Мэлоун взглянул на них через плечо Эрики.

— Я прослежу, чтобы ее не впутали в это дело, — сказал Уэйд. — Она не будет упомянута в докладных, и газетные пройдохи не узнают ее имени.

Мэлоун благодарно кивнул.

— Можно тебя на несколько минут? — Манелли кивнул в сторону балкона.

Мэлоун молча показал, чтобы они шли туда и ждали его, отвел Эрику в спальню и закрыл дверь,

— Ложись и постарайся уснуть.

— Там был труп, Дэниел. Почему в моей машине, какого черта происходит, Дэн? Это имеет отношение к тебе, к нам с тобой?

— Кто-то, видимо, решил, что это удобное место для свалки трупов.

— Не рассказывай мне сказки, Дэниел. Я имею право, черт побери, знать, что происходит.

— Я сам не знаю, что происходит. Но будь уверена, тебе обеспечат круглосуточную охрану.

— А я не хочу, чтобы толпа немытых полицейских ходила за мной в ванную или к печатной машинке.

Он провел с нею еще полчаса, уговаривая и успокаивая, потом пошел на балкон, где его с нетерпением ждали.

— Что произошло в этом проклятом гараже? — спросил Мэлоун.

Ответил Джек Уэйд:

— Она обнаружила труп без четверти четыре. Вахтер услышал ее крики и прибежал. Когда мы приехали на место происшествия, она назвала ваше имя, поэтому мы вам позвонили. Медицинский эксперт еще не приехал. Он в Уайтстоуне, там тройное убийство. Я взглянул на тело: посинение и трупное окоченение головы и шеи, три входных пулевых отверстия над левым ухом, кучно расположенные, похоже, выстрелы произведены из двадцать второго калибра. По моему мнению, он пролежал от четырех до шести часов. Стало быть, его убили где-то после девяти утра и до полудня.

Уэйд помолчал, раскуривая сигару.

— Два сторожа дежурят в гараже с восьми утра. Значит, труп поместили в машину во время их дежурства. Их допросили, они ничего не видели и не слышали. Оснований не верить им нет. Оба чисты, мы проверили, на них ничего нет, кроме пары кружек пива в парке.

Уэйд с беспокойством взглянул на Мэлоуна.

— Кто-то чертовски потрудился, заталкивая его в машину вашей подруги. Не знаете почему?

Мэлоун будто и не слышал его.

— Труп опознали? — спросил он.

Джо Манелли, до сих пор стоявший к ним спиной, глядя вниз на реку, резко повернулся. На лице его было тревожное выражение.

— Он наш подопечный, Дэн. Исмаил аль-Банна.

Мэлоун был поражен.

— Аль-Банна?!

— Вижу, ты понял. Аль-Банну разыскивают в шести странах, чтобы арестовать за терроризм. Политические похищения, убийства. Недавно французская разведка сообщила нам, что он скрывается в Нью-Йорке. Удалось узнать, что аль-Банна причастен к взрывам на Новый год в Нью-Йорке. Он один из главных организаторов террористических актов.

Манелли яростно потер большой палец левой руки.

— Ох, не нравится мне это, скажу я тебе. Очень не нравится. Террористы держатся вместе, они хорошо знают друг друга. Могут убить своего, только если он предал. Но аль-Банна не был завербован ни нами, ни ФБР, ни армейской разведкой.

— Может быть, кто-то из низов убрал его?

— И засунул в машину твоей подруги.

Мэлоун подумал об Эрике.

— Если я вам больше не нужен, пожалуй, пойду к ней.

Все трое вернулись в комнату. Уэйд и Манелли пошли к выходу, а Мэлоун поспешил в спальню. Оба лейтенанта поднимались по трем ступенькам, ведущим в облицованный мрамором холл, когда вдруг Манелли, обернувшись, крикнул Мэлоуну:

— Кто-то послал тебе предупреждение, ясно? За подписью Айзингер!

Когда оба ушли, Мэлоун позвонил в бригаду, рассказал о случившемся Штерну и оставил телефон Эрики, сказав, что будет там. Повесив трубку, пошел в спальню. Она сидела, прислонившись к бронзовому изголовью кровати, крепко обхватив себя руками, и невидящим взором смотрела комическое шоу по телевизору. Подсев, Мэлоун взял ее за руку.

— Ну, как ты?

Она вымученно улыбнулась.

— Этот случай имеет отношение к нам с тобой, да, Дэниел?

Он глубоко вздохнул, прежде чем ответить:

— Это было предупреждение. Для меня. Чтобы я прекратил расследование дела… Иначе…

— Они убьют меня.

— Никто никого не убьет. Тебе надо ненадолго уехать из города, на несколько дней, пока я докопаюсь до истины.

Она отвела взгляд.

— Думаю, это лучший выход.

И заплакала.

Когда Мэлоун поздно вечером вернулся в участок, на дежурство заступала ночная смена. Войдя в комнату бригады, он увидел, что на одном из столов полно коробок с едой из китайского ресторана, и на ходу прихватил холодный рулет с яйцом. В комнате бригады сидели трое детективов. Двое печатали на пишущих машинках, Третий мурлыкал по телефону с женщиной, явно не с женой. Увидев Мэлоуна, он прикрыл трубку ладонью и сказал:

— Какой-то тип звонит вам каждый час. Имени не называет.

Не реагируя, Мэлоун вошел в кабинет и захлопнул дверь.

Достал бутылку, налил себе добрую порцию виски. Тот, кто убрал аль-Банну, конечно, преподнес подарок всему миру, но Мэлоун был уверен, что убийца преследовал другую цель. Слава Богу, Эрика в безопасности. Он сам отвез ее к сестре на Вашингтонские Холмы и взял с нее слово никому не звонить и не говорить, где она находится.

Алкоголь подействовал успокаивающе, и тут из соседней комнаты крикнули:

— Звонит тот тип, по четвертому!

Голос в трубке был едва слышен, Мэлоун уловил легкий акцент.

— Я был в гараже. Я их видел.

Мэлоун держал наготове блокнот и карандаш.

— Сколько их было?

— Трое. Одного я узнал.

— Кто это был?

— Мистер Мэлоун, я боюсь. У меня семья. Я живу в том же доме, что и мисс Соммерс. Она милая дама, но я не могу рисковать. Вы должны меня понять.

— Откуда вы знаете мое имя и номер телефона?

Я слышал, как полицейские разговаривали в лифте. Они сказали, что ее друг — лейтенант, работает в Чайнатауне. Мэлоун его имя, сказали они.

— Я обещаю, что никто не узнает о нашем разговоре.

Долгое молчание.

— Если вы хотите встретиться, я расскажу, что видел. Но вы должны обещать…

— Обещаю. Где и когда?

— Завтра вечером, в одиннадцать. Поезжайте на восток по Первому шоссе, сверните к Глен-Коув. Буду ждать на дороге к заправочной станции.

— Почему так далеко от города?

— У меня заведение в Рузвельт-Филд. Закрываемся в девять. Пока уберусь и приготовлю все на следующее утро, будет десять. Я не хочу, чтобы нас увидели вместе.

— Увидимся завтра в одиннадцать.

На другом берегу реки, в Бруклине, Ахмад Хамед не отрываясь смотрел на бочку сушеных фиников, стоявшую на заднем дворе его бакалейной лавки на Атлантик-авеню. Потом отвернулся от телефона, висевшего на стене, заглянул прямо в бешеные глаза стоящего рядом человека и неуверенно спросил:

— Как я говорил?

Станислав хлопнул его по плечу.

— Ты был просто великолепен!

На другой стороне улицы, прямо у входа в «Дайм сэйвингс бэнк», на переднем сиденье такси развалились два детектива.

— И чего его принесло в это заведение? — спросил грузный полицейский своего напарника.

— А черт его знает! — ответил тот и, закрыв глаза, задремал.

Четверг, 2 июля, ночь

Случай был торжественный. Хрустальные люстры, переливаясь разноцветными огнями, заливали светом столовую клуба «Алгонквин», где собрались сливки судейского братства, чтобы проводить на заслуженный отдых судью Майкла Брайнза. Судья Аристотель Ниаркос, уставившись неподвижным взглядом на место оратора во главе стола и постукивая серебряным ножом по льняной салфетке, не слышал ни слова. Перед мысленным взором проплывали соблазнительные формы Маркель.

Его вернули к действительности громкие рукоплескания.

Судья Брайнз направился к трибуне. Ухватившись для устойчивости за ее края, старик начал речь. «Теперь старый хрыч никогда не умолкнет», — подумал Ниаркос.

Ниаркос прекрасно выглядел в свои без малого шестьдесят лет. Хотя он и ненавидел банкеты, но именно они давали ему возможность улизнуть из дому. Он всегда оставлял пригласительный билет на видном месте, чтобы жена обязательно увидела его. С годами он научился использовать любой предлог для продолжения бесконечных поисков совершенной женщины. Они закончились два года назад, когда он нанял Маркель Сфирос своей секретаршей.