся. Я поем потом. Мне кое-что надо срочно сделать.

С этими словами он скрылся за дверью.

Весь день прошел в суете и заботах. Энн и Софи работали не покладая рук. Наплыв народа, вероятно, объяснялся предстоящим танцевальным вечером в местном клубе.

Как бы там ни было, Энн была довольна. Ей нравилось многолюдье в салоне. К тому же это означало приток средств, а значит, делало все более реальной перспективу расширения салона.

В семь часов Софи заявила:

— Я сейчас рухну.

— А я рядом, — добавила Энн. — Не помню, когда я так сильно уставала.

Софи остановилась у двери.

— Ну, пока!

Энн принялась готовить салон к завтрашнему дню. Вдруг раздался стук в дверь. Она в недоумении наморщила лоб. Кто бы это мог быть в такую пору? Да кто угодно, подумала она, ведь в салоне все еще горел свет. Но она не намерена еще кому-то делать маникюр в этот поздний час. Тем более что она просто валилась с ног от усталости.

Энн отперла и приоткрыла дверь. На пороге стоял Дрю, облокотившись на перила.

Энн онемела от изумления.

Дрю вошел внутрь, остановился посреди комнаты и прорычал:

— Я из тебя душу выну!

Стремясь держать себя в руках, Энн повернулась к нему и удивленно спросила:

— О чем ты говоришь?

Его губы скривились.

— Не прикидывайся ангелочком.

Ошеломленная Энн уставилась на него. Дрю стоял совсем рядом и словно источал разрушительную энергию. Вены на шее напряглись, грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Едва заметный шрам на переносице — памятка о его увлечении футболом — обозначился четче.

Дрю старался говорить спокойно, но Энн чувствовала, что его распирает от ярости. Это, однако, делало его еще привлекательнее.

— Не пытайся оправдываться, это не поможет.

Энн выдавила подобие вежливой улыбки.

— Я никак не возьму в толк, о чем речь. Ты врываешься, как ураган, с какими-то странными угрозами, обвинениями…

— Прекрати, — грубо оборвал он.

Энн до боли прикусила губу. А Дрю вызывающе глядел на нее, и этот взгляд будил в ее душе непонятное волнение. Сияние его глаз, запомнившееся Энн с детства, не утратило своей чувственной и загадочной яркости.

Она потупилась и принялась теребить нитку, попавшуюся под руку. Если что-то оказывалось Дрю не по душе, от его мягких манер не оставалось и следа. Очевидно, на этот раз чем-то провинилась она. По крайней мере, он так считал. Энн вспомнила, как Дрю с Питером выясняли отношения. Дрю мог держаться в рамках не более минуты, потом срывался и впадал в ярость.