Уже в столовой сотрудницы клиники быстро забыли про случившееся. Я засунула пакет в сумку и не вспоминала про него до самого вечера. Внутри лежала упакованная шапочка для душа и записка на офисном стикере "Намалюйся по самое не балуйся. Заеду в субботу в 17". До дня товарищеской попойки я прожила в обычном режиме моральной и физической подготовки. Зарплаты раздали в пятницу. На следующий день я первым делом оплатила все счета и закинула денег на телефон. На еду оставалось прилично. В пять часов я вышла на крыльцо с тремя тысячами в кармане. Дмитрий как раз парковал машину.

— Привет, — запрыгнула в салон.

— Привет, сердоболья, — улыбнулся. — Шустрая ты.

На юристе были офисные брюки и белая рубашка с одной расстегнутой верхней пуговицей. Вокруг витал запах кокоса и мужского одеколона. Городской выглядел свежо и жизнерадостно как никогда.

— Мы идем на концерт классической музыки? — растерялась. — Мне переодеться?

— Может, раздеться?

Я пропустила эту шутку мимо ушей.

— Кушать хочешь? — спросил.

— Специально не ела, — призналась.

— Хорошо. У меня обед получается только после трёх. У тебя с часа до двух. Неудобно, — он завернул на проспекте Маркса и мы заехали на одну из внутренних улиц старого центра. — И начинаешь ты в десять. Я в восемь.

Внедорожник припарковался у замысловатого стеклянного двухэтажного здания со светящейся вывеской "ТинТо". Подойдя ближе, я рассмотрела небольшое примечание "кофейня". Внутри зала, расположившегося вокруг кухонного помещения и стойки бара, преобладала полутьма. Дмитрий взял меня за руку и провёл к самому отдаленному столику. Я хотела сесть поближе к выходу, но он отодвинул мне стул у стены. Знакомство с кофейней, я начала с тщательного изучения цен. В ТинТо преобладала европейская кухня и цены были довольно демократичные. Трех тысяч хватило бы с головой.

— Кира, я пригласил, я плачу. Это такое правило.

— Правило? Что за правило? — подняла глаза.

— Городское.

Я очень удивилась:

— То есть, если приглашаю я, я плачу?

— Н-да, — нахмурился.

— Тогда выбирай сам, — пожала плечами.

Дмитрий тут же захлопнул меню и подозвал официанта. Блины с вишней, ассорти из свежих овощей, салат "Цезарь", мясо по-швейцарски и красное вино. Я не знала, что из себя представляет и половина, поэтому с интересом ожидала заказ. С нашего места открывался замечательный вид на небольшую площадь за ТЮЗом.

Первой пришла тарелка с шестью блинами.

— Это кому? — спросила. — Так много.

— Тут огромные порции.

Городской со знанием дела порезал блины и поставил тарелку посередине. Столик не был большим и мы без труда захватывали куски вилкой. Потом пришел салат. Увидев эту гигантскую миску, я подняла руки:

— Мы это не осилим.

— Ты главное начни.

Так и получилось, что пока городской глушил ассорти из овощей, я пробовала на вкус салат. Потом мы поменялись. В этом домашнем делении пищи было что-то импонирующее: я никогда не следила за тем, как и что ем, поэтому соблюдать особый этикет мне было не по силам. Когда в желудке больше не оставалось места, я откинулась на стул. В городского вмещалось так много! Он ел с аппетитом, ловко орудуя вилкой как ножом. А запивая, смотрел на меня. Когда за окном начало темнеть, на столе остались лишь три маленькие помидорки. Дмитрий проткнул одну вилкой и запустил в рот. Затем насадил другую и поднес к моим губам:

— Воистину приятно смотреть, когда женщина ест.

Я неохотно открыла рот. Юрист наблюдал за мной с умиротворенной улыбкой на лице, но последнюю помидорку прикончил сам. Почувствовав, что в животе освободилось место, я потянулась за вином. Дмитрий быстро его перехватил и наполнил мне бокал сам:

— Я обещал разговор, — сказал, когда унесли пустые тарелки. — Черт, нам надо было поговорить ещё тогда, но ты почему-то подумала, будто я хочу подняться на перепихон. Прошла неделя. Ты не шарахалась от меня в воскресенье. Мы оба успокоились и решим все как взрослые люди, так?

Дмитрий положил руки на стол. Приготовившись к серии злостных шуточек, я осталась озадаченной.

— Кира, год назад мы познакомились.

Такого не ожидала даже я.

— Слушай… — вытаращила глаза. — Слушай, ты прав! В конце августа я тебя подобрала!

— Да, — улыбнулся.

— Надо выпить!

Я разлила нам ещё вина.

— Представь себе! Целый год! Где я жила тогда, чем занималась и что теперь! — показала на пейзаж за окном. — От "оврага" до центра города!

— Я помню твой дом, — покрутил ножку бокала. — Ты мне сказала, что выезжают только конкурентоспособные.

— Вот именно! А я даже школу с тройками закончила! Вот ведь бывает!

Некоторое время я глушила вино, придаваясь воспоминаниям. На самом деле, я не верила, что выберусь из села так рано. Двигателем прогресса стал отъезд Катьки. Без неё жить в Любинском стало невыносимо: если раньше с приходом зимы мы боролись со стихией вместе, подшучивая и подкалывая друг друга, то год назад мне пришлось буквально тащить весь двор на себе. Клубы тоже приобрели иное значение — походы с Катькой и местной гопотой были как небо и земля. К тому же, я до сих пор жила на "овраге"…

— Второго числа у моих друзей праздник. Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

Я проморгалась, возвращаясь к действительности. Второе число — вторник.

— Во вторник я работаю. Извини.

— У меня есть связи в твоей клинике, ты можешь пойти.

— Издеваешься? Нет.

Дмитрий внимательно всматривался в мое лицо:

— Почему?

— Я работать устроилась, а не на праздники ходить. Твоих друзей я даже не знаю.

— Это хорошие лю…

— Я их не знаю, — повторила. — Они меня не знают. О чем разговор?

Я действительно не понимала о какой встрече могла идти речь. Вчера я только получила свою первую зарплату! Я была не вправе требовать отгулы даже по уважительным причинам. Не в ближайшие полгода.

Группа студентов заняла соседний столик. Тут же стало шумнее. Городской наклонился и накрыл мою ладонь своей рукой:

— Я просто был вежлив, Кира. Ты пойдешь в любом случае.

Тон, не терпящий отказа, поставил жирную точку в моих попытках понять цель разговора. Годовщина со дня знакомства? Отлично. Я бы ни за что не вспомнила о таком обстоятельстве, не скажи он мне. Но это совершенно ни к чему не обязывало. Вдобавок, последний раз, когда я пыталась покинуть кафе, при встрече с юристом, закончился захватом сзади. Он не терпел отказов: мне следовало перестраховаться. Почувствовав, что он не отпускает мою ладонь, я ударила мужика между глаз свободной рукой. Юрист, не ожидавший атаки, схватился за нос, извергая ругательства. Воспользовавшись несколькими секундами его дезориентации, я допила вино и сделала ноги. Официант лишь мельком взглянул на меня.

На улице было прохладно. Пошарив в кармане, я приготовила восемь рублей, на случай если транспорт подойдет сразу. До остановки оставалось совсем немного.

— Кира!

Я вся поежилась. Не смотря на сумерки, время было сравнительно детское: на крик оглянулись все проходившие рядом люди. Юрист в костюме подбежал ко мне с красным, как у рака, лицом.

— Кира, Кира… — трепетно взял меня за руки.

Если бы не наше знакомство длиною в год, я бы подумала, что у мужика врожденный тремор рук. Он с такой деликатностью поглаживал мои ладони, что мне стало не по себе. Я даже хотела замахнуться для очередного удара, но в свете фонаря разглядела горящие фанатичным обожанием глаза.

— Что ты…

Он оказался близко за какую-то долю секунды. Нагнувшись, взял меня за шею и поцеловал в губы, так и не отдышавшись. По шкале садизма — почти нежно. От удивления я даже не предприняла попытки к отступлению.

— У тебя два дня, — прошептал в губы, поглаживая мою шею пальцами.

У него снова были горячие ладони. Удивительно, но сначала я думала, что цвет лица мужика был как-то связан с ударом. Я не старалась врезать ему со всей силы, зная какие последствия это может вызвать.