— Чему тут удивляться? Все знают, что это шайка жуликов. А их все равно выбирают снова и снова. Народ получает, что заслуживает. В конгрессе полно напыщенных низкопробных мерзавцев и гомосексуалистов.

— Верно! — Дженкинс смял банку и выкинул ее в окно.

— Эй! Ты слышал, зачем Бог сотворил у женщины это место?

— Нет. Скажи.

— Чтобы мужчины могли с ним разговаривать!

Дженкинс рассмеялся и хохотал так долго, что из глаз потекли слезы и он закашлялся.

— Здорово! Чтобы мы могли с ним говорить… Отлично…

Он потянулся за новой банкой, как вдруг мимо на большой скорости пронеслись два грузовика с платформами.

— Эй! Ты видел?

— Что?

— Эти два грузовика. В одном из них сидел мужик с шарфом на голове, ну, знаешь, таким, какие носят палестинцы, я по телевизору видел.

— Серьезно? Ну-ка, давай взглянем.

Ривера допил пиво и выбросил банку.

Машина 2356 отъехала от пирса и, быстро нагнав грузовики, поравнялась с ними. В ее окнах были видны двое невыспавшихся угрюмых полицейских.

За рулем шедшего сзади грузовика сидел Айбан Язиджи. Рядом с ним — Брэмсон, у окна — Марку. Увидев полицейский автомобиль, он схватился за лежавший на коленях «узи». Брэмсон остановил его, положив руку на автомат.

— Обычный патруль. Ничего особенного.

Машина 2356, промчавшись в нескольких сантиметрах от грузовиков, повернула направо, на пирс 84.

— Доставай рацию. Это они.

В ожидании сообщений во временном штабе кто спал, кто клевал носом или разглядывал стены. Уже целый час на стену глядел и Мэлоун. Его охватывало отчаяние при мысли, что с Эрикой сейчас может быть другой мужчина. Он жил в мире мужчин, но ему не хватало Эрики. Она была ему нужна, а он потерял ее из-за одного паршивого телефонного звонка, когда не сумел сказать ей главного. И сейчас чувствовал себя отвратительно.

Он тоже задремал, как вдруг внезапное волнение в комнате заставило его поднять голову. В первое мгновение он не сообразил, где находится. Увидев людей, устремившихся к радиоприемникам, вскочил и подбежал к столу с картой.

— Их засекли! — крикнул Хайнеман.

— Где?

— Западная Сорок четвертая и Двенадцатая авеню. Едут на юг. Два грузовика с разбитыми ржавыми машинами на платформах. Похоже, их ведет микроавтобус «эконолайн».

Все столпились вокруг стола с картой.

— Пусть уведомят все команды наружного наблюдения. Только чтобы ни в коем случае не вмешивались, — приказал Мэлоун.

Мэлоун посмотрел на окружающих, чувствуя нарастающее возбуждение. Он принялся водить пальцем по карте, прослеживая путь. Через несколько минут Мэлоун сказал:

— Мне кажется, сюда ведут три пути. Первый — по Вестсайдской автостраде на ФДР-драйв, затем на мост Триборо и на Лонг-Айлендскую магистраль. Потом на запад, на Ван-Дэм, тогда они окажутся в двух кварталах от нас. Второй путь — по Вестсайдской автостраде и ФДР-драйв, через Мидтаунский тоннель. — Он проследил путь пальцем. — За будкой сборщика платы за проезд поворот на Борден-авеню. Тогда они будут здесь через минуту. Третий путь — Вестсайдская автострада и ФДР-драйв, потом через Бруклинский мост — на бульвар Мак-Гиннесса, по нему — к мосту Пуласки и прямо на наш задний двор.

— Мы должны обложить их в мертвой зоне и только тогда сможем начать действовать, — сказал Мак-Куэйд.

— Но где? — Мэлоун продолжал изучать карту.

— Сообщает авиация, — перебил Хайнеман. — Все еще едут на юг, прошли Тридцать четвертую улицу.

Старлинг Джонсон посмотрел на лейтенанта.

— У нас мало времени.

Мэлоун взглянул на него и снова уткнулся в карту.

— Найти место, где их можно окружить… — повторил он.

Потом посмотрел на начальника оперативного отдела.

— Можно их взять в трех местах: заблокировать Мидтаунский тоннель с обоих концов. Скоростная дорога. Когда они пройдут Гринпойнт-авеню, перекроем ее между Гринпойнт и Ван-Дэм. Если поедут через Бруклин, перекроем мост Пуласки.

— Сколько у них всего людей, по вашему мнению? — спросил Андерман.

— Патрульные сообщили, что в каждом грузовике сидят по три человека. Предположим, везут с собой еще четверых или пятерых дружков Марку. Плюс Брэкстоны. Всего около пятнадцати, — заключил Мэлоун.

— Пятьдесят человек в каждой точке? — предложил Мак-Куэйд.

— Должно хватить, — согласился лейтенант.

— Я должен поговорить с полицейским комиссаром.

Он подошел к телефону, набрал номер и, прикрыв трубку рукой, тихо посовещался с комиссаром. Разговор был недолгим. Закончив, Мак-Куэйд взял микрофон рации.

— Говорит начальник оперативного отдела.

— Слушаем, сэр.

— Сигнал 10–77. Пять и пятьдесят на каждом из следующих участков… — Он дал указание на центральный пункт. Потом позвонил Обергфоллу и передал ему особые инструкции. Командовать в каждой точке захвата должен полицейский в чине не ниже капитана. Люди должны укрыться на расстоянии квартала. После окончательного определения пути следования подозреваемых будут даны дополнительные указания. Все должны оставаться в установленных местах, поскольку подозреваемые могут разделиться и следовать разными путями. Отряды специального назначения муниципальной полиции должны занять позиции вокруг склада. Теперь их глазами и ушами стали вертолеты наружного наблюдения.

Наземные машины наружного наблюдения тоже начали действовать. По всему городу вступил в силу план быстрого реагирования. Дежурные офицеры меняли графики; свободные взводы патрульных объединялись, обеспечивая перекрытие дорог.

Во временном штабе детектив Хайнеман руководил действиями полиции.

Голос из кабины вертолета звучал ясно, несмотря на помехи и шум двигателя.

— Проходят Уэст-Хьюстон, Шамберс-стрит… Брэд-стрит… Поворачивают на Бэттери.

— Скоро все узнаем, — произнес Джейк Штерн.

Все притихли в ожидании.

Андерман взял Мэлоуна за локоть и отвел в дальний угол комнаты.

— Полицейский, выслушайте меня. Вы не сможете уговорить этих людей свернуть операцию и сдаться. Это фанатики, ими движет не только жадность. Основная причина — жажда убивать. Я повидал много таких людей на своем веку. Вам понадобится помощь. У вас полицейское оружие, а у них — армейское, вам их не остановить. Автоматы «узи» разнесут в клочья полицейские кордоны. И кто знает, что у них еще есть. Ваши люди погибнут напрасно, если вы откажетесь от нашей помощи.

— У нас есть автоматические винтовки, — вяло возразил Мэлоун.

— Не будьте идиотом! Разрешите мне вызвать вертолет. На всякий случай.

Мэлоун знал, что времени на споры не осталось и что Андерман прав. Он отвел в сторону Мак-Куэйда и начал тихо его уговаривать. Потом, посмотрев на Андермана, поднял большой палец.

Андерман подошел к радисту и сказал несколько слов на иврите. Тот записал и немедленно начал передавать.

Пять минут спустя большой двухмоторный вертолет поднялся с площадки Форт-Тоттен. Машина была окрашена в защитный цвет и не имела опознавательных знаков. На корме мигали двойные фонари. Медленно поднявшись и оказавшись на уровне среднего пролета моста Уайтстоун, вертолет развернулся и взял курс на юго-запад.

В Нью-Йорке огромное количество мостов через безымянные протоки и каналы. Один из них — мост Пуласки. Он проходит над Ньютаун-Крик, связывая Лонг-Айленд-Сити с бруклинским кварталом Гринпойнт и с бульваром Мак-Гиннесса, артерией, ведущей к промышленному центру района Куинс. Самая большая достопримечательность моста Пуласки — вид с него на Манхэттен. Этим утром очертания небоскребов Манхэттена четко выделялись на пурпурном фоне неба.

Микроавтобус «эконолайн» остановился на красный свет на перекрестке бульвара Мак-Гиннесса и улицы Гумбольдта.

Сообщение об этом было получено с полицейского вертолета одновременно в центре и во временном штабе у Андермана.

— Объект выезжает на бульвар Мак-Гиннесса.

Мак-Куэйд приказал:

— Закрыть мост Пуласки со стороны Куинса.