Дмитрий вышел через полчаса, одним из последних среди тянущейся из здания группы. Запыхавшийся в расстегнутой куртке и лёгкой рубашке снизу, он не успел надеть даже шарф.

— Должно ждала? Задержали, нечестивцы…

После гримасы Андрея, лицо юриста напоминало лик концентрированного счастья. Он выглядел недовольным, с этой складкой между бровей, но общий образ сквозил лихим весельем, искрились глаза.

— Минут пять.

Зажав его папки между ног, я принялась застегивать мужскую одежду, Дмитрий услужливо вытянул шею, когда дело дошло до шарфа:

— Давай в торговый забежим, а? Он ещё открыт.

— Что там?

— Ну, не знаю, что-нибудь.

Писали, что любовь невозможно рассказать и объяснить. Что это одна из тех вещей, которые нельзя описать человеку не испытавшему, а испытавшему — уже и так всё ясно. Самая сильная привязанность, которую я видела, пролегала между Екатериной и Ванькой. Бывшая подруга мгновенно "потеряла голову", едва приметив сидящего в шумной компании прыщавого недоросля. Он забрался ей под кожу быстро, был причиной сотни бессонных ночей и казался ей красивым, будто из сказки. Подруга никогда не видела в Иване гопника, поджигающего машины соседей, грубияна с пренебрежением относящего ко мне, её "подруге" или просто до жути неприятного парня. Он был просто дураком, оболтусом, ему нужно было приносить всё самое лучшее, бежать на первый зов, вливать последние копейки и никогда не обижать. Сложно сказать, что Ивану нравилось больше, ухоженная внешность Екатерины или её повернутость на его комфорте. Наверное, и то и другое. Они были счастливы в минуты, когда находились рядом, не смотря на то, что объективно он ей был не пара. Фактически, они так спелись, что и на избиение во имя городской квартиры решились вместе.

— Кира?

Смотря на Дмитрия, я испытывала трепет. Его улыбка заставляла двигаться мышцы на моем лице, на его голос хотелось повернуться. Если бы раньше меня спросили, любила ли я кого-нибудь, я бы ответила, что наверняка, нет, про себя гадая, что именно имел ввиду человек и было ли то, что я испытывала к Андрею любовью. Теперь ошибиться было нельзя.

— Кира, тебе нравится?

Оказавшись в торговом центре, мы почему-то сразу завернули в ювелирный отдел, где Дмитрий орлиным взором выловил из десятка витрин тонкую золотую цепочку с изящным кулоном в форме желудя.

— Кокос не нашел, — добавил огорченно, — но этот тоже симпатичный. Тебе не нравится, значит?

— Нет, что ты, — озадачилась, — очень красиво.

Лицо юриста просветлело, вызывая во мне ответную улыбку.

— Тогда берём! Госпожа кассирша, я вас ещё серьги придержать просил…

На следующий день, встав рано поутру, я укуталась в мужской халат и прошлёпала к окну, где замерла на долгих полчаса, наблюдая за тем как восходит солнце. Дмитрий уже давно отправился на работу, но каким-то волшебным образом удосужился нацепить на меня желудь, пока я спала. Украшение оказалось на диво красивым и приятно грело кожу.

— Будь, что будет.

Тем утром я твёрдо решила про себя, что буду делать.

Жизнь начала открываться мне с неожиданных сторон. За неимением других вариантов, я посчитала, что всему виной — удачно закрепленная мной позиция относительно личной жизни с Дмитрием. Если раньше я считала, что после Екатерины вряд ли сближусь с кем-нибудь до такой степени, то теперь моя вера пошатнулась открывая путь неуверенно шагающей Анастасии Паньковой. Решив в очередной раз испробовать машину (Насте очень нравилось кататься на переднем сидении), жена Панькова как бы невзначай показала то место, где отстраивался офис будущей компании по разработке игр.

— Прямо тут? — растерялась.

Моё удивление можно было легко понять, здание возводили в проеме между двумя уже имеющимися, на месте старого газетного ларька. И, что и делало из всей ситуации бомбу, прямо напротив, через внутреннюю дорогу, находилось Право.

— Ага, — скромно кивнула Настя.

В остальном, жизнь протекала спокойно и удовлетворительно. Будучи человеком домашним, Анастасия редко выходила из дома и как оказалось, не видела и половины исторических памятников Омска. Встречаясь раз-два в неделю, мы узнавали что-то новое о городе, ходили в кино, пользуясь членскими картами мужчин (в кинотеатрах на периферии Паньков нам появляться запретил), перекусывали в кафе, выгуливали детей и четвероногих друзей. С родами Чары, к слову, мне помогла именно Анастасия. Дмитрия тогда дома не было, а состояние догши взвинтило меня до такой степени, что я была вынуждена выпить успокоительного. Щенков родилось двое, но второй не дышал, а Чара не торопилась их вылизывать, покинув место действия, как последняя трусиха.

— Сейчас, сейчас…

Под громкое зачитывание Настей инструкций по приемам родов из интернета, я испробовала кучу способов по оживлению бездыханного комочка и добилась успеха, хотя бедняжке все ещё сложно было сосать.

— Дурында, — выругалась на Чару. — Куда утекла!

Когда уехала Настя и приехал Дмитрий, я уже не знала, куда себя девать, сердце колотилось как потерпевшее и вид спящей с детьми Чары не шибко успокаивал.

— Кира! — юрист все пытался пристроить меня на какую-нибудь мягкую поверхность. — Ну, вот! А ты ещё про свой институт ветеринарной медицины говорила…

— Какой институт, — поморщилась, — какой институт, я не могу даже роды принять, руки-то как дрожали, ты бы видел! Думала, что размажу кроху в кашицу…

— Кира, ну подумаешь, что ты…

Той ночью ему так и не удалось меня успокоить. К счастью, позвонила добравшаяся до дома Настя и мы с ней долго разговаривали, пока у меня не начали слипаться глаза. На следующий день Панькова подкинула заданий и вплоть до весны я посвятила себя кропотливой работе. Рана на душе от собственной беспомощности была ещё слишком глубока и хотя я замечала, как с каждым днем мрачнеет Дмитрий, не могла с собой ничего поделать. Порой мы даже спали отдельно — если четвероногие вели себя неспокойно, я оставалась на первом этаже. Я привыкла к ним, привязалась, хотя до сих пор не научилась различать — обе были девочками голубого окраса.

— Кира, я ухожу!

Бодрый клич Дмитрия даже сквозь полудрему показался мне подозрительным. Разлепив глаза, я присела на диване, но застала только спину выходившего, который, к слову, должен был недавно только вернуться с работы.

— Куда ты их? — мне удалось подбежать к машине, до того как Дмитрий захлопнул бы дверь.

— Кира, я…

— Куда?!

Нырнув в салон, я взяла на руки одного щенка, уже достаточно увесистого и начала размышлять над тем, как приманить к себе другого.

— Кира, я уговорил Рика взять одного. Другого тоже кто-нибудь заберет…

— Они ещё совсем крошечные!

Дмитрий обнял меня за плечи и нежно поцеловал в лоб:

— Они уже такие жирные, что не помещаются на руках, взгляни правде в глаза.

— Взглянула, не помогло.

Последующие три минуты Дмитрий пытался оттащить меня от машины:

— Кира, ну, в самом деле! Троих нам не выкормить! За этот месяц я претерпел столько физических и нравственных страданий, что больше не намерен бездействовать!

В битве за откормленные комочки я явно побеждала и юрист был вынужден вызвать Юрия, который незаметно подогнал машину и погрузив в неё одного щенка, попридержал меня, чтобы Дмитрий отнял второго.

— Не скучай! — крикнул.

Решив начать гонку преследования, я села в собственное авто, но получила жесткий отказ на выезде из посёлка. Дмитрий Николаевич велел дать ему фору в полчаса. Когда я попыталась перелезть через ограду на своих двух, меня неожиданно подловил Юрий.

— Да успокойся уже, баба, не топить же он их уехал.

— Да что ты знаешь!

Такого эмоционального износа я не ощущала уже давно. Раскачивающуюся внутри нервозность было так сложно погасить, что большую вечера, я не понимала, что делаю. Пальцам недостаточно было вертеть телефон, комкать газеты или бегать по клавиатуре. Взгляд не цеплял текст на мониторе, не сосредотачивался на пейзаже за окном. Юриста не было уже несколько часов, а у меня начал болеть живот и голова, да так сильно, что я была вынуждена лежать на кровати и кусать собственную руку, чтобы отвлечься. Стоило мне принять такое важное для нас обоих решение, как все шло под откос. Я не была суеверной, нет, но с практической точки зрения наша совместная жизнь дала трещину, именно в тот момент, когда я пыталась выровнять её поверхность, омрачившуюся сложными родами Чары.