- Может, ты и прав, - сказал, наконец-то Рэми.

    Он устало поднял руку и провел ладонью по щеке Эллиса, там, где прорезала кожу глубокая царапина. Полился от пальцев зеленый свет, маг-рожанин чуть вздрогнул, а когда Рэми убрал руку, от раны не осталось даже следа, а из глаз Эллиса исчезла тяжесть усталости.

    - Спасибо, мой архан, - сказал мальчишка.

    - Ты мне будешь нужен этой ночью, - спокойно ответил Рэми. - А теперь оставьте нас. Мне надо поговорить с телохранителем. Наедине.

    - Ну да, хоть кто-то здесь знает, чего он хочет, - удивленно прошептал Кадм, когда маг-рожанин поднялся с колен и поклонился телохранителю принца. - Вы получите то, что хотите, Эллис. Видят боги, получите. Уж я-то прослежу.

    Рэми оказался той ночью разговорчивым. Кадм молчаливым. Хозяин говорил, телохранитель принца слушал, и медленно текла за окнами морозная ночь. И когда смолкло все вокруг, а уставший, опустошенный долгим разговором Рэми заснул в кресле, вышел Кадм из спальни друга.

    И тотчас скользнула в спальню упрямая, молчаливая тень, заботливо прикрывая спящего Рэми теплым одеялом.

    "Думаю, здесь уже воля богов, - сказал Лан, проследив за взглядом своего архана. - Эллис явно гораздо более связан с Рэми, чем мы думали."

    "Я заметил, - недовольно ответил Кадм. - Проследи за обоими. Помни, что Рэми мне нужен на посвящении живым и здоровым".

    Кадм в ту ночь тоже не спал. По его приказу в город выехали два отряда. Один - за Бранше. Второй - за Эдлаем.

    - Именно ты, дружок, лично попросил меня вернуть Жерла в столицу, - прошептал стоявший у окна Кадм, проследив за посланниками взглядом. - Наконец-то, я тебя достал!

    Рэми открыл глаза. Он дал Кадму и остаться в неведении.

    Эдлай невиновен. Проведет ночь в тюрьме, ничего, долг платежом красен, а Рэми знает, где искать виновных. Но найдет их сам, только этой ночью у него достаточно силы, чтобы справиться с магами Шерена. Один раз он уступил брату, дал себя уговорить, второго не будет. И больше никто не умрет.

    "Я расскажу тебе сказку, мой друг. Сказку о странном растении... О плети богов. О лозе Шерена."

    - Эллис, собирайся, - прохрипел он, и рожанин вздрогнул.

    - Я думал, вы спите, - прошептал он.

    - Этой ночью не суждено нам поспать, - ответил Рэми и тотчас добавил:

    - Чему ты радуешься? Никто не сказал, что мы вернемся живыми.

    - Я радуюсь слову "нам", мой архан, - лучезарно улыбнулся Эллис.

    "Этой ночью я могу не вернуться живым, - поправился про себя Рэми. - Но уж ты-то у меня будешь жить, несмотря на твою невесть откуда взявшуюся собачью верность."

    Сегодня привычные, убранные в белое покои казались неожиданно холодными. Арман опустошал уже пятую чашу бодрящего зелья. Но помогло мало - все равно слипались глаза и сбивала с ног усталость. Вымотали жрецы связи, вымотало окутанное болью сопротивление Нара, вымотала бессонная ночь у постели хариба и долгая, изнуряющая борьба за жизнь своей тени.

    Зудели запястья, на которых всю ночь светились знаки власти, болела голова, пересохло во рту. Но Арман упрямо пил надоевшее зелье, потому как отдыхать сейчас было некогда. Нара из-за черты он, слава богам, вытащил, теперь надо пережить еще один день - день посвящение Рэми. Брату Арман тоже нужен, а выспаться можно и потом.

    Арман вытер ладонью пот со лба и обернулся. Нар лежал на кровати. Бледный, холодный, но все ж живой. Спасибо богам!

    - Несколько дней он проспит, - сказал напоследок жрец. - И вам стоило бы отдохнуть...

    - Некогда мне отдыхать, - ответил Арман, посмотрев на Нара.

    Бледен. И сердце, обычно столь нескорое не проявление чувств, теперь разрывается от бессилия. Хочется помочь, а не знаешь как. А ведь когда-то Ар считал его всего лишь слугой... как давно это было. И лишь по прошествии многих лет начал он доверять "мальчишке".

    Арман сел в кресло и закрыл глаза. Никогда ему не забыть вчерашнего дня.

    Рэми поддался уговорам быстро, наверное, слишком быстро, но поддавшись, будто замкнулся. Все так же сидел он напротив брата в той проклятой таверне, все так же медленно пил вино и слушал Армана внимательно, отвечал на вопросы, но мыслями был явно где-то далеко.

    Ждет своего гостя, понял Ар, и сходит с ума от ожидания... Но через мгновение с ума сошел сам дозорный.

    Сначала был холод. Потом чужой, тягучий страх... Где-то рядом кричал Рэми, скрутила резкая боль. Начала лопаться от жара кожа. И уже не было сил даже дышать, вырваться из лап боли. Жить...

    Магия Рэми окутала Армана мягким одеялом. Позволила вздохнуть, наполнить воздухом легкими. Только не его легкие дышали, чужие, не его боль уходила, чужая, не его жизнь возвращалась - чужая. И чужое тело пылало. Чужие губы стонали. Чужой страх разрывал голову. А знакомая, братская сила помогала выдержать...

    - Ар, что же ты? - услышал он встревоженный голос Рэми. - Что же ты...

    Распахнулась дверь, впуская сквозняк. Потухли вдруг все светильники в таверне, вошел внутрь жрец связи с синем балахоне, и склонились перед ним в глубоком поклоне встревоженные люди Армана.

    - Ваш хариб умирает, мой архан, - поклонился жрец сначала Рэми, потом Арману. - Отпустите его?

    - Нет! - выдохнул Арман раньше, чем успел осознать слова жреца. - Никогда его не отпущу.

    - Тогда вытаскивайте Нара из пламени сами. Мы все понимаем, архан, но на магический огонь тратить сил не намерены. Откроем вам переход к харибу... большего сделать мы не в силах.

    - Нет, Ар! - побледнел Рэми. - Не смей! Не пущу! Стой!

    Арман смел. Грубо оттолкнул брата, зло посмотрел на жреца, который мог спасти Нара, а не хотел, и, вдохнув побольше воздуха, вошел в милостиво открытый для него переход.

    Сразу же стало темно, и весь мир окутался бушующим, черным пламенем. Дышать, нечем дышать. Дым врывается в легкие, пытает болью, пытается остановить. И уже почти поддаешься, почти падаешь на колени, а все же идешь вперед. Нельзя останавливаться! Нельзя сдаваться! Надо идти, держаться за тонкую ниточку, стремясь к душе Нара... что рвется из тела. Молит... отпустить.

    Никуда ты не пойдешь! И не осилит нас огонь, не убьет черный дым, не прижмет к земле чужая сила. И руки уже сами тянутся к телу хариба. Притягивают к себе, окутывают плащом, защищая. Не уйдешь, не дам!

    Нар застонал. Страшно к нему прикасаться - одежда, кожа, все стало жидким, перемешалось, расплавилось в магическом пламени, а само тело походило на пылающий черным факел.

    Жжет пламя и Армана. Лижет белоснежный плащ, подбирается к волосам. Тянет к земле тело хариба. Тяжелый... какой же ты тяжелый, Нар. И не шевелишься, почему?

    Неужели мертв? Неужели Арман опоздал?

    Дым застилает глаза. Рвет на части легкие от кашля. И уже не видно, куда идти, да и не хочется...

    - Ар! Придурок! Вернись!

    Арман упал на колени.

    - Вернись, кому говорю! Услышь меня!

    Арман медленно поднялся и пошел на зов брата.

    Что же, думал Арман, гладя волосы Нара, Рэми спас еще одну жизнь - твою... И я рад, что не дал тебе уйти. Рад, что десять лет, что мы вместе, это не последние...

    - Помнишь, как мы встретились, Нар? - прошептал Арман на ухо харибу. - Никогда не говорил тебе, но я помню...

    Арману было всего четырнадцать. Ар помнил, что в тот день шел снег. Что он устал, страшно устал от поездки в деревню, от изнуряющего долгого допроса, после которого рожанин все же признался:

    - Это я убил жену. И любовника убил я. А вы бы, архан, на моем месте не убили бы?