— Стража! — кричали повсюду, но Стас еще не закончил. Пара ударов копытом — и дверь лавки провалилась внутрь. Завизжав, как поросенок, лавочник хотел прыгнуть в окно, но не успел.

— Теперь ты. Что ты говорил о королеве? — Стас оскалил зубы и клацнул ими перед физиономией лавочника. Штаны горожанина мигом промокли. — Повтори!

— Ничего!

— Тебе не нравятся ставры!

— Очень нравятся!

— Они вонючие, да?

— Они прекрасно пахнут!

Стас занес кулак. Один удар — но такой, что он запомнит на всю свою жалкую жизнь! Лавочник заверещал.

— Эй ты, ставр! А ну, отпусти его!

Стас обернулся. Стража. Двое парней, не слишком уверенных в себе, если судить по взглядам.

— Пошли вон! — рявкнул он. — Я не граблю.

— А что ты делаешь в чужой лавке? Ты покалечил человека! — сказал один.

— Отдай оружие, ставр, — приказал второй. — И иди с нами в суд!

Стас отпустил лавочника, а чтобы тот не уполз, придавил копытом.

— Позовите еще десяток таких, как вы, — презрительно процедил Стас. — А потом указывайте.

Один оказался молодцом. Выхватив меч, он направил клинок на погромщика:

— Иди с нами, или…

Стас не собирался драться, да и гнев понемногу утихал. Он понял: парни делают свое дело, и в их глазах он выглядит погромщиком или вором. Он хотел сказать, кто он, но передумал.

— Идем, — сказал он и отдал меч.

К вечеру об этом говорил весь город. Выходку ставра, ни с того ни с сего напавшего на мирных горожан, обсуждали все, кому не лень, и Стас понял, что он натворил.

В суде его узнали и отпустили. Он лично наградил задержавших его стражей, оставив их в полном недоумении.

Но в Ильдорне стало неспокойно, не видимое глазу напряжение нарастало, перепалки между людьми и ставрами часто заканчивались драками. Элор жестоко наказывала зачинщиков, не делая исключений между ставрами и людьми, и горожанам это не нравилось. Часть жителей Ильдорна была не готова жить бок о бок с новыми соседями, недавно считавшимися рабочим скотом. Конфликты происходили часто, причем не только из-за расового неприятия. Освобожденные Элор ставры получили свободу передвижения и повезли свои товары в Ильдорн и другие поселения, что очень не нравилось местным торговцам. Дешевые товары ставров сбивали цены, и целая делегация купцов прибыла к королеве.

— Чего же вы хотите? — спросила их Элор. — Я обещала ставрам свободу и дала ее. Ставры имеют те же права, что и вы, я не стану запрещать им торговать.

Раздосадованные купцы вернулись ни с чем.

— Ты наживаешь врагов, — сказал Стас.

— Я не боюсь.

— И правильно. Знай: ставры всегда поддержат тебя. Теперь ты и их королева.

Это было верно. В каждом клане ставры славили королеву за дарованную свободу, за возвращенных из рабства соплеменников и пожалованные вольности. Только Ильдорн не был так добр к ней. Люди роптали, и Стас не понимал этой ничтожной и глупой ненависти. Какое им дело? Разве мало того, что Элор сделала для них, понизив пошлины, разрешив то многое, что запрещала Айрин? Жалкие, подлые людишки!

Несмотря на предупреждения Стаса, слух о выходке фаворита Мечедара оказался известен королеве. Элор стала расспрашивать, Стас отмалчивался и не говорил. Он не хотел ее огорчать, но королева была настойчива, женским чутьем чувствуя, что дело связано с ней. Слово за слово, она вытянула правду. Кровь ударила Стасу в голову, когда он вспоминал те слова.

— Я едва не убил их, — произнес он, почти не жалея.

— Жаль, что едва!

Изумленный Стас взглянул на Элор и не узнал. Лицо королевы было чернее тучи, глаза пылали ненавистью.

— Я прикажу их повесить! Найди их и передай палачам!

— Я уже не помню, где это было, — ответил Стас. Он кривил душой, желая, чтобы Элор поскорей остыла. — Я плохо знаю город. Я и так покалечил одного из них.

— Я слишком добра! Айрин была жестока, ее не любили, боялись, но никто бы не посмел так говорить о королеве! Я повешу мерзавцев на площади и заткну все поганые рты!

— Ведь я не хотел, чтобы ты стала королевой! — признался Стас. — Никогда не хотел, потому что знал, чувствовал, что так все и произойдет!

— Почему же ты помогал мне?

— Я хотел, чтобы ты была счастлива. Со мной тебе будет трудно…

Они замолчали. Такой тягучей, отчаянной тишины Стас не слышал никогда.

— Что? — произнесла она. — Что ты задумал? Уйти? Тогда зачем это все? И где твоя любовь?

— Любовь всегда будет со мной. Вот здесь, — он приложил огромную ладонь к сердцу.

— Я счастлива с тобой, Стас. Не уходи. Я отрублю головы и вырву языки всем, кто посмеет хоть что-то сказать! А хочешь, прощу их всех?

— Тебе нужен трон. А недовольство народа опасно.

— Это не так. Народ любит меня!

— Элор, ты можешь оставить все это и уйти со мной? Не можешь? — загорячился Стас. — А говоришь, что не можешь без меня!

— Тысячи людей и ставров желали видеть меня королевой. И ты хочешь, чтобы я ушла? А может, думаешь, что Айрин была лучшей правительницей?

Он не знал, что ответить. Все, что они пережили, все вело к этой цели. К трону. Отказаться от того, к чему так стремились, и впрямь глупо. Но он не мог оставаться во дворце. Когда в спину тебе шепчут и показывают пальцами, когда видишь кривые ухмылки и представляешь, что говорят о тебе и Элор… Ему хотелось смыть кровью эти ухмылки и порвать дурные рты! Но нельзя. И так его неосторожный поступок едва не разрушил союз людей и ставров. А может, они строили этот союз на песке?

— Я думала об этом, когда Мирхем не дал мне благословения. Но я не могла даже предположить, что жрецы настолько обнаглеют…

«Если я уйду, отправлюсь обратно в клан, ей станет легче, — подумалось Стасу. — Исчезнут разговоры и сплетни. Но дальше? Встречаться тайком, как воры? Этого не будет! Мир объявляет нам войну, тогда к черту этот мир!» Его решительный взгляд встретился с глазами девушки. Элор неожиданно улыбнулась:

— Выход есть, Стас. Наша свадьба.

Он остолбенел. Об этом он не смел и мечтать.

— Да, наша с тобой свадьба, — повторила она. — Элор и Мечедара. Королевы Ильдорна и вождя Железного Рога.

— Ты понимаешь, что…

— Я понимаю. Но… пусть будет, как в твоей сказке. Это наша судьба, Стас.

— Не люблю это слово, — пробормотал он.

Все правильно. Единственный верный ход. И действительно, как в сказке. Но как решилась она на такое, как смогла? И что скажут люди? Стас чувствовал, что краснеет от гнева на самого себя. Трус! Какое тебе дело? Пусть говорят! Ты совершил невозможное, а теперь испугался каких-то говорунов! Но какова Элор! Вот так, по-королевски: нельзя развязать — так разрубим! Стас засмеялся. Он словно влюбился заново.

— Я согласен, моя королева, — улыбаясь, сказал он и полез целоваться.

— Не откуси мне нос, — засмеялась Элор.

— Голошкур, закрой двери.

Верный адъютант мигом прикрыл дверь тронного зала и осклабился.

— Дурак! С другой стороны, — сказал Стас.

Известие о свадьбе поразило всех без исключения. Город бурлил, как кипящий котел. Не было ни дома, ни угла, где бы не говорили об этом. Ставры восприняли это более спокойно и даже весело. Но их терпимость и добродушное отношение к предстоящему событию казались аллери не чем иным, как подтверждением животной похоти и грубой простоты. И если на разврат королевы еще можно закрыть глаза, то на свадьбу с инородцем-ставром — ну уж нет! Аллери не хотели короля-ставра. Многие открыто кричали, что лучше уйдут в соседние королевства, чем станут служить ставру.

Объявив о свадьбе, отступать было нельзя. Замечая недовольство подданных, Элор лишь сжимала зубы, говоря:

— Ничтожества! Им не дано понять…

— Чтобы понять, им надо быть нами, — сказал Стас.

— Это так, — согласилась она. — Как я решила — так и будет!

Стас опасался бунта. По его приказу верные ставры охраняли покои королевы, оружейную и сам дворец. Но присягнувшие Элор воины и слуги не выказывали недовольства. Им хорошо платили, и они служили со всем рвением, понимая: случись что с королевой — и им несдобровать…