Лэнг не сомневался и в том, что она не забудет предусмотреть возможную слежку. Никто из тех, кто когда-либо работал в Управлении, никогда не мог полностью избавиться от привычки постоянно наблюдать за окружающей обстановкой, всегда знать, где находится ближайший выход и куда он ведет, пользоваться имеющимися поблизости витринами магазинов, чтобы следить за тем, что происходит за спиной, и ясно представлять, какие зоны обстрела можно использовать, если вдруг понадобится вступить в огневой контакт с противником. У самого Лэнга имелась давняя привычка сочинять возможные сценарии поведения на все случаи, какие возникали, скажем, во время семейных торжеств у друзей, на приемах и всяких других многолюдных сборищах.

С Герт все будет прекрасно. Вопрос заключался лишь в том, что делать самому Лэнгу.

Он вновь посмотрел по сторонам, теперь уже не как скучающий турист, а так, чтобы было ясно: у него есть какая-то цель. И увидел довольно далеко от себя то, что нужно — хорошо заметные таблички с силуэтными фигурками мужчины и женщины, «Damen» и «Неггеп», туалет. Преодолевая искушение оглянуться, он направился туда, ускорив шаг, как человек, стремящийся как можно скорее добраться до «удобств».

Возле двери мужской комнаты Лэнг почти перешел на бег. Открыв дверь, он нисколько не удивился, увидев, что общественная уборная оказалась чистой, как, пожалуй, операционная в больнице. Как-никак Рейлли находился в Германии, где чистота была нормой, и старушки, стоя на четвереньках, отмывали с мылом тротуары перед фасадами своих домов.

Но у него не было времени восхищаться гигиеной, возведенной в абсолют.

Мимо людей, толпившихся у писсуаров, Лэнг поспешил в ту часть, где находились кабинки, отметив на ходу, что там, похоже, никого не было. Он вошел в первую же кабинку, запер за собой дверь и поставил сумку возле двери, так, чтобы ее сразу же было видно в широкую щель. Одной ногой он наступил на унитаз, второй — на крышку бачка, ухватился за верх перегородки между кабинками, подтянулся как можно выше, прямо к невысокому потолку, и уселся на узенькой стенке. Поза была неудобной, но он не собирался долго пребывать в таком положении. Поспешно вытаскивая из петель поясной ремень, Лэнг услышал осторожные шаги по кафельному полу и замер на своем насесте.

Как Лэнг и ожидал, мужчина шел, глядя вниз, заглядывая в щели между полами и косяками дверей кабинок. Сумку Лэнга он увидел сразу же. Склонив голову, заглянул под двери других кабинок, удостоверился в том, что они пусты и в этой части помещения нет больше никого, кроме него и Лэнга, и направился туда, где виднелась сумка.

Лэнг сделал из ремня петлю. Он чувствовал знакомые мурашки на затылке, знак того, что ему предстоит схватка. Паранойя или нет, но этот парень шел за ним явно не с добрыми намерениями. Человек в плаще одной рукой взялся за ручку двери кабинки, а вторую сунул в карман.

Лэнг начал движение.

Накинув ременную петлю на голову следившего за ним мужчины, Лэнг соскочил с перегородки, всей своей силой вздернув находившегося по другую сторону двери человека вверх за шею, как на виселице. Коснувшись пола ногами, Рейлли еще раз сильно дернул за ремень и услышал булькающий задушенный хрип. В тот же миг он отпер засов и со всей силы толкнул дверь, так, что полузадушенный незнакомец отлетел через проход и упал на пол под умывальниками.

Лэнг не дал ему возможности очухаться. Ухватив лежащего за подбородок, он несколько раз стукнул его головой о слив под раковиной, а свободной рукой ощупал плащ и сразу же нашел в кармане пистолет. Изящная «беретта» калибром 0,28 дюйма, с привинченным округлым глушителем. Вполне подходящее оружие для убийцы, собирающегося сделать лишь один или два выстрела.

Лэнг снял свой ремень с шеи лежавшего. В его карих глазах равно читались ненависть и страх. Они могли принадлежать и латиноамериканцу, и африканцу, и семиту, и европейцу. Туго обтягивавшая лицевые кости кожа придавала мужчине сходство с трупом и мешала более или менее точно определить его возраст. Лэнг взвел затвор и, приставив дуло пистолета ко лбу противника, продолжил обыск. Он обнаружил бумажник с наличностью, но никаких документов не оказалось. Впрочем, на это Лэнг и не надеялся. Он рассчитывал отыскать хоть какие-нибудь мелочи, оставшиеся по небрежности, — пакетик с бумажными спичками из ресторана, квитанции на арендованный автомобиль или чек бензоколонки… в общем, что угодно, из чего можно было бы выяснить, что представлял собой этот тип до этого дня и часа. Но, кем бы он ни был, он оказался профессионалом. Даже спорол ярлыки с костюма, купленного, по всей вероятности, в магазине готового платья где-то в другой части страны.

Лэнг был уверен, что ничего не узнает, но все же еще раз стукнул незнакомца головой о трубу.

— Кто тебя послал?

Мужчина с усилием глотнул воздуха и чуть слышно выдохнул на вполне понятном английском языке:

— Да пошел ты!..

Сзади послышался негромкий изумленный возглас. Вскинув взгляд на зеркало над умывальником, Лэнг видел застывшего перед входом в ряд кабинок мужчину. Лишь со второго взгляда он разглядел темную форменную одежду и белые кожаные ремни.

Полицейский.

Широко раскрытые глаза полицейского между тем перескочили с пистолета в руке на бумажник, зажатый в другой.

Полицейский ухватился за крышку кобуры, но Лэнг уже выпрямился и ударил его локтем по голове так, что он врезался в стену. Не давая ему опомниться, Лэнг выхватил пистолет и сунул себе за пояс, после чего сказал:

— Извините, но я очень спешу, — и направился к выходу.

Лэнг шел быстро, но не слишком, чтобы не привлекать к себе внимания. Он миновал главный зал терминала и направился туда, где находились большие надписи, извещавшие на трех языках о том, что здесь находится выход к электричкам и автомобильным стоянкам. У подножия лестницы и эскалатора нужно было миновать троих Polizisten [18], прислушивавшихся к треску динамиков маленьких раций, прикрепленных к лацканам кителей. Лэнгу не нужно было даже догадываться, о чем шла речь.

Нужно было отобрать у полицейского не только оружие, но и рацию.

Все трое одновременно увидели Лэнга и кинулись вверх по ступеням. Тот повернулся и, под громкие крики «Halt!», кинулся бежать.

Он свернул в первый же попавшийся по дороге зал и нырнул в окно, через которое багаж по конвейеру подавался на просвечивание рентгеновским аппаратом. Портфели, компьютеры, всякие личные вещи и неопознанные мелочи разлетелись в стороны.

На бегу Лэнг искал выход наружу. Первый, попавшийся ему на пути, был заперт, а между тем Рейлли чувствовал, что преследователи приближаются. На поиски другой двери не оставалось времени. И Лэнг, распихивая пассажиров, кинулся к выходу на посадку, промчался по посадочной галерее и ворвался в самолет. Путешественники, укладывавшие свои вещи на полки над креслами, раскрыв рты смотрели, как Лэнг с яростью уходящего в отрыв после первого тачдауна защитника рвался к запасному выходу. Он слышал, как сзади разъяренные полицейские и охранники орали на людей, чтобы те освободили им проход. Положившись на то, что инструкции, слышанные им много раз во время полетов, верны, Лэнг повернул полукруглый запор и толкнул люк от себя.

Дверь открылась на удивление легко.

Сев на пол, Лэнг соскользнул из пассажирского салона на крыло. От земли его отделяло восемь или девять футов. Двое мужчин, грузивших багаж в самолет, остановились и уставились на него. Один тут же принялся размахивать руками и что-то кричать.

Оставив грузчиков стоять с разинутыми ртами, Лэнг спрыгнул с крыла, ловко смягчив согнутыми ногами приземление на асфальт, и устремился к поезду из нагруженных багажом тележек. Прежде чем кто-то успел понять, что он собирается сделать, Рейлли оказался на сиденье стоявшего с включенным двигателем маленького трактора, рванул кулису, нажал на педаль газа и покатил через рулежную дорожку туда, где, судя по выстроившимся в ряд небольшим самолетам, находился терминал авиации общего назначения. В этой отрасли требования к безопасности, как правило, были пониженными, и вряд ли следовало ожидать, что в терминале окажутся дежурные полицейские.