— Ты уверен, что я соглашусь у тебя сниматься? — скептически окинув его взглядом, спросила Барбара.

— Я не уверен, а знаю это, — сказал Айк. — Ты помнишь, что подписала контракт на роль?

— Да, но произошла смена режиссера и…

— И что меняется?.. Твоя подпись означает, ты согласна выполнить работу, независимо от того, кто является режиссером, будут ли поправки в составе исполнителей и т. д. — Шарон вопросительно взглянул на нее. — Разве ты этого не знала?

— Нет, — вынуждена была признать Барбара, ругая себя за то, что вовремя не сообразила вспомнить об условиях контракта.

— Я внимательно изучил все контракты Роя тоже, — продолжал Шарон. — Потому что, по правде говоря, меня самого не очень вдохновляет ваш дуэт, но, кстати, в договоре с Роем Стоннелом оговорены условия, при которых он может быть снят с роли или сам от нее отказаться, а вот для тебя это исключено. — Айк отпил глоток красного бургундского вина, которое выбрал для себя. — Конечно, если ты не отважишься решать дело через суд.

— Ты имеешь в виду длительное разбирательство, в результате которого я должна буду выплатить неустойку и остаться с пустыми карманами? Ну нет! Перспектива не для меня, — возмущенно пожала плечами Барбара.

— Я тоже так думаю, — кивнул Шарон.

— Как вам понравились омары? — вежливо спросил официант, убирая тарелки.

— Спасибо, очень вкусно.

— Да-да, просто великолепны, — подтвердила и Барбара, хотя думала вовсе не о еде.

Похоже, контракт оказался для нее такой же ловушкой, как и сегодняшний обед. У Барбары не было иного выхода, кроме сотрудничества с режиссером, работа с которым стала когда-то роковой ступенью в жизни Анджея… Отцу нравилось, когда Барбара называла его по имени. Он был человеком непосредственным, жизнерадостным и изменился только после разрыва с Айком Шароном. Стал мрачным, замкнутым… А потом наступил тот ужасный день…

— Бараньи котлеты с розмарином, — объявил официант, снимая серебряную крышку и ставя тарелку перед Барбарой. Звон посуды, аппетитный запах вернули ее к реальности.

— Спасибо.

Таким же отработанным профессиональным жестом официант поставил блюдо и перед Айком.

— Бифштекс с кровью для вас.

О, вдруг подумала девушка, с кровью это как раз для него! Что он такое сказал насчет ее дуэта с Роем Стоннелом? Его не вдохновляет сотрудничество с ними? С Роем или с ней, Барбарой? Неужели в фамильной истории Моликов все повторяется?

— А я чем тебя не устраиваю? — спросила она, сверкнув глазами. — Ты, конечно, ценишь себя превыше всех, гордишься своими творческими потенциями, но и я неплохая актриса — нет, могу смело сказать, я прекрасная актриса! — вскипев воскликнула Барбара.

— Не могли бы вы принести нож поострее? — обратился Айк к официанту. — Видите, как девушка распалилась? Похоже, она готова если не зарезать меня, то лишить той части тела, без которого мужчина уже не мужчина.

Во времена их давнего знакомства Айк иногда шокировал ее двусмысленными шуточками. Даже втайне возбуждал, называя своими именами вещи, когда речь заходила о сексуальных вопросах. Вот и сейчас он верен себе, подмигивает официанту и собирается продолжать в том же духе. И точно.

— На самом деле, говоря о творческой потенции, моя визави имеет в виду нечто более интимное — потаенную потенцию, от которой она без ума.

— Неправда! — крикнула Барбара и тут же поняла, что он просто дразнит ее, поэтому хоть и с запозданием, но решила подыграть. — Впрочем, в привлекательности тебе не откажешь.

— Все-таки привлекательный! — отметил Айк.

Опасаясь дальнейшего розыгрыша, Барбара сочла за благо помолчать, пока официант не удалился, оставив их наедине.

— Ты можешь не сомневаться, я справлюсь со своей ролью, правда, в кино я новичок, но ведь в театре эта же роль мне не просто удалась; Барбара Молик удостоилась премии, ежегодно присуждаемой актрисам театров Елисейских полей! Она дается женщинам моложе тридцати лет за творческие достижения. Этот приз в свое время получили многие выдающиеся актрисы Франции. К тому же по баллам, выставляемым жюри, я оставила далеко позади других претенденток, — закончила Барбара не без гордости.

— Что ты говоришь! — воскликнул Айк, в комическом ужасе хватаясь за голову.

— Я вовсе не шучу, да и тебе не советую. На моем счету удачи не только в театре, но и на телевидении.

Перечисляя свои успехи, Барбара удивлялась себе самой. Она вовсе не относилась к наградам чересчур серьезно, но сейчас ее понесло. Так же спокойно она относилась к так называемому «паблисити», а теперь беззастенчиво расхваливала себя, явно перебирая через край.

— После того как я получила приз, ко мне стали поступать предложения от самых разных европейских театральных продюсеров и режиссеров, — еще больше возбуждаясь говорила девушка. — Макс, между прочим, прорабатывает кое-какие варианты, однако мы оба отдали предпочтение фильму Боба Прайса…

— Я знаю о твоей награде, — резко прервал Айк, будто терпение его лопнуло и он вот-вот готов удрать из ресторана сломя голову, — я сам видел тебя в спектакле… Он произвел на меня впечатление.

— Правда? — Барбара была удивлена. И тем, что видел, и тем, что…

— Очень сильное впечатление, — тихо добавил Айк.

Похвала из уст режиссера его уровня имела большое значение, но Барбара даже не улыбнулась, лишь упрямо откинула назад густые каштановые волосы.

— Так и должно было быть!

Айк фыркнул, отрезал кусочек мяса и положил ей на тарелку.

— Попробуй, пока не остыло. Бифштекс с кровью в самом деле очень вкусен.

Девушка послушно взялась за нож и вилку, и несколько минут они ели в полном молчании.

— И все-таки почему тебя лично не устраивает дуэт Я и Рой? — поинтересовалась Барбара, когда тарелки опустели.

— Феноменально! То сама готова отказаться от роли, то намекает не без ехидства на боевики, прославившие Стоннела. — Взгляд Айка был насмешливым. — Я не имел в виду тебя или его по отдельности, речь действительно идет о вас обоих… Какой у тебя рост?

— Пять футов девять дюймов.

— У него примерно такой же. А драматургически автор заложил ситуацию, при которой герой-мужчина доминирует над женщиной буквально во всем, даже чисто физически. Некоторые актеры — хорошие театральные актеры — могут создать такую иллюзию, несмотря на недостаток дюймов, но Рой? Сомневаюсь. К тому же, у него темные, как и у тебя, волосы, а предпочтительнее иметь визуальный контраст. Характеры героев похожи примерно как мел и уголь, но несмотря ни на что в их душах много родственного и в конце концов они объединяются… — Айк посмотрел на каштановые кудри Барбары. — Наверняка мне не удастся заставить тебя немного повозиться с осветляющей краской?

— Заставить? — забеспокоилась девушка. — Надеюсь, в контракте не оговорено, что я должна стать блондинкой?

— Нет.

Барбара вздохнула с облегчением.

— Тогда и не пытайся меня уговорить.

— Я и не собираюсь, — сказал Айк. Протянув через стол руку, обернул вокруг пальца шелковистую прядь. — У тебя прекрасные волосы, лучше не бывает.

— Спасибо, — поблагодарила девушка, отклоняясь инстинктивно назад. Он сейчас был само обаяние, его прикосновение интимным и тревожащим, как ласка любимого. — Значит, ты сомневаешься насчет участия в фильме Стоннела? — Барбара круто перевела разговор в другую плоскость.

Шарон кивнул.

— Между нами говоря, он слишком высокого о себе мнения, хотя работает не выходя за пределы собственных штампов. Он не подходит на эту роль. Я собираюсь выжать из экранизации пьесы все, что смогу, и не позволю Рою превратить ее в дешевку. Тем не менее, — добавил Айк, насмешливо скривив губы, — рискуя задеть твое самолюбие, все же напомню, что именно присутствие в фильме Роя Стоннела призвано собрать публику. Ты можешь быть признанным талантом в Европе, но в Штатах тебя никто не знает…

— Ты прав, — согласилась девушка, устыдившись собственных амбиций.

— Европейскому зрителю фамилия Молик, я имею в виду Польшу, Францию, кое о чем говорит. Ты дочь Анджея Молика, а это уже марка!