— Невиновен, — слово Ван Зандт выплюнул, словно оно было вымочено в уксусе. — Он был убийцей.

— При всем уважении к вам, сэр, у меня такого впечатления не сложилось.

— Разумеется. — Ван Зандт махнул свободной рукой. — Он представился вором, так? А ведь он застрелил одного из наших охранников. И ради чего? Ради пригоршни дешевых алмазов. Бурбон в вашем стакане стоит дороже. Стакан стоит дороже.

Вот тут я попробовал бурбон. Сразу понял, что качество на высоте, и дал себе зарок: если уж расширять диапазон спиртного, которое пью, то всегда останавливать выбор на лучшем. Язык закололо тысячами иголок. Я осторожно проглотил бурбон и подавил кашель.

— Ходили слухи, — я чуть осип, — что унес он гораздо больше, чем несколько дешевых алмазов.

— Не было такого. — Ван Зандт расправил плечи. — Он солгал вам и в этом.

— Эту информацию я получил не от него, а узнал из газет. После того, как его избили. Видите ли, меня заинтересовала эта история.

— Журналисты, — пренебрежительно фыркнул Ван Зандт.

— Об этом написали не в одной газете.

— И что?

— Если это ложь, то, я подумал, что, возможно, вы скажете мне правду.

— Вы по-прежнему собираетесь написать эту книгу? — Он изогнул бровь.

— Я думаю об этом. И пока у меня два варианта. Я могу написать ее или располагая фактами, или исходя из того, что мне уже известно. Возможно, сведения эти далеки от действительности, но это все, что у меня есть.

Глаза Ван Зандта блеснули. По губам пробежала легкая улыбка.

— Вы призываете меня установить истину?

— Нет, я взываю к вашей любви к книгам, — я обвел рукой библиотеку, — к печатному слову.

— Ха! Думаю, эту вашу книгу не поставят на полку с Шекспиром.

Я пожал плечами.

— Само собой, она должна быть более понятна современному читателю.

— Это будет мусор.

— Возможно. Без вашей помощи.

Ван Зандт отпил бурбона, морщинистая шея подергивалась, когда он глотал напиток. Он посмотрел на меня, и в глазах появилось что-то новое, похожее на искорки веселья, — словно я сильно его забавлял. Очень уж он напоминал кота, играющего с беспомощной мышкой.

— В компании «Ван Зандт» не принято обсуждать вопросы обеспечения безопасности. Я это знаю, потому что был директором службы безопасности.

— Компании «Ван Зандт» уже нет. Так что о безопасности можно не беспокоиться.

Он задумался — никак не мог решить, как строить дальнейший разговор. Но я видел: выговориться ему хочется. Обычная проблема с хранением тайн — слишком велико искушение поделиться ими.

— Давайте забудем про алмазы, — предложил я. — Пусть о них говорят другие. Меня интересует, как развивались события в ту ночь, когда убили Роберта Волкерса. Вот что хотят знать мои читатели. Как происходило ограбление.

— И как произошло убийство?

— Возможно. Но почему бы не начать с более простого? Хуже ведь не будет? Я уверен, что у вас была первоклассная система обеспечения безопасности. Может быть, вы мне ее опишете?

Я сунул руку в карман пиджака, достал перекидной блокнот и ручку. Ван Зандт, втянув щеки, пристально следил за моими манипуляциями.

— У нас была лучшая система безопасности в Амстердаме, — изрек он.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Для меня это вопрос принципа. Я следил за тем, чтобы в нее вкладывались деньги. Вот почему у нас было так мало… происшествий.

— Понимаю. Но как она работала? У вас был сейф или что-то подобное?

Ван Зандт молча кивнул, словно подтверждая, что я двигаюсь в правильном направлении, но в пункт назначения еще не прибыл.

— Хранилище?

— Я сконструировал его сам, — ответил он. — Из очень хорошей стали. Толщина стен составляла двадцать сантиметров.

Он развел дрожащие руки на надлежащее расстояние.

— Ничего подобного нигде не было, так? — я подыгрывал ему.

— Пять стальных засовов. Как минимум три замка.

— Неужели? Три?

Он улыбнулся.

— Это важно для вашей книги.

— Не то слово, — ответил я, а в блокноте записал, что на самом деле замок был один, максимум два. — И где находилось хранилище?

— На фабрике.

— Где на фабрике?

— В центральной ее части. — Он выпрямился в кресле.

— Правда? Вы не стали размещать его в каком-нибудь укромном месте?

Ван Зандт просиял, словно я задал вопрос, которого он давно ждал.

— Хранилище было очень надежным. Мы хотели, чтобы люди знали об этом. В конце каждого дня туда свозились все алмазы и бриллианты.

— Все до единого? Вроде бы рискованно.

— Никакого риска. Построили хранилище на бетонном основании толщиной в несколько футов. Вокруг соорудили железобетонную стену. Была еще и клетка.

— Клетка?

— Из толстых стальных стержней. Вот таких. — Пальцами он показал диаметр каждого стержня.

— Их можно было разрезать ацетиленовым резаком?

Он отрицательно покачал головой:

— На это ушел бы не один час.

— Понятно. Разве замок не был слабым местом?

— Какой именно?

— Ах да, ведь их было несколько.

— Напишите — пять. — Он энергично указал на блокнот.

— Их было пять?

— Замков хватало, — ушел Ван Зандт от прямого ответа.

— Как я понимаю, охранников тоже хватало. Сколько их, кстати, работало в одну смену?

Ван Зандт сделал вид, что размышляет, отвечать или нет. Поднес стакан ко рту, отпил. Наконец решился.

— Четверо днем, двое — ночью.

— Всегда?

— Всегда.

— Вы помните, как звали охранника, который работал в паре с Робертом Волкерсом, когда того убили?

Ван Зандт замялся.

— Не помню.

— Вы уверены?

— Прошло столько лет.

— Но второй такой ночи не было. Вы действительно не помните?

— Нет. — Он решительно покачал головой.

Я поймал его взгляд — глаза были спокойны, как горное озеро. Я просмотрел свои записи: вроде бы получалось неплохо, почерпнуть из нашего разговора удалось немало — пусть мне и пришлось разыгрывать роль биографа. Но мои вопросы не вели к конкретной цели, и я чувствовал, что в какой-то момент разговор ушел куда-то в сторону. Ван Зандт рассказал мне больше, чем я ожидал, но все равно говорил лишь то, что считал нужным. Поэтому я решил оставить в стороне факты и нажать на эмоции. Вдруг он раскроется?

— Пожалуйста, скажите, что вы думаете о Майкле Парке.

— Он — убийца.

— Да, но что вы думаете о нем?

Ван Зандт пожал плечами, поднял трость.

— Какое это имеет значение? Он застрелил человека, у которого была семья — жена и дочь. Я испытывал те же чувства, что и все.

— Да, но какие именно. Злость?

Он поджал губы.

— Ненависть?

Он покачал головой.

— Несмотря на то, что он взял ваши алмазы?

Ван Зандт погрозил мне пальцем, клацнул языком.

— Вы меня оскорбляете! И ради чего? Из-за этого американца? Кто он вам? Он — ничто. Он — вот! — Старик достал со дна стакана тающий кубик льда.

— Он сказал, что никого не убивал.

— Он был вором.

— Это он признал. Но в убийстве сознаться не пожелал.

Ван Зандт хрипло хохотнул.

— Не хотел провести в тюрьме остаток жизни.

— В тюрьме он хотя бы жил, а на свободе его сразу убили.

— Меня это не волнует. А вот охранник волновал. И его семья. Я заботился о своих сотрудниках.

— Это благородно.

Ван Зандт кивнул, осушил стакан, закинул голову, и я увидел, как ходит вверх-вниз его адамово яблоко. Потом он указал на мой стакан.

— Вам не нравится?

— Нравится. — Я сделал маленький глоточек. На этот раз закололо меньше, словно первая порция бурбона вызвала онемение вкусовых сосочков. Горло опять обожгло, но к этому я был готов, так что обошлось без шока. Проглотив бурбон, я задал следующий вопрос:

— Интересно, если Майкл Парк убил охранника, почему он не взял все алмазы? Ведь он все равно уже перешел черту, терять-то ему было нечего.

— Но он не смог проникнуть в хранилище.

— Профессиональный взломщик?

— Он не смог его вскрыть.