— И сколько лет тебе было, ну… со скольких лет ты так…

— С одиннадцати.

— И… у тебя есть ещё родственники, кроме дяди Валеры?

— Его семья.

— Он брат твоего отца или матери?

Я положила вилку и откинулась на спинку стула. Этот чудик не давал мне есть.

— Отца. Двоюродный брат отца.

— А со стороны матери никого нет?

— Её удочерили.

Судя по выражению лица, до юриста наконец дошло, что он лезет не в свое дело:

— Понятно.

Пока он доедал, я пыталась справиться с чувствами. Старое волнение, снова начало раскачиваться где-то глубоко внутри:

— А у тебя самого есть родственники? — поспешила занять ум альтернативой.

— Д-да, — неряшливо кивнул. — Да. У меня два брата и родители. Много родни. Пару лет назад, я даже стал дедом, правда так и не понял, кто постарался — бабушка сказала.

Бабушка.

— У нас семья долгожителей. И дед тоже живой.

Неожиданно для себя, я осознала, что этот диалог реально помогает.

— Часто ты ездишь к ним? — спросила. — Какие у вас отношения?

— Старики живут в Сочи, родители с братьями в Питере. Раньше мы собирались вместе раз в год, теперь не получается, забегаем к бабке кто когда может. Не переписываемся почти. Ну, кроме открыток.

— Почему?

— Ни к чему это, — пожал плечами. — Я их и сослал подальше, чтобы кто левый не добрался.

Я насторожилась, но Дмитрий говорил все в той же легкой манере:

— Им не очень интересно, что тут у меня. Ну, разве что бабке. Мать с отцом всё в Лёшку вкладывают. Со мной их надежды никогда связаны не были… К чему я это? — споткнулся. — С родителями познакомиться не получится. Хотя мне бы хотелось представить тебя старухе. Она бы порадовалась. Хочешь в Сочи?

Я даже не сразу поняла, о чем речь. Дмитрий весело улыбнулся:

— Тебе повезло со мной, сердоболья. Я там уже четыре года не был. Все звоню на праздники, а чтоб самому явиться… — развел руками. — Так и останемся здесь.

Когда юрист принялся мыть посуду, я отправилась на второй этаж, где поторопилась заснуть и наутро лишь мелком ощутила, как Дмитрий отрывает меня от себя (или себя от меня?) чтобы вылезти из кровати. Когда я проснулась окончательно, дом уже пустовал.

Рабочий день прошёл интереснее, чем обычно. Две женщины-ветеринара скупили сразу несколько наименований товара для частной практики и перепродажи. Я предположила, что они жили где-то в области и, оказалась права — одна из них приехала из Полтавки. Во время обеда в столовой, регистраторша торжественно объявила, что приглашает всех коллег на свадьбу. Но так как та проводилась в четверг, не многие смогли отпроситься у администрации (так же приглашенной), что впрочем, никак не коснулось меня — заочно отпустили весь первый этаж. Я ещё ни разу не была на свадьбах, хотя представляла, что те из себя представляют. Расспрашивая регистраторшу о том, что следует одеть, я почти прошла мимо Дмитрия. Юрист в синем костюме сидел на своем черном чоппере у самого крыльца.

— И вы тоже приходите! — неожиданно крикнула регистраторша, прежде чем перебежать дорогу.

— Куда? — спросил Дмитрий, протягивая мне кусок баунти.

— Свадьба в четверг, — взяла подношение. — Многие придут. Почему ты на байке?

При слове "свадьба" городской перестал жевать.

— Надо перегнать.

Откуда перегнать он так и не сказал. Дорога домой выдалась довольно интересной, учитывая, что последний раз я каталась на байке несколько лет назад, когда "прикола ради" угнала колёса у одного отморозка с банданой группы Rammstain. Как оказалось, во втором гараже уже стояли красная хонда и чёрный сузуки. Я почти забыла, что Дмитрий серьезно увлекался этими вещами.

— А машина?

— У офиса оставил.

Судя по стремительной пропаже городского, сегодня была моя очередь готовить. Я принялась клепать нам бутерброды и овощной салат, но время шло, а юрист не подходил. Решив, что бесцельно ждать смысла нет, я вышла наружу выдернуть пару сорняков. Это тонкое дело можно было растянуть в бесконечность. Поэтому расчистив небольшой уголок рядом с будущим малинником, я вернулась, чтобы подготовиться ко сну. Интересно, куда ушёл юрист? Может вообще уехал забирать машину?

Толкнув дверь в ванную на первом этаже, я не сразу поняла, что произошло и, по инерции подошла к раковине. В отражении настенного зеркала, значилась прозрачная душевая кабинка. Уж не знаю, зачем надо было покупать именно такую, наверняка стоила целое состояние и причиняла дискомфорт, в случае открытой двери в саму комнату. Как сейчас, например. Дмитрий стоял внутри, ко входу спиной и, целенаправленно мылил волосы на голове. От горячей воды шёл пар, частично запотели стенки. Втянув в себя воздух, я поняла, что галлюцинации исключались — действительно пахло кокосовым шампунем.

Поблагодарив Бога, что вода шумела громко, я начала отступать к двери, но, видимо, потеряв слишком много времени на анализ ситуации, не успела скрыться. Дмитрий выключил воду и громко выдохнул, как часто делали пригревшиеся люди, неожиданно оказавшиеся на морозе. Под звук отъезжающей дверцы, юрист ступил на белый ванный ковёр, растирая плечи. Комната отлично освещалась сразу несколькими лампами, которые буквально выбеливали все пространство вокруг: не заметить очевидное было невозможно. На фоне белой плитки и отсвечивающих поверхностей, пигментированный торс городского казался чёрной дырой.

— Кира?

У обычного человека при виде такого, должно быть, начиналась паника. В обычной жизни даже я не видела ожогов такой обширности. Сразу вспоминались фильмы про ходячих мертвецов, вроде Обители Зла. Скорее всего, подобные ассоциации и отпугнули Екатерину, когда я в первый раз притащила городского в дом. Грязные и ссохшиеся рубцы тогда выглядели ещё хуже, а сам мужик вонял канализацией.

— Ты дверь не закрыл.

Мне давно хотелось поинтересоваться, как это произошло. Судя по всему, у него был крупный ожог третьей степени: все слои кожи погибли, но мышечная масса не пострадала. Такие затягивались путем рубцевания и частично теряли чувствительность. То, что получилось в итоге у Дмитрия, ещё бугрилось, сохло и трескалось, так как после происшествия не была проведена операция по пересадке. Почему нет? Ведь в таком случае кожа была хотя бы эластична.

— Кира? — повторил.

Взяв себя в руки, я встала по стойке смирно, не зная куда смотреть. Очевидно, что разглядывать городского сейчас было неуместно.

— Ну, вот, — тон Дмитрия мне не понравился. — Я привык жить один, мог оставить дверь открытой, с другой стороны, разве ты глухая?

Он прошлёпал до стены, где на перекладине висели полотенца. Конечно, душ не работал бесшумно, а я явно витала в облаках, когда дёргала за ручку.

— Ну и как? Мерзко, да? — юрист затянул спортивные штаны, в которых ходил по дому. — Смотри уж коли пришла! Я не заразный, как многие думают! Ко мне даже можно прикасаться, представь себе!

Смотреть уже никуда не хотелось. Хотелось уйти. Просто взять и… вернуться к тем же сорнякам. У Дмитрия началась явная истерика.

— Там нет червей, паразитов, микробов… сороконожек, которые готовы забраться тебе в ухо или под ногти, от одного касания! Нежная женская натура! — расставил руки в стороны. — Паника! Опасность! Инфекция! Теперь к ней век не подходи, пока не отойдет! А потом голову ломай, как бы не спустить все до изнасилования, ведь как можно-то с таким телом на бабу ложиться?!

Он снова нацепил этот едкий взгляд, который я не редко замечала в наши первые дни знакомства. Ткань футболки почти плавно спустилась вниз по смягченным водой рубцам. На ватных ногах я вывалилась из ванной вслед за стремительным Дмитрием. Юрист шумел посудой и бил по поверхностям снизу до самой ночи. Вести диалог с людьми в таком состоянии было бесполезно. К тому же, сейчас я ощущала себя оскорбленной. Нонсенс, ведь такие чувства испытывались к равному, а вся ситуация только напомнила, кто в доме носил корону хозяина.

События развивались согласно прогнозу, наша несовместимость была слишком велика. Я уже знала, что увижу у него под футболкой, но понятия не имела, что давняя картина вызовет хоть какие-то чувства. Рубцы не волновали меня в том смысле, в котором я бы предпочла, чтобы они меня волновали! Фактически, за какие доли секунд, я попыталась вспомнить все известные мне способы, чтобы вывести их; выбелить до состояния младенческой гладкости; стереть; замазать; выдрать с мясом, дабы как по волшебству рана затянулась кожей и… Дмитрий снова улыбался, смеялся, подшучивал, выглядел на свой истинный возраст.