Остряк. Ну, и что это был за подарок, чисто теоретически? Новый мотоцикл, что логично: второй гараж Дмитрий использовал, чтобы держать свои байки. Двухместная машина, как вариант, но та вряд ли бы поместилась. Ключом так же мог отпираться какой-нибудь иной механизм. Продвинутый сейф, в котором можно было держать документы. Так или иначе, все варианты выходили дорогостоящими. Мне становилось не по себе от мысли, что подарила Дмитрию я.

— Вот.

Пройдя внутрь, он включил освещение. В отделанном гараже, в котором поддерживалась почти комнатная температура, стоял черный, поблескивающий в свете ламп, кроссовер с массивными зимними шинами. И всё.

— А где байки? — растерялась, пройдя вдоль стены. — Твой стол, инструменты?

Стена была пуста и с той стороны. Я не была в этом гараже с самой осени, но точно помнила как хорошо он был оборудован. Место, как мне показалось, для Дмитрия было чем-то вроде секретной комнаты. Он часто ходил сюда один. Пожалуй, даже каждый день. Не ездил, но что-то делал, кропотливо проводя среди своих байков целые часы. Этому должна была быть причина и я посчитала её слишком личной, чтобы интересоваться.

Не услышав ответа, я огляделась. Юрист стоял позади меня, засунув руки в задние карманы джинс. Раскачивался с носка на пятку, внимательно следя за моими передвижениями. Ключ, скорее всего, был от кроссовера, но…

— Дима, — забеспокоилась, — где они?

Карие глаза блестели в полумраке, но юрист решительно улыбнулся:

— С глаз долой — из сердца вон.

Остаток новогодней ночи мы провели в машине. Лихо кружили вокруг коттеджного посёлка, громко включив музыку. Дмитрий не удивился моим практическим знаниям в области вождения и весело прокрикивал значения дорожных знаков. Наутро, почувствовав голод и усталость, мы проглотили по бутерброду, немного поспали и снова отправились в путешествие, взяв с собой Чару. За отведенные государством праздничные каникулы мы объездили весь Омск. Заходили во всё, что заставали открытым, опустошали блинные, глумились над всякой ерундой. Город наконец-то открылся мне с той стороны, с которой я хотела им проникнуться. Дмитрий показал каждый район, заставл" ял меня поворачивать на внутренние улицы, очень редко, но метко комментировал. Район нефтяников, потому что завод рядом", "в девяностых пытались строить метро", "в этом году обещали соединить улицы". Никаких точных имен или исторических справок, в отличии от программы туристов. Я буквально ощущала Омск глазами, вдыхала его воздух, находясь в центре событий. Особенно привлекали районы с диким контрастом между элитными новостройками и неблагоустроенным частным сектором с грунтовыми дорогами. Старые двухэтажные "сталинки", готовые вот-вот развалиться и зеленеющий парк с отличной детской площадкой прямо под окнами. Разные условия воспитывали разных людей. Вот и некоторые из них, в непонятных обносках, рано поутру стояли на остановках, обдуваемые метелью. Мы подвезли двоих по пути обратно, за что получили невнятные спасибо.

— Не привыкли просто, — Дмитрий выглядел довольным, смотря, как я кручу баранку.

Мы договорились, что я буду встречать и подвозить его до работы, пока не привыкну к коробке передач. Как оказалось, юрист просыпался всего за несколько минут до выхода. Принимал душ, кусал яблоко и одевался. Дорога до "Права" занимала полчаса по утренним пробкам, за которые Дмитрий успевал ответить на несколько звонков и сделать пару очерков в маленьком блокноте, который носил в потайном кармане пиджака. Он был увлечен работой, это было видно по глазам, но вечером, сложив бумаги в бардачок, быстро о ней забывал. Острил что-то про альфа-самок в бухгалтерии, от которых пришлось спасать Аристарха, неудачно пошутившего в их компании.

— Они на него прямо набросились! Окружили пацана…

Работа дала свои плоды в виде первой зарплаты. Сайт был открыт в тестовом режиме, Настя дала мне контакты людей, которые должны были скидывать свои впечатления. Специалисты, как она сказала, но зазнавшиеся. В отличие от нежной гражданки Паньковой, которую очень волновало любое общение с посторонними людьми, меня не теребили колкие словечки и сравнения. Находя нужную информацию, я сносила её в отдельный файл и дорабатывала сайт исходя из полученных рекомендаций. Некоторые "знатоки" даже хотели вывести общение за рамки работы, на что получали полный игнор, ведь у меня был Дмитрий, которого надо было встречать. Выйдя из кроссовера, чтобы размять ноги, я присела на замершую клумбу и, пошарив по карманам пуховика, поняла, что уже давно не курила. Если подумать, то даже времени на это не было: всё приходилось присматривать за Чарой, живот которой увеличивался с космической скоростью. Если уж совсем честно, то по поводу её беременности у меня даже формировалась определенная паника. И хотя опыт наблюдения дворовых собак показывал на то, что от хозяев мало что зависит, мне становилось не по себе от одной мысли, что что-то могло пойти не так.

— Курнуть есть? — спросил, сошедший с крыльца мужчина.

— Нет.

— Совсем?

— Совсем.

— Бросила что ли?

— Да.

Андрей достал пачку дешевой параши и закурил, грузно опустившись на клумбу рядом.

— Как жизнь? — спросил.

Парадокс, но если раньше я бы с удовольствием рассказала охраннику, пусть даже "бывшему", как провела день в точнейших подробностях, то теперь испытывала сильную тревогу от одной мысли, что мой рот может открыться по старой привычке. Внутри будто что-то закрылось и я не могла подобрать верный ответ, который бы обходил прямо поставленный вопрос и соответствовал нашим прежним разговорам.

— Хорошо, — выдохнула.

Отчего эта вдруг нахлынувшая усталость? Не от того ли, что я чувствовала себя морально выжатой, весь день смотря как сложно Чаре двигаться? А может, потому что беспокоилась за Дмитрия который уже задерживался, ведь обычно он был пунктуален? Возможная теоретически встреча с Андреем не посещала мои мысли даже близко и не посетила бы вообще, не спустись он сегодня сам. Что уж там, с ходом дней я могла совсем его забыть.

— Ты к нему, да?

Мазнув взглядом по стоптанному снегу крыльца, я осторожно подняла взгляд и ощутила давление времени. Она была так давно, наша совместная жизнь. В моих воспоминаниях охранник из Права выглядел иначе: больше объема в щеках, краше осанка, не говоря уже о той улыбке и подшучивающем взгляде времен Риарта. Прошёл год или около того и сейчас передо мной сидел едва знакомый мужчина с широкими плечами и ипохондричным выражением лица, говорящим о полном безразличии ко всему. Эта гримаса, которую нельзя было назвать иначе, выедала весь образ охранника будто кислота, а ведь он был высок и ладно сложен. Перед её ликом пропадали даже грубые ладони старого человека с дрожащими (из-за холода?) пальцами. От мужика несло едким одеколоном и дешевыми сигаретами, к слову, таким вполне можно было очнуться с бодуна, но весь ужас картины заключался в том, что Андрей выглядел так всегда — я не могла найти ничего, что доказало бы обратное.

— Ты изменилась.

Он сказал это своим обычным голосом — глубоким, слегка грустным. Тогда я не знала, что печаль могла быть обманчивой, скрывать за собой нечто низкое, в моем понимании никак не вязавшееся с городским мужчиной. Андрей дрожал как осиновый лист и смотрел прямо в глаза, но не потому что нервничал, он молча усмехался, как злодей из фильма, наблюдая за тем как я отчаянно выискиваю в нем что-то, в существование чего когда-то верила.

— Как Иришка? — спросила, ощущая, как сохнет горло.

— Заболела, — пожал плечами, — Но кого это теперь волнует?

Не выдержав перемен, я опустила голову между колен. Андрей поднялся обратно почти сразу, ничего не говоря, встал рядом с дверью, будто и не отходил. Больше не смотрел на меня, хотя разговор оборвался на середине. Была ли это саркастическая насмешка или собственная дочь волновала его только как гарантия коротких встреч с бывшей женой мне было невдомек, но неожиданным оказалось то, что мне действительно было всё равно. Это был чужой человек, неприятный и туманный.