— Именно такого.

Он окинул ее долгим скептическим взглядом.

— Вот ты сказал «значение имеют только факты». Да знаешь ли ты, как вел себя в этом злосчастном самолете?

— Знаю. В тот же миг вспомнил о гибели Бекки и провалился в какую-то черную дыру.

— Вовсе нет. Ты бросился помогать пассажирам выйти из самолета. Я стояла у окна и ждала тебя, но ты появился одним из последних. Помогал врачам со «скорой» и пожарным. Несмотря на сломанную руку. Вот какой ты человек, Эйден.

Он смотрел на нее недоверчиво.

— Откуда это тебе известно?

— От доктора Грогэна. А ему — от авиаторов. Они даже собираются объявить тебе благодарность. А если этого тебе недостаточно, вспомни, как ты возился с Мэдди в последние две недели. Ты был сама нежность, сама любовь. Все это в тебе заложено и только ждет случая, чтобы по-настоящему проявиться.

Он не отрывал от нее глаз, на сей раз, кажется, прислушиваясь к ее словам.

— Вот и напрашивается вопрос: долго ли ты еще будешь терпеть, чтобы твое прошлое довлело над тобой и властвовало над всей твоей жизнью?

Он недоуменно посмотрел на нее, и Джилл поняла — вот он, ключ к Эйдену! Слово «властвует»! Но она не успокоилась.

— Неужели ты допустишь, чтобы из-за проклятого прошлого разрушился наш брак? А Мэдди лишилась отца? — Чем лучше Джилл понимала, сколь многое поставлено на карту, тем с большим жаром говорила. Она ведь вела борьбу не на жизнь, а на смерть.

— Не плачь, Джилл.

— Тогда не уходи от меня, — всхлипнула она. — Я люблю тебя.

Эйден, также со слезами на глазах, притянул ее к себе и обнял.

— О Боже. Я тоже люблю тебя. И всегда любил. Ты вся моя жизнь, Джилл. Я тебя люблю до боли.

— Тогда, — засмеялась она сквозь слезы. — Тогда…

Он поцеловал ее, вложив в поцелуй всю свою любовь, благодарность и надежду.

— Это будет нелегко. Даже не знаю, выйдет ли что у меня. Но я попытаюсь.

— Конечно, выйдет! Уже вышло.

— Откуда в тебе столько мудрости? — спросил Эйден, но Джилл не успела ответить — он запечатал ее рот поцелуем. Мимо пронесся поезд, тормоза заскрежетали на рельсах, но даже через несколько минут, когда состав двинулся дальше, они все так же стояли, продолжая целоваться.

Полтора года спустя

Был ясный сентябрьский день. К полудню в дом Морсов съехалось тридцать пять человек гостей — почти все со своей любимой едой в дополнение к обильному угощению, выставленному на террасе. Тем не менее Эйден раскладывал еще и огонь под грилем во дворе.

— Вашим приятелям известно, что сегодня годовщина твоей с Эйденом свадьбы? — поинтересовалась мать Джилл, украшавшая в кухне картофельный салат веточками петрушки.

— Кое-кому известно, но мы просили не афишировать это событие. Большинство уверены, что мы просто отмечаем конец лета. Да так оно и есть. Случайно этот день совпал с нашей годовщиной.

В кухню вошел отец Джилл в огромном фартуке для барбекю. Проходя мимо дочери, Чарльз чмокнул ее в щеку. Она рассмеялась от удовольствия. Два дня назад родители прилетели с востока на запад Америки с двойной целью: повидаться с дочкой и зятем, а главное — остаться на неделю с Мэдди, пока Джилл и Эйден будут плавать по Карибскому морю. Они решили устроить себе нечто вроде второго медового месяца.

— Чем еще я могу быть полезна? — спросила мать, покончив с салатом.

— Спасибо, но, по-моему, уже все в порядке. Почему бы тебе не сесть в шезлонг и не передохнуть?

— Прекрасная мысль, — согласилась Милдред и спустилась в сад. Но не успела она усесться, как к ней подскочила Мэдди и потащила на игровую площадку, к другим детям.

Джилл с улыбкой наблюдала за ними. В свои два с половиной года Мэдди была не только красивым ребенком — она обладала удивительным даром общительности и очень редко проявляла упрямство, свойственное этому трудному возрасту.

Джилл перевела взгляд на зеленую лужайку, только-только оправившуюся от летнего зноя. Сейчас она пестрела осенними цветами и вечнозелеными растениями, делавшими честь ее садоводческим усилиям. Но еще большее удовольствие ей доставляло видеть, как друзья, ее и Эйдена, радуются этому многоцветью.

Среди них был и Эрик Линдстром. Разглядев его издалека, Джилл не могла не усмехнуться. С пылом, достойным лучшего применения, он рассказывал окружающим о каждом растении, хотя эти подробности явно не интересовали невольных слушателей.

Время доказало, что Эрик — парень неплохой. После злосчастного инцидента с Джилл он несколько дней ходил как в воду опущенный. Но неделю спустя приехал извиняться, в чем, однако, уже не было никакой нужды. С той поры они с Эйденом стали если не закадычными друзьями, то, во всяком случае, добрыми соседями.

В этот момент из-за угла дома появился Стэн Грогэн. В шортах цвета хаки и желтой майке, с теннисной ракеткой под мышкой, загорелый, он выглядел молодцом. Доктором Грогэномон оставался для Морсов до прошлой зимы, когда официально признал Эйдена совершенно здоровым. С тех пор он стал для них Стэном, а также частым гостем за их обеденным столом и близким другом.

Он не только помог Эйдену избавиться от всех теней прошлого, прежде всего от комплекса вины за гибель Бекки, но и уговорил того съездить в Орегон и наладить отношения с матерью. Это очень помогло Эйдену примириться с его прошлым.

Заслуги Стэна этим не исчерпывались. Он посоветовал Эйдену вести более размеренный образ жизни, за что Джилл будет век ему благодарна. Оставаясь восходящей звездой Эй-Би-Экс, Эйден теперь значительно меньше времени проводил в офисе и в командировках и значительно больше — дома, в кругу семьи.

Он поздоровался со Стэном, познакомил его с отцом Джилл, поручил гриль их заботам, а сам пошел к дому. Едва он заметил Джилл, наблюдающую за ним с террасы, как лицо его осветила ласковая улыбка.

— Ты не можешь помочь мне? — спросил он, подойдя к террасе.

— С удовольствием. Что нужно сделать?

Не желая отвечать в присутствии многих людей, окруживших стол, Эйден отвел ее в спальню, где уже стояли наготове к завтрашней поездке упакованные чемоданы.

— Помощь мне твоя в общем-то не нужна, — признался он, закрывая дверь. — Хочу тебя спросить кое о чем. — Он вдруг посерьезнел.

— В чем дело? — Джилл еще по дороге в спальню немного обеспокоилась, а сейчас взволновалась по-настоящему.

Эйден усадил ее на кровать. Дыхание его участилось.

— Хотел сделать тебе сюрприз, Джилл, но, подумав, решил, что все же следует спросить у тебя разрешения. Этот сюрприз может поставить нас в неловкое положение — тебя, меня, да и всех присутствующих.

— Боже мой, Эйден, о чем ты?

— Ты ведь заметила среди гостей Билла и Мюриэль Хантер?

— Разумеется. Я сама их пригласила.

— Билл здесь в двух качествах — как гость и как наш приходский священник. — С каждым его словом удивление Джилл возрастало. — Я попросил его провести здесь сегодня небольшую церемонию.

— Церемонию? — Джилл не знала, что и подумать.

— Ну да. — Он бросил на нее неуверенный взгляд. — Церемонию повторения наших свадебных клятв. Я собирался спросить тебя об этом в присутствии гостей, но испугался — а вдруг ты не захочешь? При всех откажешь мне или — и того хуже — согласишься, но против своей воли, лишь бы не ставить меня в неловкое положение. Потому я и решил сначала поговорить с тобой.

Он взял ее руки в свои и крепко сжал их. При этом вид у него был довольно испуганный.

— Джилл, если бы нам сейчас пришлось все начать заново, ты бы вышла за меня замуж?

Джилл была вне себя от удивления. Ее сдержанный, скрытный муж хочет устроить повторную свадебную церемонию! Наконец она вновь обрела дар речи:

— Дорогой мой! Твоя идея мне по душе. Ты снова сделаешь мне предложение, как это романтично! Даже лучше, чем в первый раз. И я, конечно, соглашусь. — Она засмеялась. — Неужели ты сомневался?

— Да, я не был уверен, — чуть смущенно признался он. — Эти первые пять лет были далеко не безоблачными.