— Он приходил к тебе или к твоей сестре? — Старушка смотрела на нее, улыбаясь.

— Э-э… к обеим, — пришлось сказать правду.

Крессида обняла старушку за хрупкие плечи и осторожно повела в гостиную. В последнее время бабушка стала худенькой, сморщенной, кожа да кости.

— Помнишь, я писала лорду Хейстингсу, пытаясь узнать, не делился ли с ним папа мыслями о каких-либо своих планах?

— Ты писала? — Старушка пыталась повернуть шею, чтобы заглянуть в открытую входную дверь. — Да, лучше бы вашему отцу поскорее вернуться, раз уж здесь появляются молодые люди. Нехорошо принимать ухаживания без разрешения отца. А он красивый?

Крессида подавила вздох. Сначала Калли, теперь бабушка.

— Он не поклонник. Его прислал лорд Хейстингс, чтобы он разыскал нашего отца.

Не успев произнести фразу, она уже знала, что не надо было это говорить. Бабушка мгновенно нахмурилась, выпрямилась во весь свой крохотный рост, потом повернулась к Крессиде и заговорила суровым голосом:

— Ваш отец не пропал. Я уверена, что он занят чем-то очень важным, иначе он бы уже вернулся. Он может вернуться в любой день, подождите — и увидите. Он хороший человек и заботливый отец. Разве он не привез нас в этот замечательный дом? Все годы, проведенные вдали от нас, он не мог дождаться, когда вернется домой. А ты смеешь говорить, что он пропал?

На этот раз Крессида не удержалась от вздоха.

— Конечно, нет, — ответила она, сожалея, что рядом нет Калли, чтобы успокоить старушку. Сама она сейчас была слишком раздражена. Ей хотелось вспылить и спросить бабушку, где же их отец, если он так стремится быть с ними. И почему не дает о себе знать и не пришлет денег. Он должен знать, что им не на что жить. Но тогда бабушка стала бы раздраженно браниться, а потом задохнулась бы и совсем ослабела. — Мы… тревожимся за него и скучаем. Что, если он попал в беду и не может сообщить нам?

— Он всегда найдет выход из положения, — твердо сказала старушка, позволяя Крессиде усадить себя у окна в кресло с подголовником. Крессида сняла накидку с сиденья и опустилась на колени, чтобы укрыть бабушке ноги.

Было по-прежнему нестерпимо жарко, но бабушка мерзла всегда.

— Да, я знаю, — сказала она. — Тебе…

— Так об этом молодом человеке, — прервала ее бабушка. — Кто он?

— Не поклонник, — пробормотала Крессида.

— Он красивый?

Крессида выпрямилась и убрала со лба пряди влажных волос.

— Думаю, довольно красивый. — Господь простит ей эту маленькую ложь.

— О, моя дорогая! — Бабушка хихикнула, как молоденькая девушка, и захлопала в ладоши. — Как хорошо! Я помню, как когда-то мистер Тернер, твой дедушка, приходил навестить меня… Крессида, дорогая, в следующий раз ты должна надеть свое лучшее платье и сделать что-нибудь со своими волосами… — Она потянулась, чтобы пригладить непокорные волосы внучки.

Крессида уклонилась.

— Я постараюсь. — Легче было соглашаться с бабушкиными, нелепыми предположениями и идеями, чем возражать.

Она была бы счастлива никогда больше не иметь дело с майором Хейзом, тем более что ей уже давно не удается укротить свои волосы и сделать прическу, хоть как-то напоминающую аккуратные локоны Калли. Надеть лучшее платье? Ну да, для мужчины, которого она чуть было, не застрелила, приняв за конокрада.

— Я надеюсь, что он такой же славный парень, как твой отец. И обеспеченный. Было бы хорошо, если бы вы поселились рядом! Твой отец будет рад видеть свою дочь хорошо устроенной.

Крессида слабо улыбнулась бабушке и перестала вслушиваться в ее слова. Конечно, было бы замечательно иметь обеспеченного и красивого поклонника, или просто обеспеченного — этого вполне достаточно. Она вздохнула, почти развеселившись от такой мысли. Бабушка обрадовалась бы появлению любого поклонника, она еще лелеяла надежду выдать ее замуж. Калли, по крайней мере, побывала замужем, хотя это было очень несчастливое замужество. Крессида однажды уже была помолвлена, но после того как помолвка закончилась унижением, она решила, что девицам Тернерам лучше не иметь мужей, как бы этого ни хотелось бабушке.

Но все же… Ее взгляд притягивало окно, за которым виднелась сухая дорога, исчезавшая среди берез. Нельзя сказать, чтобы ей хотелось провести всю жизнь в одиночестве. Когда она проходила мимо матерей с детьми на руках или видела, как мужчина улыбается женщине, держащей его под руку, ей до боли хотелось оказаться на их месте. Но в другие моменты она с холодной ясностью понимала, что это невозможно. За все время у нее был один поклонник, но тогда она была гораздо моложе и хороша собой. Спустя десять лет она скорее могла надеяться на то, что найдет в огороде бриллианты, чем мужчину, за которого готова была бы выйти замуж. Она проклинала свой высокий рост, свою обыкновенность и неумение вести светскую беседу. Редкому мужчине понравилось бы то, что она говорила и делала, даже если бы она просто вежливо улыбалась, глядя на него сверху вниз.

Майор Хейз был совсем другим. Когда он сидел в этой гостиной и смотрел на нее своими синими глазами, ее охватывал радостный трепет. Он совсем не испугался, когда она направила на него пистолет. Ей не раз приходилось быть крайне нелюбезной с другими мужчинами, но в тот момент она повела себя хуже некуда. И еще ей не нужно было смотреть на него сверху вниз. А его реакция была спокойной, даже великодушной.

Но это ничего не значило. Крессида встрепенулась. Нет, это не могло ничего не значить. Скорее всего, с майором не все в порядке, если он спокойно стоял под дулом пистолета и даже не воспользовался случаем отчитать ее за это. Похоже, она ищет еще одну причину не доверять ему, человеку, неожиданно воскресшему из мертвых и утверждавшему, что его послал лорд Хейстингс, чтобы разыскать их отца. Крессиде не требовалось подсказок, что все это значит. Ясно, что с майором Хейзом надо вести себя очень осторожно и иметь с ним дело только в случае крайней необходимости.

Момент, которого Алек страшился, настал очень скоро. Утром следующего дня его ждал Джон.

— Я приготовил бухгалтерские книги, — сказал он. — Уверен, вы захотите взглянуть на них.

Но Алек не хотел, пока не хотел. В те несколько дней, которые он провел дома, он все делал для того, чтобы не брать в свои руки управление Пенфордом. Заботами Джона поместье процветало, а Алек представления не имел, как поддерживать его в таком состоянии. Почти десять лет он был солдатом, потом тайным агентом. За это время он в общей сложности провел в Пенфорде не более, нескольких месяцев и совсем не обладал знаниями, необходимыми для ведения дел. Но нечего было надеяться на то, что Джон и дальше будет управлять поместьем.

Алек не знал, как ему быть, поэтому просто кивнул и пошел с Джоном в контору.

— Эдвард Питт — управляющий, — сообщил Джон, пока они шли по дорожке к флигелю. — Он хороший человек, работает здесь несколько лет. Вы вполне можете положиться на него.

— Превосходно.

— Я останусь на несколько недель, — продолжил Джон. — Но могу пробыть здесь столько, сколько буду вам нужен. На случай… ну да ладно. На всякий случай.

Алек пробормотал что-то невнятное, означающее согласие и признательность.

— Все это как-то чертовски неловко. Мы можем говорить откровенно?

Джон бросил на него настороженный взгляд.

— Конечно, — сказал он спокойным тоном, лицо его при этом выражало сдержанность.

Алек пытался найти нужные слова, но не смог, только чертыхнулся и вздохнул:

— Вы вольны, оставаться в Пенфорде столько, сколько пожелаете.

Джон выжидательно посмотрел на него и, помолчав, сказал:

— Я думаю, мне лучше уехать. Так будет… легче. Алек горько усмехнулся. Джон смотрел в сторону.

— Навряд ли станет легче, как бы вы ни поступили. Я сожалею, что перевернул вверх дном вашу жизнь.

— С этим ничего не поделаешь, — заметил его кузен, философски пожав плечами. — На самом деле я даже рад. Тетушка сама не своя от радости с тех пор, как узнала, что вы живы и возвращаетесь домой.