— Когда и при каких обстоятельствах вы наняли названного По Кая на службу? — спросил судья Ди.

— Он прибыл ко мне около десяти дней назад, ваша честь, — отвечал Е Пен, — с рекомендательным письмом от известного в столице ученого Цао Фэ, двоюродного брата моего хорошего друга магистра Цао Хо-сьяня. По Кай заявил, что он развелся с женой и хотел бы некоторое время пожить вдали от столицы, где семейство его бывшей жены причиняет ему всяческие неприятности. Он оказался беспутным пьяницей, но в делах необыкновенно способным. Прочитав объявленье, я вызвал моего домоправителя, чтобы узнать, когда тот в последний раз видел По Кая. Домоправитель сообщил, что названный человек вчера вернулся домой очень поздно, зашел в свою комнату, расположенную в четвертом внутреннем дворе моего дома, и очень скоро ушел с плоской коробкой в руках. Поскольку домоправитель свыкся с беспорядочной жизнью По Кая, он не обратил на все это особого внимания, но только отметил, что тот как будто очень спешил. Перед тем, как идти сюда, в суд, я обыскал его комнату и убедился, что из нее ничего не исчезло, кроме кожаной шкатулки, в которой он обычно держал свои бумаги. Вся его одежда и личная утварь остались на месте. — Е Пен сделал паузу, затем заключил: — Я просил бы вашу честь, чтобы заявление о моей полной непричастности к неправомочным действиям По Кая было закреплено записью в отчете о данном заседании суда!

— Оно непременно будет записано, — холодно ответил судья Ди, — но вместе с моим дополнением, которое вы сейчас услышите. Я не принимаю ваше утверждение и при этом объявляю, что полагаю вас полностью ответственным за все, что совершил или не совершил ваш управляющий. Он был вашим служащим и жил под вашим кровом. Он причастен к тщательно подготовленной попытке убить двух моих помощников. И вам придется доказать, что вы никоим образом не были заинтересованы в этом деле.

— Но как я могу доказать это, ваша честь? — вскричал Е Пен. — Я ничего не знаю об этом, ваша честь! Я человек законопослушный. На днях я специально посетил вашу честь, чтобы донести вам о том, что…

— И все это оказалось преднамеренной ложью! — резко оборвал его судья Ди. — Кроме того, мне доложили о подозрительных делах, которые творятся возле второго моста через канал, где и расположен ваш дом. Вплоть до особого распоряжения вы будете находиться под домашним арестом!

Е Пен начал было протестовать, но старший пристав рыкнул, велев ему заткнуться. Два пристава увели судовладельца в караульное помещение, где ему предстояло ожидать дальнейших распоряжений судьи Ди о том, какая степень домашнего ареста будет ему предписана.

После Е Пена на колени перед судейским столом стал Ку Мен-пин.

— Ваш покорный слуга, — сказал он, — в отличие от его друга и собрата по цеху Е Пена, решительно заявляет: поскольку мой управитель, кореец Ким Сон, также был причастен к ссоре на джонке, я должен нести полную ответственность за все действия упомянутого Ким Сона, включая те, которые оный совершал вне своего рабочего времени. Я докладываю вашей чести, что корейская джонка, на коей имело место сие противозаконное деяние, принадлежит мне, а три лодочника-корейца числятся у меня на службе как моряки. Мой десятник на верфи свидетельствует, что вчера во время вечерней трапезы Ким Сон прибыл на причал и приказал отчалить джонку, не упомянув о том, куда она должна направиться. Само собой разумеется, что он действовал, не имея на то моего приказания и без моего ведома. Но я лично и полностью расследую сие вопиющее нарушение и рад буду, коль скоро в моем доме и на причале будут размещены опытные люди из управы, дабы они могли проследить за всем, что я предприму.

— Суд высоко ценит стремление Ку Мен-пина к сотрудничеству, — сказал судья Ди. — Как только расследование ссоры будет закончено, тело упомянутого Ким Сона будет передано ему для последующей передачи семье погибшего для захоронения.

Судья уже собирался закрыть заседание, когда заметил в зале некоторое волнение. Рослая женщина, с лицом весьма неприятным и в черном платье с крикливым красным узором, проталкивалась сквозь толпу, таща за собой другую женщину, скрытую наброшенным на голову покрывалом. В то время как первая опустилась на колени перед судейским столом, вторая осталась стоять, понурив голову.

Ставшая на колени хрипло заговорила:

— Ваша покорная слуга почтительно сообщает, что она, госпожа Ляо, хозяйка пятой из цветочных барок, что стоят за восточными воротами, привела на суд вашей чести преступницу.

Судья, подавшись вперед, рассматривал стройную фигурку женщины, скрытой покрывалом. Его несколько удивили слова хозяйки веселого дома, поскольку обычно таковые без особого труда управлялись со строптивыми проститутками собственными домашними средствами.

— Как зовут эту девушку, — спросил он, — и какое обвинение вы против нее выдвигаете?

— Так ведь заартачилась она, ваша честь, не желает говорить, как ее зовут, — вскричала женщина, — да еще…

— Вы должны бы знать, — строго оборвал ее судья Ди, — вы не имеете права нанимать в ваше заведение девушку, не установив ее личность!

Женщина поспешно ударила лбом об пол и возопила:

— Тыща извинений, ваша честь! Мне б с того и начать, что я эту девчонку не нанимала. А то, как все это получилось, ваша честь, — истинная правда! Пятнадцатого числа перед рассветом явился на мою барку господин По Кай с этой девчонкой, одетой в монашеский плащ. Он мне сказал, что это, мол, его новая наложница, которую он привел домой вечером. А его первая жена не приняла ее в дом, разорвала на ней платье в клочья, и обругала, и не желала ничего слушать, хотя он уговаривал ее до глубокой ночи. Еще он сказал, что ему нужно денька два, чтобы уговорить жену, и он хочет оставить девчонку на моей барке, пока все не устроится. Он дал мне денег и велел добыть ей приличное платье, потому как, ваша честь, на ней ничего не было, окромя того плаща. Ну, а господин По Кай посетитель хороший, ваша честь, и работает у судовладельца Е Пена, и моряки тоже гости хорошие — так что же еще могла сделать бедная женщина, как не согласиться, ваша честь; ну, я и дала этому цыпленку отличное платье и поселила ее в хорошей каюте, совершенно одну, а когда мой помощник сказал, что она тоже могла бы принимать гостей, чтобы не потерять навык, а господину По Каю она все равно побоится пожаловаться, я ему так сразу и ответила: я, говорю, чего обещаю, то и делаю! Уж такое у меня правило, ваша честь! Но я завсегда говорила — закон, он превыше всего, ваша честь! И вот, нынче утром проплывает мимо лодка зеленщика, а сам-то зеленщик и говорит, что в городе развесили объявления, мол, По Кая ищут; тут я и говорю моему помощнику: ежели эта шлюха сама и не преступница, то она-то уж должна знать, где ваше превосходительство может отыскать По Кая. Стало быть, это мой долг — сообщить о ней. Вот почему я и приволокла ее сюда, ваша честь.

Судья Ди поудобней устроился в своем кресле. Затем сказал женщине под покрывалом:

— Снимите ваш покров, объявите ваше имя и расскажите о ваших отношениях со злоумышленником По Каем.

Женщина подняла голову и усталым жестом откинула покрывало. Лет двадцати, с лицом привлекательным и умным, она производила приятное впечатление. И голос у нее был приятный.

— Ваша покорная слуга — госпожа Ку, урожденная Цао.

В зале раздались возгласы удивления. Ку Мен-пин выступил вперед, пронзительным взглядом окинул жену и вернулся на свое место; лицо его покрылось мертвенной бледностью.

— Вас объявили погибшей, госпожа Ку, — строго произнес судья Ди. — Опишите во всех подробностях все, что с вами происходило, начиная с полудня четырнадцатого, когда вы расстались с вашим братом.

Госпожа Ку подняла на судью умоляющий взгляд.

— Должна ли я говорить обо всем, ваша честь? Я бы предпочла…