— Тебя всегда привлекали мужчины постарше, — иронически заметил Шарон.
К ужасу, Барбара почувствовала, как у нее загорелись щеки. Нет, Айк ничего не забыл, черт бы его побрал! Но пусть не рассчитывает смутить ее! Вспомнив, как в театральной школе исполняла роль Клеопатры, Барбара одарила собеседника взглядом, полным царственного презрения.
— Намекаешь на себя?
На губах Шарона заиграла улыбка, однако из равновесия он ее не вывел.
— С тобой это было просто заблуждение, свойственное юности, если хочешь, весенний каприз, как у погоды, — беззаботно сказала она.
— Поль Мелье тоже твой каприз?
При упоминании актера, с которым Барбара недолго играла в труппе одного театра, брови девушки сдвинулись. В одной из газетных статеек действительно прозвучал намек на их близкие отношения, что было абсолютной неправдой. Значит, Айк обратил внимание и запомнил? Ну и пусть!
— Поль был не капризом, а большим недоразумением… Что делать — я была молоденькая и, естественно, плохо разбиралась в мужчинах.
— Ну-ну, — пробормотал Шарон.
— Однако теперь у меня опыта побольше.
— Слава Богу, что Барбара выросла! Но почему все-таки она не хочет работать со мной? — снова спросил он, оставив иронический тон и сразу посерьезнев.
Девушка прикусила губу: не хотелось показывать свои чувства и вызывать болезненные воспоминания… Если она заговорит, то, конечно, не сдержится и скандала тогда не избежать. Ее горячо любимый отец умер, и ничего изменить нельзя.
— Тебя смущает, что режиссер давно не снимавший фильм и не ставивший уже несколько сезонов спектакли, так сказать, совсем заржавел? Это тебя смущает? Говори, только честно.
Верхняя губа Айка была тоньше, чем более полная и чувственная нижняя. Когда-то Барбара часами фантазировала, представляя себе, сколь властны и сладки могут быть его поцелуи. Как после исступленных объятий губы медленно движутся по запрокинутой шее, нежно касаются полушарий ее груди и впиваются в упруго напрягшиеся соски, а она замирает и тает от его ласк…
Барбара отвела глаза. Господи, что за наваждение! Не хватает еще снова думать об этом! Нет уж!
— Вот именно смущает… — быстро согласилась девушка, повторив собственную формулировку Шарона, хотя у нее и в мыслях этого не было.
Барбара не выискивала информацию об Айке Шароне специально, но время от времени ей на глаза попадались статьи в журналах или она слышала разговоры коллег в театре. Поэтому знала, что в Англии, кажется, он поставил спектакль, в Голливуде выпустил фильм… Потом его имя надолго исчезло со страниц газет, чтобы неожиданно появиться в связи с его новой работой. Что Шарон делал в промежутках, было загадкой.
— У меня часто случались перерывы, это правда, но, надо постучать по дереву, — Айк похлопал длинными красивыми пальцами по ножке стула, — они не мешали мне хорошо справляться с каждым очередным моим проектом. Надеюсь, не хуже будет с экранизацией пьесы. Я к ней абсолютно готов.
Самоуверенности у тебя не отнимешь, горько подумала Барбара.
Сдвинув рукав, Айк взглянул на свой «ролекс».
— Самое время пообедать, — сообщил он. — Почему бы не найти наш столик и не продолжить разговор в ресторане?
Барбара сжала кулаки. Ей не хотелось обедать с Шароном. Нет и еще раз нет! С каким удовольствием она влепила бы несколько звонких пощечин по его самодовольной физиономии и, развернувшись, ушла, но такой фортель был бы самой большой ошибкой!
Что ни говори, Айк Шарон среди режиссеров занимает в табели о рангах отнюдь не последнее место. Прояви она строптивость, это может плохо сказаться на ее актерской карьере. Пойдут разговоры, сплетни, слухи, домыслы. Достаточно будет Шарону намекнуть на ее вздорный характер, например, и другие кинорежиссеры дважды подумают, прежде чем предложить ей роль, несмотря на то что Бог не обделил ее талантом и на театральном поприще она снискала определенный успех.
Значит, ей надо дипломатично выпутаться из создавшегося положения, даже если придется немного покривить душой.
Девушка поднялась из-за стола.
— Идем.
Когда они шли через вестибюль, направляясь в ресторан отеля «Бурбон», Барбара остро ощущала, какими взглядами их провожают. Она была высокой, да еще на каблуках. Как правило, ее спутники, по равнению с ней, выглядели низкорослыми. И совсем другое дело — Шарон. Он был ей под стать.
Барбара искоса посмотрела на Айка. Как она ни старалась сохранять внешнюю независимость, присутствие такого мужчины рядом рождало в душе чувство защищенности, внутренней опоры.
— Интересно, не заказал ли Макс случайно устрицы с аспарагусом, приправленные порошком из носорожьего рога? — сказал Шарон. — И шампанское, чтобы все это запить?
— Извини, я не совсем понимаю. При чем тут меню?
— Подозреваю, он мог заказать блюда, способные разгорячить, возбудить в нас те самые инстинкты, которые помогают мужчине и женщине следовать естественному ходу вещей…
— Даже если Макс сделал так, он зря потерял время, — насмешливо сказала Барбара. — Не знаю, что мы будем есть, но ты же не собираешься повалить меня на пол, затащить под столик, чтобы заняться любовью?
— И нарушить первое правило этикета «Бурбона», требующее избегать публичных сцен? Ну, нет! — Шарон слегка улыбнулся. — А вот как насчет того, чтобы после обеда подняться ко мне в номер?.. Я вовсе не прочь подержать тебя на коленях и почувствовать твои пальчики у себя под рубашкой.
Барбара словно наяву увидела картинку прошлого, которую старалась вычеркнуть из памяти все эти годы.
— Даже речи быть не может, — жестко произнесла она, делая ударение на каждом слове.
— Жалко, — спокойно согласился Айк, невзначай касаясь рукой спины Барбары. Это прикосновение так обожгло ее, будто он дотронулся до ее обнаженных лопаток, хотя она была не в вечернем туалете, а в жакете. — Проходи, наш столик, я так понимаю, вон в том углу.
Метрдотель проводил их, любезно усадил. Из-за соседних столиков на Барбару Молик и Айка Шарона явно поглядывали с любопытством. Сама она вряд ли могла рассчитывать на то, что ее узнают в лицо. В театральных кругах, возможно, но не здесь же! Айка в качестве актера все давно уже забыли: лицо его не мелькало на экране или в театральной рекламе… Они привлекают внимание, наверное, по одной причине: выглядят отличной парой!
— Я, может быть, ничего не смыслю в кино, — приступив к холодной закуске из омаров с манго и соусом карри, Барбара старательно подыскивала ход, который помог бы ей под вполне благовидным предлогом выйти из игры, не нарушая при том со своей стороны контракта, — однако мне с самого начала казалось, я не подхожу в партнерши Рою Стоннелу. Я знаю, он побил все кассовые рекорды, снимаясь в боевиках, но, — Барбара сморщила нос, вспоминая мускулистого, с широкой грудью американца, отковавшего свою кинематографическую карьеру с пистолетом системы «беретто» в руках, — рядом с ним я как-то не очень уместна, хотя бы по чисто внешним данным… Поэтому, — продолжила она несколько робким тоном, — когда приходит на фильм другой режиссер, это может стать идеальным моментом для смены партнерши Рою. Поверь, мне ужасно не хочется отказываться от роли, но ты должен согласиться, что будет гораздо выигрышней, если в дуэте с ним окажется девушка другого склада, нежели я…
— Это не тебе решать, — невозмутимо заявил Айк.
У Барбары потемнело в глазах от ярости. Конечно, Шарон, как режиссер, может себе позволить быть столь категоричным, но и она вправе иметь собственное мнение. С тупым, лишенным эмоций Роем, преодолевая внутреннюю неприязнь, возможно взаимную, им обоим пришлось бы нелегко.
— Ты ведешь себя не очень честно.
— Да? — вскинул брови Айк. — Это ты однажды вела себя не очень честно, пытаясь надавить на меня, разве не так, Барби?
Девушка нахмурилась. Голос Айка звучал жестко, хотя он и назвал ее, как раньше, Барби… Ага, значит, юная Барби когда-то уязвила его? Чем же? Уж не тем, конечно, что беззастенчиво ласкалась к нему, явившись в номер 522 непрошеной гостьей. Он, наверное, тогда готовился сказать нечто вроде: «Убирайся прочь, и чтобы ноги твоей здесь больше не было, глупая и самонадеянная девчонка!», а она опередила его и ушла сама, хлопнув дверью! Он, как мужчина, не может простить, что последнее слово осталось не за ним?.. Ничего, решила про себя Барбара. Сейчас последнее слово останется тоже не за ним, а за ней.
